Читать книгу "Кукла для босса - Виктория Волкова"

— Тогда пойдем, — улыбнулся он. — Где твои вещи?

— Там, — махнула она в сторону стола, где сидела поначалу.

— Хорошо, — кивнул он и, когда танец кончился, вместе с ней подошел к столу, где выпивала и травила байки молодежь. — С наступающим, народ, — улыбнулся он, забирая знакомый пакет с нарядом Шамаханской царицы, и, сунув его себе под мышку, взял Еву за руку. — Не балуйтесь тут, — предупредил шутливо и уже более строго заметил Кислицыну: — Николаич, присмотри.

Тот важно кивнул, провожая шефа и юристочку шалым взглядом.

— Похоже, у нас получилось, — пьяно хохотнул Неженцев, все еще рассматривая широкую фигуру Агафонова, ведущего за руку маленькую бойкую юристочку.

— Что такое? — встрепенулась немного захмелевшая Юлька. — Расскажите и мне. Ну, Николаич, пожалуйста!

Глава 10

Торжественный выход из столовки холдинга напомнил Еве свадьбу Ильи. Когда молодожены, взявшись за руки, вошли в кабину гостиничного лифта. Только гостям помахали на прощание. Дорогой ресторан при самой лучшей гостинице в городе и номер-люкс в подарок.

Сейчас, шагая рядом с Агафоновым, Ева ощущала тепло его сильной ладони, обволакивающее не только ее пальцы, а разливающееся по всему телу мягкой и сладкой дрожью. Будто б в крови красные тельца наэлектризовались от соприкосновения ладоней и, разгоряченные, понеслись вперед, даря восторг и эйфорию. Ева, пытаясь взять себя в руки, повела по пустынному холлу рассеянным взглядом, заметила ухмылки и любопытство на лицах попавшихся навстречу людей и, потупившись, стала смотреть себе под ноги, словно боялась споткнуться или упасть на глазах изумленных сотрудников.

«Мне здесь не работать, не работать», — будто мантру повторяла она, стараясь не коситься на Агафонова, который как ни в чем не бывало проследовал к своему персональному лифту.

— Я думал, хреновы самки богомола тебе голову откусят, — усмехнулся он и, как только двери лифта закрылись, наклонился над Евой. — Но ты молодец, стойко держалась. Теперь народ знает, что ты со мной, — пророкотал он, накрывая ее губы своими. Его пальцы смяли ее волосы. Одна рука осталась на Евином затылке, а другая, скользнув по спине, легла на ягодицу, и тут же Агафонов, поморщившись, отстранился.

— Проклятые перья, — проворчал он недовольно. — С самого утра мечтаю содрать с тебя это платье.

— Да ну? — слабо усмехнулась Ева. — Утром ты мечтал о пирожках, — тихо рассмеялась она и внезапно умолкла, поняв, что лифт доставил их в пентхаус.

— Пирожки скрасили мне ожидание, — пробурчал Агафонов и, чмокнув ее в висок, за руку вывел в просторный светлый холл. — Сейчас познакомлю тебя кое с кем…

Ева опалила его возмущенным взглядом и попыталась вернуться в лифт, но Агафонов крепко держал ее за плечи.

— Я не извращенец, Ева, — рыкнул он, прижимая ее к себе. — И делить тебя ни с кем не намерен, поняла?

— Тогда о чем речь? — попробовала вырваться она и даже локоток протиснула, стараясь отодвинуть от себя большого и сильного мужчину, нависшего над ней. И тут же услышала, как по паркету зацокали когти. Огромный черный пес выжидательно остановился поодаль и напряженно всматривался в лица людей, нарушивших его одиночество.

— Свои, Зак, — спокойно предостерег пса Агафонов. — Это Ева, — улыбнулся он перепуганной девушке, — а это Зак — кабан доморощенный!

— Какой он породы? — бойко поинтересовалась Ева. И Агафонову показалось, что она ничуть не испугалась.

