Читать книгу "Судьбе вопреки - Екатерина Романова"

Наши губы снова слились, сминая друг друга пылко, безудержно. Сердца рвались навстречу, колотились так, что оглушали обоих. Рваное дыхание вспарывало тишину гримерки возбужденными хрипами, а дрожащие пальцы едва справлялись с ускользающими из-под них пуговицами. Внутри клокотали эмоции, требовали выхода, меня лихорадило от необузданной, первобытной жажды принадлежать этому удивительному мужчине, который сейчас отражался во всех зеркалах трельяжа. Это ли не ответ на все мои страхи, на мою неуверенность в себе?

Без долгих прелюдий, Хартман высвободился и вошел в меня. Резко, до основания, заставив вздрогнуть от прострелившей волны наслаждения и крепче обвить его бедрами, прижимаясь ближе, подаваясь навстречу. Мне хотелось насытиться, прямо сейчас, потому я сама потянулась к нему, поиграла бедрами, дразнила, чтобы получить в ответ неистовый натиск. Он вбивался в меня, закусив мою нижнюю губу, обжигая частым неровным дыханием, сжимая ладонями мое лицо. Я прижималась к нему всем телом, подстраиваясь под безумный ритм. С каждым новым толчком наслаждение заполняло меня, подбираясь притаившимся ураганом ближе к горлу. Дыхание сбилось окончательно, перед глазами поплыли черные круги и мой мир взорвался бешеным салютом, вырвавшим из груди протяжный стон:

— Харви… мой…

— Моя… Флер, — прошептал он, до боли стискивая меня в объятиях и изливаясь внутрь. От этого меня накрыло очередной волной, но уже мягкой, нежной, невозможно сладкой, от которой захотелось выгнуться ласковой рысокотью и замурлыкать.

Мы затихли в объятиях друг друга, наслаждаясь тишиной и охватывающей тело приятной слабостью, усмиряющей клокочущее сердце, возвращающей ясность ума.

— После поединка с тор-аном, — едва слышно произнес Харви, благодарно целуя меня в губы, — ты переедешь ко мне.

— Мм? — все, что смогла проворковать, растворяясь в очередном поцелуе. Его губы манили, как сладкий мед, как бальзам, которым хотелось наслаждаться вечно. Мягкие, горячие, волнующие… А страстный танец языка и вовсе отключал разум. Стоп. Что он только что сказал? — Перееду? К тебе? А меня ты спросить не хотел?

Он даже не смутился. Ласково коснулся щекой моей щеки и прошептал на ухо так откровенно нагло:

— Нет.

— Если ты не в курсе, я иду по программе «три по цене одного».

— В моем доме хватит места для всех, — отверг очередной аргумент Великогад, лаская языком мою мочку. Да что же он творит? Мои руки отчаянно желали почувствовать тепло его кожи, но пока распакуешь этот подарок — сгоришь дотла…

— СМИ съедят тебя заживо!

— Подавятся.

— Братья не одобрят!

— Переживут.

— Ты хотя бы понимаешь, что сейчас говоришь? — я отстранилась и заключила его лицо в свои ладошки. Верно Зейда говорила, в порыве страсти можно всяких глупостей наобещать. — Ты это на эмоциях. Не серьезно.

— А, когда ты, наконец, привыкнешь ко мне и перестанешь сомневаться, мы поженимся. Официально.

— Эм… Ну, пожалуй, теперь я спокойна. Ты точно не в своем уме.

— Не в своем, — улыбнулся он, снова меня целуя. — Но будет так, как я сказал.

— Не будет, Харви. Даже пожелай ты в действительности на мне жениться, в чем я лично сомневаюсь, — очередной поцелуй, бесконечно медленный, нежный, — все равно сомневаюсь! Тебе никто не даст этого сделать. Такие как ты не женятся на таких как я.

— Я поставлю Зейду на место, — вдруг неожиданно серьезно произнес он. — Это от нее ты таких глупостей понахваталась. Ее любимая фраза. Вот только мне плевать, на ком должны жениться фетрои. Я женюсь на тебе, и к этому разговору мы больше не возвращаемся.

— А мое мнение тебя не интересует?

— Хочешь ответить под приказом великородного? Или будешь вешать мне лапшу на уши без него?

Приподнял бровь, смотрел так нагло, что укусить захотелось! Откуда только понабрался? Мне бы его уверенность в себе!

— Не надо приказов, — неизвестно, каких глупостей я под ними наплету! И ведь заранее знаю, что соглашусь!

— Хорошо. Встретимся после выступления.

— Не выйдет.

Харви склонил голову на бок и подарил мне суровый взгляд. Вот только эта напускная серьезность как-то не вязалась с тем, что он все еще был во мне, и это до одури волновало! Так и хотелось… поерзать.

— Мы ужинаем с фетом Сайонеллом и ребятами.

— Он не будет возражать, если я присоединюсь.

— Но это будет семейный ужин!

— Тем лучше. Посидим в теплом семейном кругу.

— Что ты имеешь в виду… подожди. Подожди! — догадка взметнула внутри меня волну обиды и негодования. — Ты знал! Знал, что Оуэн мой дед!

— Знал.

Кивнула и насупилась. Знал и молчал, чтобы в нужное ему время использовать эту информацию.

— Вслух, Флер, — заставляя посмотреть на него, Ползучее Великородие жестко произнес: — с этого момента привыкай озвучивать свои мысли. Я не Таххир. И не твой отец. В отличие от мужчин, которых ты знала или знаешь, я свое слово держу. Ты моя. Так было, есть и будет. И ты существенно облегчишь нам обоим жизнь, если перестанешь сомневаться в себе и придумывать этой маленькой чудесной головкой всякую ересь.

— Ересь? И почему же ты не сказал мне, что Оуэн мой дед, если знал?

— Потому что это разбило бы тебе сердце. Потому что ты не была готова простить его. А потом не простила бы меня.

Хлопнула ресницами. Хлопнула снова. Ланни, ты официально — полная дура, а перед тобой мужчина, которого ты не заслуживаешь. Это, енот меня раздери, настоящий идеал мужика!

— Харви… Прости меня.

— Я понимаю.

— Нет, правда. Прости меня. Сколько раз я накручивала в своей голове всякий бред. Приписывала тебе коварство и лицемерие. Я не стою тебя. Не стою ребят. Даже дружбы Лоби не стою и заботы деда о себе тоже.

Он тяжело вздохнул и как-то горько усмехнулся.

— Благодаря тебе Тан и Альби ни в чем не нуждаются. У них есть главное — семья, дом, в котором их любят и ждут. Благодаря тебе я жив, а твоя подруга занимает высокую должность и ждет ребенка, — открыла было рот, но всезнающий Хартман лишь улыбнулся. — Ты настолько великодушна, что смогла простить деда, отобравшего у тебя отца и уверенность в себе. Тебе этого недостаточно? Святой хочешь стать?

— Но… я… — замешкалась, не зная, что и ответить. Все перечисленное Харви я как-то в честь своих заслуг не записывала, да и вообще достоинством не считала. Но и набивать себе цену не хотела. Будем учиться. — Ты прав. Пора перестать думать задницей. В смысле…

Он усмехнулся, поцеловал меня и прошептал:

— Я не против, если иногда ты будешь думать именно ей!

— Харви!

В тот момент, когда мы чуть вновь не нарушили порядок в моей гримерке, раздался стук в двери: