Читать книгу "Ловушка на жадину - Кирилл Кащеев"

Братья нагнали его через полминуты. Кепки на Вовке не было.

Следить за очкатым оказалось нетрудно – долгий пляжный день у озера заканчивался, и на недавно ещё пустынной дороге стали появляться то парочки, то целые семейства. Сева лавировал между прохожими, следя, чтоб между очкатым и ними было не меньше двух групп с матрасами, сумками и пляжными зонтиками. И каменно молчал. Так, в молчании, они свернули в переулок и дошли до одного из немногих уцелевших старых домиков. Хотя надпись «Сдаётся комната. Дёшево» красовалась и на нём. Очкатый захлопнул за собой разболтанную калитку. Через пару минут в узких подслеповатых окошках зажёгся свет.

– Теперь мы знаем, где он живёт! – счастливо выдохнул Славка.

– И чего? – простонал умотавшийся Вовка.

– Надо будет проследить, куда он пойдёт…

– Папа вернётся на базу, не найдёт нас… и поставит весь посёлок на уши, – наконец прервал молчание Сева.

– Папа! – ахнул Вовка.

– Так он же… он же завтра не даст следить! – вдруг осознал Славка.

– Не даст, – едва сдерживая торжествующую ухмылку, кивнул Сева. Наконец-то до них дошло!

– Вы… Не понимаю, почему вы вечно ссоритесь! – Славка зло стиснул кулаки. – Вы же одинаковые! – И в очередной раз кинулся прочь – но теперь хотя бы в сторону базы.

– Ничего не одинаковые, – буркнул Сева.

Теперь молчали Славка и Вовка, а Сева думал об одном: что б он делал, если бы и папа младшим был не авторитет?

– А если папа уже вернулся… – робко начал Вовка. – Мы что ему скажем?

– Что за полицией следили? – предложил Сева, но, увидев несчастную мордаху Вовки, вздохнул. – Что за едой ходили. – Он сунул пакет с едой Славке в руки. – Я покупал, вы – разогреваете.

Вовка со всех ног рванул в распахнутые ворота базы. Славка попытался ещё сохранить достоинство, но потом припустил следом. На стоянке возле домика их «жигулёнка» не было.

– Пусть хоть скажет, долго он ещё… – Сева принялся набирать номер.

«Абонент вне зоны», – сообщил равнодушный женский голос.

Наверняка отец телефон зарядить забыл! Вечно это с ним! Ладно, для начала надо поесть… Из приоткрытой кухонной двери слышался стук посуды, шкворчанье масла и голоса.

– Та яки там клады, не фантазируйте, дети! – донёсся голос деда Павла.

– Я маленькая была, в школе страшилки рассказывали… – Голос тётки Оксаны звучал смущённо. – Про немецкие клады и про польские… Мол, поляки во время резни в 43-м имущество прятали.

– Ничего тогда спрятать не успели, – глухо откликнулся дед. – Та и яке там имущество? Богатых поляков ещё с 39-го того… Советы раскулачивали, немцы пришли – всё, що забрали, в Германию отправили. Остался хиба що урожай на полях да земля, от за них поляков и убивали! Землю в землю не закопаешь, так що нема тут ничего! Янтарные комнаты в других местах шукайте!

– Они больше не будут… и в других местах тоже! – Сева недобро глянул на братьев, в две кухонные лопатки помешивающие ужин на сковородке.

– Батько не звонил? – спросила тётка Оксана. Сева покачал головой. – Может, заправляется? Ничего, мабуть, через часик-другой приедет. – Она невольно покосилась в окно на сгущающуюся темноту.

Отец не вернулся ни через час, ни через два, ни к утру. Его телефон молчал.

Глава 11

Переполох на станции

– Не возвращался… – Тихоня качнул головой.

Они тащились вдоль домов – Панянка куталась в здоровенный платок, закрывающий почти всю её фигуру, Тихоня скособочился под тяжестью деревянного ящика. На площади было не слишком людно. Седой старик с брошенной у ног шапкой, перебирая струны бандуры, тянул жалостливое. На него не обращали внимания, норовя побыстрее проскочить мимо. Только пара крестьян с телеги кинули ломоть хлеба да заторопились прочь. Тихоня с Панянкой нырнули в парадное ближайшего дома. Тихоня принялся копаться в своём ящике, сквозь приоткрытую дверь поглядывая на станционную будку и немецких солдат в карауле. К перерезающей городишко железной дороге не подобраться – вдоль перронов вышагивали патрули, и стоило исчезнуть из виду одному, тут же вдалеке нарисовывался второй. Оставалось надеяться на Стрижа, час назад отправившегося на поиски, как сам говорил: «Правильной дырки в здешнем заборе». Поиски обходных путей Стрижу давались мастерски, но сейчас он всё не возвращался.

– На перрон не суйся, – негромко пробормотал Тихоня. – Враз на работы в Германию уволокут – ты им вполне сгодишься.

– Нехай пан себе раду даст! – огрызнулась Панянка.

– Сколько говорить, не пан я! – Тихоня и сам знал, что за прошедший год вытянулся и за ребёнка уже не сойдёт. Попадись патрулю – даже если ни в чём не заподозрят, в эшелон, что отправляет людей на работы в Германию, мигом засунут. Потому только и оставалось, что ждать Стрижа. Ждать, ждать…

– Цок-цок-цок…

Тихоня проводил недобрым взглядом проследовавшую мимо коляску с другой панянкой, ненастоящей. Или, наоборот, настоящей? В общем, над бортом коляски отлично видны были тонкий профиль и собранные в узел рыжие волосы панны Косинской. А с ней кузен – этого Тихоня не запомнил, но кто ещё при панянке мог быть? Чего этим двоим здесь надо?

Коляска остановилась у станции, почти сразу дверь открылась, и наружу шагнул давешний гауптман, которого Тихоня видел в имении у озера. Следом за ним, отдуваясь и то и дело вытирая платком жирный загривок, выбрался второй немец – судя по чёрной окантовке и петлицам, из инженеров. Гауптман перебросился словом с панянкой в коляске. Та ему даже руку протянула, а он изогнулся крючком и чмокнул воздух над её перчаткой.

Панская лошадь раскорячилась в оглоблях… и выдала на булыжную мостовую такую мощную пенную струю, что поспешающий за гауптманом инженер шарахнулся в сторону, спасая ботинки, да и сам гауптман невольно попятился.

– Вот вам ваш цирлих-манирлих! – Тихоня злорадно наблюдал, как рыжая панянка извиняется – бледность её лица была особенно заметна в обрамлении ярко-рыжих волос.

– Не смейся! – оборвала его та Панянка, что рядом, напряженно следя за разворачивающейся сценой.

Гауптман резко оборвал извинения и зашагал через площадь. Толстый инженер, на прощание одарив пассажиров коляски недобрым взглядом, запыхтел следом. Старательно копающийся в ящике Тихоня услышал стук подбитых железом сапог по брусчатке и лающую немецкую речь:

– Если вам, герр Шнеллер, так нужна их коляска, забирайте, конечно. Но я бы всё же просил этого не делать. У нас сейчас нет подходящего управляющего для имения, а девчонка – дочка бывших хозяев и хоть как-то справляется. К тому же мелкие послабления, которые мы позволяем полякам, злят украинцев, и наоборот. Что вполне соответствует политике Великой Германии относительно славянских народов. Как метко сказал рейхскомиссар Кох: «Мне нужно, чтобы поляк убивал украинца и, наоборот, чтобы украинец убивал поляка. Если по дороге они пристрелят еврея, это будет как раз то, что мне нужно».