Читать книгу "Париж. Город любви, город разбитых сердец - Анна Мулен"

Но мне было грех жаловаться. У меня не имелось на тот момент ни возможности, ни сил на поиски. Все время уходило на подготовку к выпускным экзаменам, зато у меня хотя бы было свое личное пространство для спокойных занятий.

Когда проблема жилья была решена, я смогла посвятить себя поиску места стажировки, которую мне необходимо было начать уже через месяц. Как оказалось, наша школа никак нам с этим не помогала, так что каждый оказался предоставлен сам себе.

Конечно, предложений стажировки было миллион, плюс я была просто идеальным кандидатом – полноценный менеджер, готовый вкалывать «за копейки». Проблемой было отсутствие французского языка. Несколько звонков от работодателей закончились уже на моей фразе, что я не говорю по-французски. Поэтому поиск существенно сужался компаниями, где нужен был только английский.

За эти месяцы я не только не смогла мало-мальски изъясняться на французском языке, у меня вообще появился какой-то блок. И все из-за французов, которые упорно отказывались понимать меня, переспрашивая: «Пардон? Я не понимаю», или исправляя сказанное мною со своим идеальным произношением. Мне казалось это проявлением ужасного высокомерия и неуважения к чужим усилиям, и, видимо, в знак протеста мой мозг упорно отторгал этот язык.

Доходило и до смешного.

– Вы любите Энди Уорхола?

– Кого-кого? Ааааа, АндИ ВарОль!

Французы даже английские имена и названия произносили на свой манер и отказывались понимать любое другое произношение. Моими любимчиками в этом смысле были НиколЯ КАж (Николас Кейдж), ГугОль и АпОль (они же Google и Apple).

Я находилась в постоянном движении, в постоянной погоне, как будто мне хотелось успеть испробовать все радости жизни, пока не случилось что-то плохое. Жизнь неслась с неумолимой скоростью. Я погрузилась в пучину, из которой никак не могла выбраться. Мне порой казалось, что я скоро сойду с ума от такого напряжения и нагрузки на организм и нервную систему. Мне всюду чудились подвохи. Меня съедала ревность. В голове, как фильм ужасов, крутились кадры связей «Бразильца» с разными женщинами. Я корила сама себя за то, что живу, как неудачница, что все неправильно организовала, что разбрасываюсь деньгами на развлечения вместо того, чтобы учить язык и серьезно заниматься поиском работы. Но еще больше меня тяготила мысль о том, что я продолжаю быть здесь совершенно чужой. Я сидела в своей маленькой комнатке, погруженная в занятия и поиски работы. Солнечные лучи, струящиеся через окно, и пение птиц напоминали, что там, за окном, кипит жизнь, а песня группы «Pink Martini» по радио еще больше усиливала желание вырваться из замкнутого круга:

Je ne veux pas travailler Je ne veux pas déjeuner Je veux seulement oublier Et puis je fume21

Но я успокаивала себя, что скоро все изменится. Что нужно еще совсем немножко поднапрячься. К тому же меня сильно поддержал приезд мамы на несколько дней, приглушивший это съедающее изнутри чувство неприкаянности. А еще мама скопила для меня некоторую сумму денег, благодаря которой я теперь смогу продержаться до первой зарплаты.

В один из вечеров мы собирались пойти в ресторан отпраздновать мамин день рождения. Но все же накануне я приняла предложение одного знакомого пойти к нему на вечеринку, ведь я никогда не пропускала возможность с кем-то познакомиться.

И я действительно обзавелась отличным знакомством – красавицей бразильянкой Мануэлой, полной огня и энергии. Мы моментально «зацепились языками». Все-таки есть что-то общее в наших таких разных менталитетах. Наверное, мы в одинаковой степени искренни и открыты по отношению к людям, которых встречаем. Но ни мы, ни они не открываемся сразу. С той лишь разницей, что мы с виду кажемся серьезными и холодными, и нужно время, чтобы растопить этот лед, под которым бьется горячее сердце. А у них наоборот – за видимой легкостью и несерьезностью скрывается глубокая и чуткая натура, до которой тоже нужно докапаться.

Мы обменялись телефонами и договорились вместе искать женихов. Она жила в Париже гораздо дольше меня, но тоже была свободна, как ветер. Я не преминула сообщить ей, что уже давно и безуспешно влюблена в бразильца, на что она ответила, что все мужчины из ее страны глупые и несерьезные, и что я правильно сделала, что его бросила. Мануэла своим легким и игривым отношением к жизни, как дуновение свежего ветра, развеяла мою тоску.

А может быть, эта легкость была лишь видимостью…

Наутро мы решили начать отмечать мамин день рождения походом в ресторан, который славился отменным луковым супом. До этого я никогда не пробовала это традиционное французское блюдо, так как оно ассоциировалось у меня не иначе, как с гадким супом из детского сада, в котором плавали переваренные луковицы, и ты не мог выйти из-за стола, пока тарелка не будет пуста. Но маме хотелось непременно попробовать что-то местное, к тому же за месяцы в Париже я уже успела соскучиться по супчику. Каким же чудесным оказалось это блюдо. Легкий и в то же время наваристый, с ломтиком поджаристого хлеба на дне и сырной корочкой сверху, луковый суп оказался настоящим открытием.

В какой-то момент я почувствовала головокружение, сначала легкое, а потом все сильнее и сильнее. Приняв мое состояние за похмельное недомогание, я вначале даже не обратила на это внимания, пока головокружение не стало таким сильным, что начало казаться, что земля уходит из-под ног.

И тут меня накрыл резкий приступ удушья.

Я схватилась за горло, как будто пытаясь ослабить эти сжимающие дыхание тиски, а в голове только лишь крутилось: «Все, это конец».

Официант вызвал «скорую». Pompiers22 примчались через несколько минут и, поместив меня на носилки и надев кислородную маску, повезли в больницу. От маски мне сильно полегчало, приступ отступил, и я только смотрела, как сквозь пелену, на своих молодых и симпатичных спасителей. Я даже подумала, что если в «скорую» берут вот таких красавцев, то именно среди них и нужно искать себе мужа.

В приемной скорой помощи мою каталку поставили в коридоре еще с несколькими доставленными больными. В основном это были старики, но было и несколько молодых людей – кто-то пострадал в ДТП на скутере, у кого-то начался приступ пневмонии во время бега в парке, кто-то упал с велосипеда. Санитары вкатывали все новые и новые каталки. Медработники в белых, зеленых или розовых халатах увозили каталки за раздвижные двери, и казалось, что этому конвейеру нет конца и края. Только меня все обходили стороной, как будто меня там и не было.

Я пролежала так почти час, но ко мне по-прежнему никто не подходил. Состояние мое, казалось, пришло в норму, я сама подошла к кому-то из врачей и спросила, когда меня смогут принять. Мне сказали, что в больнице очень много срочных больных, которым нужна помощь, и меня, как стабильную, могут принять только когда кто-то из врачей окажется разгружен.