Читать книгу "Белые тела - Джейн Робинс"

Никто не сказал мне, но я не показатель.

– Ей, должно быть, сейчас тяжело, – серьезно произносит мама. – Она твоя подруга, так что поддержи ее и не сплетничай.

– Я бы и не стала. – Тильда хватает пару печенек, наливает стакан молока и уходит наверх. Мама идет следом, велев мне присмотреть за рагу, и я уверена, что она собирается спросить Тильду о Лиаме, убедиться, что та осторожна. Я бы хотела послушать, о чем они будут говорить. Умираю от любопытства – правда ли, что у моей сестры уже есть полноценная интимная жизнь и она в полном разгаре? Я читала статьи в подростковых журналах о том, что секс – это здорово, это про открытие и «исследование ваших тел», но мне очевидно, что это правда только наполовину – ведь есть еще пагубное влияние на эмоции.

Мама возвращается на кухню, ловко перехватывает у меня деревянную ложку, и я спрашиваю ее прямо: был ли у Тильды секс.

– Это ее личное дело, – говорит она с доброй улыбкой, чтобы я не огорчалась. Уставившись на рагу, я размышляю о том, что у мамы с Тильдой теперь есть общий секрет, в который я не посвящена, и я ощущаю, что с этого момента сестра будет отдаляться от меня все больше, как если бы она уходила в плавание на другой конец океана, а я оставалась привязанной к земле.

* * *

На следующий день все члены «The Whisper Sisters», за исключением Пейдж, репетируют в спальне Тильды, и по какой-то причине, а может, чтобы следить за мной, она разрешает мне сесть на полу в уголке и смотреть. Они сидят на кровати втроем и болтают, производя кучу шума, потому что предмет обсуждения серьезный – беременность Пейдж.

– О боже, – говорит Тильда, – ее жизнь будет разрушена, все будут думать, что она безмозглая шалава. Лиам думает, что она это нарочно.

Тильда взбирается на кровать и начинает напевать одну из их песен, пританцовывая и виляя бедрами в разные стороны, так что от ее движений девочки подскакивают на кровати вверх и вниз. Потом она плюхается обратно и доверительным тоном вещает:

– Проблема Пейдж в том, что у нее слишком низкая самооценка. Вы, наверное, заметили. Кажется, беременность помогает ей почувствовать себя важной. Но она не понимает, насколько это все плохо… Просто ищет чужого внимания. Думаю, она, скорее всего, хочет оставить ребенка, словно это сделает ее кем-то. Но она никогда ничего не добьется, не станет известной. Ей даже не стать певицей, что печально, ведь у нее хороший голос.

Она поглощена драматизмом ситуации и собственной ролью лучшей подруги несчастной героини, рисует картину трагической судьбы Пейдж: у нее будет ребенок, и она канет в бездну забвения. А судьба Тильды, на контрасте, должна включать в себя славу, шик, известность, это ее право. Я отмечаю это про себя, чтобы не забыть, когда буду записывать наблюдения.

Наконец, Кимберли и Саша уходят домой. Я возвращаюсь в спальню Тильды. Она лежит на кровати, пишет что-то в телефоне, затем поднимает глаза на меня.

– Не прячься за дверью, заходи. Ты переживаешь о ребенке Пейдж?

– Ну, наверное.

– Не надо. Я ее знаю, она не будет делать аборт. Она хочет быть матерью. Это ее призвание.

– А какое у меня призвание?

– Иди сюда. – Она хлопает по подушке, и вот мы уже лежим рядом на кровати. – Твое призвание быть хорошим человеком, присматривать за другими и защищать их.

Звучит скучно.

– Я бы хотела, чтобы это было чем-то более значительным.

– Нет ничего важнее такого призвания! – Она сердито смотрит на меня. – Ты любишь то, что не нравится другим. Тот день, когда ты нашла овечий череп – об этом. И не волнуйся. Я вижу, что ты будешь счастлива. Будешь мамой. Будешь жить в старом загородном доме в окружении любящей семьи. Там будут камины, собаки и целое море овец, а я буду приезжать к тебе, даже когда стану популярной.

