Читать книгу "Золотая середина ослика Иа - Дарья Донцова"

Димон выдохнул, схватил бутылку с водой, осушил ее и уже другим тоном спросил:

– Как труп Заикина оказался в заброшенном доме в лесу?

– Наверное, его привезли на машине, – предположила я. – Знали, что домишко брошен и никто туда не полезет.

– Развалины кирпичные. В помещении остатки мебели, – продолжил Димон. – Почему?

Я удивилась.

– Почему там не вся обстановка? Растащили местные, разломали на дрова, отволокли в свои сараи на всякий случай, авось пригодится! Сельские жители и дачники запасливы. Если у них в сараях порыться, там можно тачанку Василия Ивановича Чапаева найти.

– Я про другое спрашиваю. Дом из кирпича, полно деревяшек, почему тело не пытались сжечь? Или хотя бы закопать? Его просто бросили.

– Утилизация трупа – сложное дело, – заметил Иван, – тела хоронят в укромном месте, топят в водоеме. Огонь профессионалы используют редко. Для полного уничтожения останков нужна очень высокая температура.

Послышался мелодичный звук, Димон встал и пошел к принтеру, который располагался на большом столе у стены.

– Ответ на вопрос Димы плавает на поверхности, – продолжал мой муж. – Профессионального киллера в деле не было. Работал любитель. Новичок. Специалист знает, как и куда деть тело.

– Она нашлась, – произнес Коробок.

– Ты о ком? – встрепенулась я.

Димон показал листок, который вытащил из печатного устройства.

– Девушка на фото, которое ты получила от Беловой, – предполагаемая любовница Заикина. Симпатяжка имеет регистрацию в Москве, родилась в столице, училась в школе. Судя по дате рождения, Заикин встречался с несовершеннолетней.

– Петя ни на секунду не дурак, – встал на защиту покойного Иван, – опытный профессионал, умный, не бесшабашный. Испортить себе жизнь связью со школьницей? Да никогда. Слышал иногда, как он с женой по телефону говорил. Сухо, без уси-пуси. Но всякий раз, когда становилось понятно, что придется ночь пахать, он супруге сообщал: «Привет. Сегодня я не приду. Ложись спать. Дверь запри. Все нормально!» Я понимал, что ему хочется построить карьеру, что от этого страдает семья, но меня это его желание не пугало.

Димон вернулся за общий стол.

– Почему ты не спрашиваешь, как девицу-красавицу на самом деле зовут?

– Жду, пока сам сообщишь, – ответила я.

– Есть предположения?

Пришлось ответить:

– Ни одного!

Димон поднес листок к лицу.

– Итак! Предположительную любовницу Заикина звали… Анфиса Сергеевна Кривкина.

Я вздрогнула.

– Что?

– Кривкина, – повторил Димон, – она у нас в офисе сидела, прикидывалась Полиной Правкиной, дочкой Заикина, которой поменяли фамилию.

Я потрясла головой.

– Это точно?

Коробков кашлянул.

– Найдена с первой попытки, в общей базе граждан, которые получали российский паспорт. У Анфисы никаких сложностей с обретением документа не было. Она появилась на свет в Москве, прописана в центральном округе. Училась там в школе, жила с матерью. Отец, Сергей Кривкин, умер, когда дочь была еще маленькой.

– Самоубийство? – предположила я.

– Нет, – возразил Коробков, – банальный инфаркт на фоне ряда хронических заблеваний. Там все прозрачно. Кривкина – студентка последнего курса института рекламы и пиара.

– Постой, постой, – затвердила я, – когда Заикина убили, его дочке исполнилось двенадцать. Анфиса, соответственно, чуть старше. Ты не очень хорошо знал Петра, вдруг он был способен на роман с несовершеннолетней.

– Я всегда считал иначе, – удрученно признался Димон, – спать с девушкой, которая ненамного старше родного ребенка? Некрасиво как-то.

– Некоторые девочки в пятнадцать выглядят на двадцать с гаком, – решила я утешить Коробкова. – И что у кого на уме, понять трудно. Давай суммируем, что имеем.

Приятель подошел к доске и взял фломастер.

– Начинай.

Я подчинилась.

– К нам приходит Полина Правкина, дочь Петра и Анжелики Заикиных. Она рассказывает, что в один день мама спешно собралась, взяла ее и покинула родную квартиру. Одну ночь женщина с ребенком ночевала непонятно где, потом Лика сдала дочку в интернат, велела той вести себя тихо, сообщила, что ее жизни угрожает опасность, и ушла. Куда подевался отец, дочь понятия не имела. Никакого общения с дочерью родители не поддерживали. Сейчас Полина…

Я остановилась.

– Понятия не имею, чем она занимается. Когда девушка у нас сидела, она лишь сказала, что у нее есть деньги на оплату нашей работы.

– Чек дочери Петра никто выставлять не собирался, – поморщился Иван.

– Правкина – студентка и работает мастером по маникюру-педикюру, – пояснил Димон, – сама по клиентам бегает, ищет их с помощью объявлений. Никакой родни у нее нет. Где сейчас Анжелика? Нет ответа. Почему она не желает видеть Полину? Даже догадок нет. Может, вдова сбежала из России? Но кто ей помог?

Димон развел руками:

– Я не могу развеять туман.

– Может, Лика погибла? – осенило меня.

– Вероятен любой поворот событий, – вздохнул Коробков. – После обнаружения тела Заикина мы искали и его жену, и девочку. Я сам прошерстил все аэропорты, вокзалы, автостанции, Анжелика Заикина с дочерью границ России не пересекала, билетов на поезд-самолет-автобус внутри страны не приобретала.

– Москва огромна, это не город, а страна, – заметила я, – в столице легко спрятаться. И есть частные автомобили. При прохождении паспортного контроля машины регистрируются. Но по России можно кататься куда угодно без отметок. Вероятно, Анжелика находится поблизости, наблюдает за дочкой, но не подходит к ней.

– Почему? – тут же спросил Димон.

Мне пришлось в очередной раз признаться:

– Не знаю. Полину вы тогда не нашли из-за смены документов, девочку спрятали в детском учреждении, куда нельзя попасть просто так, с улицы. Изменение метрики, устройство в приют, побег Лики неизвестно куда, непонятно с кем, а может, и одной – все это возможно только после предварительной подготовки. У вас была версия. Заикин крадет улики, отдает их Анне Юрьевне, получает за услугу энную сумму и сматывается куда подальше.

– Но теперь это предположение разлетелось в пыль, – перебил меня Димон, – выясняется, что Петр украл вещдоки девятнадцатого октября, а певица с сыном-маньяком улетели семнадцатого.

– Петр мог передать пакет доверенному лицу Кругликовой, – возразила я.

– Встань на место Анны Юрьевны, – сказал приятель, – кому без страха, что он потом тебя шантажировать будет или за большие деньги продаст, ты разрешишь взять улики?