Читать книгу "Расплата по чужим счетам - Наталия Антонова"

Залеская была недалека от истины. Мирославу действительно устраивало, что время от времени она отдавала завершение уже раскрытого дела в руки правоохранительных органов. Ведь сама она не могла призвать к ответу преступников, у нее не было права задерживать подозреваемых и доводить дело до суда. Так что кому же ей и отдавать дело, в котором оставалось только поставить последнюю точку, как не другу детства Шуре Наполеонову. Учитывая при этом, что и сам он был умен, проницателен, предприимчив и раскрыл множество дел без участия Мирославы.

Глава 4

Наполеонов почему-то больше всего сейчас боялся, что к Мирославе заявится очередной клиент и она уйдет в дело с головой. А как же он? Ему так нужна ее помощь, поддержка.

И вот примерно так и случилось в тот день, когда Шура задержался утром после очередной бессонной ночи у Мирославы. Он немного поспал, а теперь сосредоточился на позднем завтраке. Морис что-то тихо наигрывал, сидя за роялем, Мирослава читала, Дон смотрел в окно на щебечущих на ветке воробьев. И тут зазвенел колокольчик.

Морис пружинистым шагом отправился впускать в дом посетителя, Мирослава оторвалась от книги и сладко потянулась, Дон отвернулся от окна и лениво зевнул. Но как только Морис сообщил, что пришел клиент, Мирослава стала собранной и бодрой. Детективы отправились в кабинет, даже кот ушел следом за ними, Шура остался в полном одиночестве, что его ничуть не удивило, а лишь чуть-чуть огорчило. Клиент появился, и его опасения сбылись…

«Ну, что ж, чему быть, того не миновать, – подумал он, припомнив народную мудрость. И следом за ней заявилась другая мысль: – Не было бы счастья, да несчастье помогло».

– А это еще к чему? – удивился Наполеонов вслух навалившейся на него мудрости.

* * *

Женщина представилась Анастасией Федоровной Лекаревой. Она пытливо вглядывалась в лица детективов и, едва опустившись на стул, сказала:

– У меня пропал брат.

– Когда?

– Неделю назад.

– Вы подали заявление в полицию?

– Да, но толку нет.

– Мы не занимаемся розыском пропавших, – сказала Мирослава, – если это, конечно, не связано с преступлением…

– Я уверена, что связано. Хотя в полиции мне сказали, что молодой, здоровый мужчина мог, ну вы понимаете?..

Мирослава кивнула. Увы, полиция часто считала, что люди просто отправились развлекаться, забыв сообщить об этом родственникам, которые, естественно, переживают и бегут в полицию с требованием: «Найдите, найдите ее или его».

– Понимаете, – прервала ее раздумья Анастасия Федоровна, – мой брат не такой!

– В смысле?

– Он не мог исчезнуть, ничего не сказав мне.

– Вашему брату угрожали?

– Нет, не думаю, – растерялась женщина.

– Почему же вы тогда решили, что он пропал? Может, он остался у девушки или еще что-то.

– Нет, это невозможно. Я же вам только что объяснила. Он всегда звонил маме или мне.

– Сколько лет вашему брату?

– Двадцать шесть.

– Понятно, – протянула Мирослава.

– Ничего вам не понятно! Простите… – Анастасия Федоровна быстро раскрыла сумочку, достала из нее фотографию и, подойдя к столу, положила ее перед детективами.

Мирослава, едва взглянув на фото, поняла, что это лицо ей знакомо, и через мгновенье вспомнила, где она его видела. По тому, как побледнел Морис, она догадалась, что он тоже вспомнил. Эта была еще одна жертва, которую обнаружили на стоянке.

Когда Мирослава заговорила, голос ее прозвучал с хрипотцой:

– Внизу сидит работник полиции, следователь, он точно скажет вам, где находится ваш брат.

– Что, что с ним?!

– Подождите секунду. – Морис уже набирал номер сотового Шуры.

Наполеонов поднялся почти мгновенно, без стука вошел в кабинет и взял в руки фотографию, потом повернулся к Лекаревой:

– Александр Романович Наполеонов, следователь. Проедемте со мной, Анастасия Федоровна.

– Что, что случилось, ради бога?! – воскликнула женщина, прижимая руки к груди.

– Прежде, чем сообщать вам что-то, мне нужно быть уверенным. Поедемте, пожалуйста, не будем терять время.

– Вы… вы знаете, где мой брат? – Она схватила следователя за рукав. – Ради бога!

– Идемте, – мягко освободился он.

И они вышли. Спустя два часа Наполеонов позвонил Мирославе и подтвердил догадку: четвертый потерпевший – Геннадий Федорович Лекарев.

– Морис, – позвала Мирослава.

Он молча предстал перед ней.

– Давай куда-нибудь поедем.

– Куда?

– На набережную. Например, на Маяковский спуск.

Миндаугас вывел из гаража «БМВ», догадавшись, что сесть за руль Мирослава попросит его. Морис постарался выбрать дорогу с наименьшим количеством машин, им повезло, они не застряли в пробке и, добравшись до набережной, оставили автомобиль на платной стоянке. Спустившись вниз по ступеням, Мирослава остановилась возле фонтана и стала смотреть на воду и на просвечивающееся дно, выложенное зеленой плиткой. Потом так же молча она спустилась ниже и, дойдя до парапета, глянула вниз на медленно текущую Волгу и устремила взгляд вдаль.

– Морис, – заговорила она, – что-то в этом деле мне кажется странным. А что именно, никак не могу понять.

Он кивнул.

– Давай подумаем вместе.

– Как говорят русские, – улыбнулся он едва заметной улыбкой, – одна голова хорошо, а две лучше.

– Что-то в этом роде. У тебя есть какие-нибудь версии?

– Может, это все-таки какой-то изуверский ритуал? – предположил он.

– Но мы не нашли ни одного подобного…

– Ну почему же, – не согласился он, – например, историки утверждают, что у угандийского племени ланго было поверье, что хороший урожай может принести не сам ритуальный половой акт, а половые органы. Их добывали, охотясь на мужчину из другого племени, которого потом убивали вместе с собакой. Мошонки мужчины и собаки набивали семенами проса и закапывали в почву в месте, где собирались сеять в будущем году. Убивали мужчин и в Камеруне, принося их половые органы в жертву богам.

– Занятно, но мы все-таки в России XXI века.

– Был сильный неурожай, вдруг у кого-то психика нарушилась?

– Все возможно теоретически. Но практически… Мне кажется, это не то.

Морис пожал плечами.

– А еще в Тасмании вдове предписывалось носить на шее нанизанный на веревочку член усопшего мужа…

– Интересно. Но жертвы не были женаты.

– Не были, – согласился Морис.