Читать книгу "Тот, кто приходит из зеркала - Кирстен Бойе"

– Трус! – презрительно фыркнул Раджун.

Но кролик не обратил на него внимания:

– А потом я сказал себе: почему бы мне не попытать счастья с ней? Может, она отыщет способ освободить нашу страну. А если нет – у неё всегда будет при себе зеркало и она в любой момент сможет вернуться. А я скажу Хозяину, что, по крайней мере, пытался выполнить его поручение. Зато не нужно будет признаваться, что я ошибся в первые же пять минут.

– Трус! – повторил Раджун, и на этот раз кролик его услышал.

– Да, это была трусость, – дерзко заявил он. – Но откуда мне было знать, что она потеряет зеркало и мы не сможем вернуться обратно?!

Фермер схватил кролика за шкирку.

– Значит, настоящий Храбрый Воин теперь к нам не придёт? – спросил он. – Значит, пророчество никогда не сможет исполниться и все мы здесь останемся во власти Дикого только потому, что кролик допустил ошибку и ему не хватило смелости в этом признаться?!

Ответа я не услышала, но я его и без того знала. Я лишь почувствовала, как комната закружилась перед глазами, всё быстрее и быстрее.

Я не была Храбрым Воином; меня не защищало никакое пророчество. Я была Анной, десяти лет от роду, немного низковатой для своего возраста; я находилась в Стране-по-ту-сторону, в царстве Дикого Деспота, и я потеряла зеркало и больше не могу вернуться домой. Никогда.

Комната всё кружилась и кружилась; а потом всё почернело.

23

Не та может оказаться той

Я уже говорила, что никогда нельзя сдаваться?

Я уже говорила, что нельзя сдаваться, пока ты жив?

Какая глупая, глупая фраза, какие глупые слова! Их наверняка выдумал тот, с которым никогда, ни разу в жизни не происходило ничего по-настоящему страшного. Потому что когда страшно, у человека вообще не остаётся выбора.

Я поняла это здесь, в эти дни, на скамье в кухне Фермы-на-краю. Тогда вообще невозможно решить, хочешь ты сдаться или нет. Потому что страх и отчаяние могут быть настолько велики, что ты просто лежишь как парализованный, даже если прежде тысячу раз повторял, что не хочешь сдаваться.

Не знаю, сколько дней я так пролежала. Знаю только, что каждый раз, когда я открывала глаза, передо мной всегда горел красный свет. Помню чью-то прохладную ладонь у себя на лбу. Но я была не дома, и рука принадлежала не тому, кто мог бы меня утешить.

Обратно меня вернула музыка – тихая мелодия, сыгранная на губной гармошке, и, ещё не открыв глаза, я уже знала, что буду жить.

– Она открывает глаза! – воскликнула фермерша. – Она пришла в себя! – И я снова ощутила её руку, когда она приподняла мою голову, поднося к губам кружку. К своему удивлению я заметила, что очень хочу пить и есть.

– Она пьёт! – вскричала фермерша. – Пьёт!

И они выстроились передо мной в ряд, все четверо: фермерша, фермер, мальчик и кролик; и даже пёс нехотя поднялся со своего коврика, будто для того, чтобы посмотреть, что происходит.

– Знаешь, сколько ты проспала? – спросила фермерша. – У тебя была высокая температура, и мы уже испугались, что… – Она не сказала, что они опасались за мою жизнь, но я знала, что именно это она имела в виду.

Мне захотелось сказать ей, что моя жизнь вне опасности, поскольку мне предстоит исполнить пророчество – и тут я всё вспомнила.

Пророчество относилось не ко мне, а я всего лишь ребёнок, такой, как все остальные дети, мне десять лет, и я недостаточно высокая для своего возраста. В Страну-по-ту-сторону я попала по недоразумению; но вернуться обратно уже не могу. Я потеряла зеркало.

– Я не собираюсь умирать, – сказала я, и фермерша, рассмеявшись, подала мне ещё одну кружку с молоком. Но мне больше не хотелось пить.

– Но на какое-то время нам показалось, что это произойдёт, – сказала она.

Я кивнула.

– Мне очень жаль, что я не Храбрый Воин, – сказала я, – и не та, кто вам нужен, и что я не могу вам помочь. Мне очень-очень жаль.

– В том, что ты не та, кто нам нужен, нет твоей вины, – сказал фермер и строго взглянул на кролика. – Это ведь не ты совершила ошибку.

– Но я потеряла зеркало, – мужественно произнесла я. Ложное утешение не поможет, часто повторяет мама. Гораздо полезнее посмотреть правде в глаза. – Не потеряй я зеркало – всё было бы не так безнадёжно. Я бы вернулась на лужайку перед своим домом, а кролик попросил бы новую карту и нашёл настоящего Храброго Воина. И вы были бы освобождены. Всё сложилось так плохо именно из-за того, что я потеряла зеркало.

– Всё так плохо из-за того, что я не освободил кузнеца, – сказал фермер.

– Всё так плохо из-за того, – подхватил кролик и прокашлялся, – что я струсил и не сознался в своей ошибке.

Фермерша улыбнулась:

– Вы говорите так, будто каждый из вас хочет доказать, что он виноват больше других. Но у нас всё ещё есть молоко, хлеб и огонь в печи. И злодея здесь пока нет.

Я огляделась по сторонам и ощутила тепло и то, как помогает, когда рядом друзья. И я представила себе, как жила бы на этой ферме, год за годом, пока бы не потускнело воспоминание о родном доме.

Пока бы не пришёл Деспот.

– И что теперь? – спросила я.

Я заметила, что фермер и фермерша переглянулись. Сколько времени я здесь пролежала? Должно быть, они всякое успели передумать и построить самые разные планы.

Фермер подсел ко мне на скамью.

– Мы хотим быть с тобой откровенными, – серьёзно произнёс он. – Надежды мало. Все эти годы мы только и делали, что ждали Храброго Воина – а теперь он не придёт.

Я кивнула. Это была моя вина, моя.

– А что, если эту миссию выполнит кто-нибудь другой? – спросила я. – Например, ты, или жители деревни…

Конечно, я знала ответ. Его мне дал сам фермер – до того, как я слегла.

– Думаешь, мы не пытались? – спросил он. – Мы пытались, снова и снова. Снова и снова мужчины и женщины отправлялись в поход, чтобы выследить и побороть Дикого. Но ни один из них так и не вернулся. Они пропали, и мы о них больше не слышали. Он их либо убил, либо сделал своими приспешниками и заставил плясать под свою дудку, как сотворил это прежде с камнями, растениями и животными. Постепенно мы стали верить в пророчество: в то, что Дикого победит только Храбрый Воин.

– Но Храбрый Воин никогда не придёт, – тихо промолвила фермерша.

– И пророчество не исполнится, – добавила я. – Никогда.

Я снова заметила, как муж и жена переглянулись, и фермер сказал:

– Почему нет? Мы всё размышляли и размышляли, и поначалу нам тоже казалось, что выхода нет.