— Помесь кабана с медведем, — хохотнул Михаил, оглаживая ее по спине. — А если серьезно, то метис московской сторожевой и кавказца. Очень умный пес. Это папа мой по делам уехал, — сообщил он. — Вот и пришлось на время взять.

— Зак, — позвала Ева и наклонилась к собаке. Провела ладонью по широкому лбу. — Собачка моя дорогая, — проворковала она, оглаживая большую, как у телка, голову.

— Ничего себе собачка! Это серьезный пес, Ева, — улыбнулся Агафонов, целуя ее в висок, а потом в шею. — А ты чем занимался, Зак? — серьезно осведомился он у собаки, и пес, оглянувшись на хозяина, лениво потрусил к террасе. Михаил, неохотно выпустив Еву из своих объятий, вслед за собакой прошел на кухню, а там в открытую дверь вышел на террасу и недовольно присвистнул. — Оголодал, что ли? — поинтересовался изумленно, увидев пару придушенных голубей. Пес посмотрел на него серьезно и будто бы укорил:

«Ну ты даешь, Мишаня? Это же добыча!»

— Вот и радуйся, — пробурчал Агафонов. — Только больше птиц не лови, а то ко мне заявится долбаный Гринпис. Занимайся своим трофеем, — подытожил он, — а нам не мешай, ладно?

Пес, будто соглашаясь, кивнул и с голубем в зубах потащился в дальний угол террасы.

Агафонов, тяжело вздохнув и оставив стеклянную раздвижную дверь чуть приоткрытой, вернулся к Еве.

— Не бойся, — заявил он, обнимая ее. Его пальцы прошлись по шее, затем по спине. А губы снова прокладывали дорожку к ключице. — Зак до утра не вернется.

— Ему же холодно…

— Это дворовая собака, — поставил точку в споре Михаил. — Чай, кофе, вино? Что желаешь?

— Ничего, — охнула Ева, прижимаясь к нему и безотчетно водя ладошкой по груди.

— Тогда первая занимай ванную, — распорядился он, кивая на полупрозрачную стеклянную дверь, — а я пока схожу за твоими вещами. Нет смысла оставлять их в офисе. Сейчас народ разойдется и каждый этаж опечатают.

— Хорошо, — пробормотала Ева и, как только осталась одна, позвонила отцу.

— Папа, — заявила весело. — Я дома сегодня останусь, а утром к вам приеду.

— Хорошо, Ева, — согласился отец. — Так будет безопасней, чем поздней ночью тащиться к нам в Филипповку. А завтра мы за тобой заедем. К восьми будь готова.

— Обязательно, — отрапортовала она и, закинув сотовый в кулек с шамаханским нарядом, тяжело вздохнула, пытаясь справиться с накатившим волнением. Она стащила с себя ботфорты и на цыпочках подошла к заветной двери. Открыла нерешительно да так и застыла на пороге.

— Ептиль, — тихо пробормотала Ева, даже не пытаясь скрыть своего восхищения. — Твою мать… — выдохнула она, боясь шагнуть внутрь. В ярко-синем сиянии подсветки виднелась роскошная комната. Стены и пол цвета берлинской лазури, черные, натертые до блеска поверхности столешниц и белоснежные чаши раковин. А еще около гигантского панорамного окна во всю стену стояла ванна правильной прямоугольной формы. Внизу за стеклом мерцал огнями засыпающий город. Ева подошла поближе, любуясь открывшейся панорамой. Нашла взглядом Ленинский проспект, а потом отыскала и свою Ломоносовскую.

— На рассвете здесь еще красивей, — пророкотал сзади Агафонов, и, повернувшись к нему, Ева попала в яростный захват крепких рук, губ, языка и одной ноги…

Пальцы Агафонова уже нашли змейку платья. Осторожно повели язычок молнии вниз. А затем плавным движением стянули с плеч мягкий трикотаж, в одночасье ставший жалким и ненужным.