В своих мыслях я начинаю представлять себе этот загородный дом и Лиама Брукса в роли мужа, но Тильда обрывает эту фантазию, спрашивая:

– Знаешь, почему я не вижусь с Лиамом по субботам? Потому что он ходит в библиотеку заниматься. Думаю, из-за того, что у него нет отца, он хочет сам заботиться о своей маме в будущем. Говорит, будет доктором. Представь только! Лиам – и доктор.

– А что насчет твоего призвания? Будешь ли ты женой доктора?

– Хм… Может быть. Могу представить, как Лиам работает во «Врачах без границ». Это французская организация, он без конца рассказывает про нее. Они работают в горячих точках в Африке и других местах. Я поеду с ним и буду писать песни.

– А тебе не будет страшно в горячих точках?

– Я постараюсь сосредоточиться на песнях. И, думаю, призвание поможет прогнать страх.

– Правда?

Затем она начинает рассказывать мне про то, как она снова повстречалась с Лиамом на вечеринке три месяца назад.

– Мы не виделись с начальной школы, – говорит она. – Мы тогда разругались, помнишь?

– Я никогда точно не знала, что случилось между вами. Помню, как у тебя была истерика или что-то вроде того, когда вы репетировали к «Питеру Пэну». И как ты не выходила из комнаты, делала что-то безумное, билась головой о стену. – Я ложусь на бок и смотрю ей в лицо, положив руку ей на живот.

– Я разозлила его, сказав, что рада, что не живу в районе Нельсона Манделы. Потом мы спорили на тему того, что этот район грязный и опасный. Он возненавидел меня – я говорила свысока и судила поверхностно.

– Но вы помирились после этого? После концерта.

– Только лишь ненадолго. То, что я тогда наговорила, причинило слишком много вреда.

Затем она целует меня в макушку и поет песню со словами «я влюблена, я так влюблена в него…»

Не могу поверить, что она виделась с Лиамом все эти три месяца и не говорила мне об этом, и осознаю, что половина ее «репетиций» на самом деле использовалась для свиданий. Снова испытываю давнишнее желание съесть что-то из ее вещей, но пытаюсь подавить его. Вместо этого, когда она уходит в ванную, я поднимаю фиолетовое одеяло, ложусь прямо в ее кровать и зарываюсь лицом в подушку. Вдыхаю ее запах, плотный и пьянящий, и когда приподнимаюсь, то замечаю на подушке длинный светлый волос, но удерживаюсь от того, чтобы съесть его, и уношу в свою комнату, прячу в наволочку. А затем берусь за свои записи.

* * *

В субботу я беру велосипед и еду в библиотеку. Там сажусь рядом с окном, раскладываю книги по столу и начинаю читать, стараясь не обращать внимания на старушку с безумной прической, которая сидит напротив, похрапывая под грудой своих грязных коричневых одежек. От нее доносится отчетливый запах помойки, что объясняет, почему все стулья вокруг пусты. Открываю окно и снова принимаюсь за чтение.

Через полчаса приходит Лиам, но он не замечает меня, проходит прямо мимо моего стола, перекинув куртку через плечо и держа в руках рюкзак, набитый книгами. Шепчет что-то на ухо девушке, которая идет рядом, перекинув пальто через плечо. У нее короткие темные волосы и прямая осанка. Высокая, выше Тильды или меня, так что ее голова на одном уровне с головой Лиама, и их макушки симметрично наклонены друг к другу. На ней короткая клетчатая юбка, черные плотные колготки и черные балетки, и она кажется куда элегантнее Тильды и ее подруг. Но я вижу Лиама и девушку лишь некоторое время, они скрываются за книжным шкафом, садясь за стол вне моего обзора.