Читать книгу "Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин"

Однако старлей Черпицкий в воюющие заграницы не просился. Не по той причине, что «чего я там не видал?». А по убеждению. Причину этого убеждения он хранил глубоко в сердце. И вовсе не потому, что оно хоть на граммулинку противоречило справедливейшей идее освобождения всех аборигенов Земли от эксплуатации. Совсем не потому. Просто старший лейтенант Черпицкий считал, что не годится для настоящей боевой службы, и не из-за плохого здоровья, а из-за собственной тупости. Он считал себя совершенно неспособным нормально изучить вверенную техническую материальную часть. Со скрипом давалась ему «учеба военному делу настоящим образом», с большим скрипом.

И нельзя сказать, что Черпицкий совсем не прилагал усилий. Прилагал. И его начальники, периодически объявляя ему выговор с занесением и посрамлением перед строем коллег, тоже прилагали. И окружающий офицерско-прапорщицкий коллектив прилагал – выговорами без занесения на комсомольских и открытых партийных собраниях. Но, по всей видимости, дело тут в патологии. Скорее всего, в его мозгу попросту не хватало каких-то нейронных шестереночек, способствующих изучению военного дела. В конкретике сложной электронной техники военного назначения. А ведь вверенная ему боевая электроника была еще старого поколения, то есть в основной своей составляющей собрана на лампах, а не не на микросхемах. И, между прочим, все эти пентоды с тетродами имеют противное свойство ломаться в самый неподходящий момент.

Поломки доводили Черпицкого до отчаяния. Он готов был попадать во всякие дополнительные наряды, отправляться к черту на кулички на «хлебовозке» старшим машины, заменять кого-либо в начальниках караула, только бы держаться от своих электроламповых блоков как можно дальше. Особенно в период всяческих пятинедельных и полугодовых регламентных работ. Можно сказать, что в деле обслуживания вверенной ему по штату материальной части он прятался за спины своих боевых товарищей. Подобный финт еще мог прокатить при мирной службе на территории родного Союза, но уж никак не во «вьетнамах» с «кореями». Ведь на всяких «кубах» и в «индиях» русские военные специалисты ценились на вес золота. Да за них и платили золотом или каким-то эквивалентом буржуазного «желтого дьявола». Там уважаемому военному советнику Черпицкому никак бы не удалось уподобиться тутошнему безответственному старлею, и сбежать от регламента старшим «мусоровоза». Правда, в случае выкрадывания его особы наймитами ЦРУ, мясники и дознаватели тоталитарных негритянских режимов запытали бы его до смерти, но так и не добились бы чего-то воистину секретного, в плане устройства советской военной техники. Возможно, за сей подвиг Черпицкий заслужил бы бюст на родине и табличку на стене школы, в которой он сдавал выпускные экзамены и получил характеристику, убеждавшую в его потенциальной годности для офицерского училища.

Но не исключено, что Черпицкий несколько неправильно выбрал жизненную стезю. Может быть, ему следовало поступать в какую-нибудь мотопехоту. И лучше даже не «мото». Наверное, командовать рытьем окопов полного профиля у него получилось бы гораздо пристойнее. Однако что теперь можно было поделать? Советский человек, принимая присягу курсантом, автоматически становился кем-то вроде крепостного крестьянина, обязанного отдать Родине двадцать пять годков. Старлею Черпицкому до конца этого срока было еще очень далеко.

Издевательство и насмешки над сослуживцами в Красной армии не приветствуются. В армии победившего развитого социализма поощряется взаимопомощь, а также доверие воинов друг к другу. И потому не слишком технически грамотному, но все же задокументированному старшему лейтенанту Черпицкому доверяли. Сегодня, например, ему уже далеко не в первый раз доверили несение настоящего боевого дежурства. И не как-нибудь «былым-былым», а в должности «офицера пуска».

70-й элемент. Плановая экономика

Ну, теперь начнется, скажут некоторые. Имея в виду операцию «Голубые города» и связанные с ней трудности. Переселить десять, а то и двадцать миллионов народу, в том числе детишек с бабушками? Да еще и несколько тысяч предприятий, в том числе союзного значения? Да ну! Часть детишек потеряют еще по дороге, еще часть замерзнет, или выкосит ее дифтерит в теплушках поездов, а также в новых лесных поселениях. У половины бабушек случится инфаркт еще до посадки в приспособленные для двуногих товарняки. А кроме того…

Что? Даже и не в теплушках, а в нормальной плацкарте? Разве что с размещением еще и на третьей полочке? Она ведь загодя, при постройке вагонов, приспособлена под людей, просто используется под багаж. Да разве столько вагончиков в Советской стране есть? Представьте себе, есть. Ведь самое главное у Союза по сравнению с любой буржуазной республикой, это даже не наличие танковых армий. Главное – плановая экономика. Так что вагонов хватает. Используются все резервы.

Кроме того, все вовсе не с бухты-барахты. Существуют четкие расписания и схемы мобилизационной переброски промышленности. Скажете, такого не может быть, потому что этот Большой Красный Колосс, в отличие от своего двойника в Мире-1, не подставился под удар гитлеровских полчищ? То есть не отработал тактику и стратегию передвижки половины страны с места на место? Мол, только тогда, он, родимый, и научился. Когда совсем припекло. Вот тут и поволокли станки и домны в малонаселенную Сибирь с Казахстаном. И лишь когда дотрясли в вагонах-развалюхах, поняли, что надобно было все планировать. Эти сказочки либералов можете навешать им на уши обратно. Пусть носят.

На самом деле, считай, с самого своего зарождения, Советский Союз был готов в любой момент сняться с места и перестроить весь пазл внутри себя по-новому. Потому об этом и не говорят, что для любой буржуйской демократии подобная подвижка попросту невероятна. Царская империя в четырнадцатом, когда немцы не в шутку поперли, ломая все задуманные схемы войны, попыталась передвинуть парочку заводов из Риги в Санкт-Петербург. Ничего не вышло. Половину станков пришлось вообще скинуть с рельсовых насыпей, ибо бесконечные составы загородили пути подвоза войск и снаряги на фронт. Так что, да, для капиталистической экономики такие вещи попросту непредставимы, потому и задумываться о них не принято.

Иное дело СССР. При своем рождении он был слабеньким, и единственным панцирем, который мог спасти его в случае чего от банды насильников, являлась воистину огромная территория. Если кто напал – отступай побыстрее, и рушь дороги с мостами позади. Покуда противник дочапает, глядишь, накопятся резервы для того, чтобы дать ему в дыню, когда его собственные коммуникационные линии растянуты сверхдлинными нитями. Главная тактика наследника сгинувшей царской России базировалась на наработках войны с французским полноватым карликом Бонапартом. Вести партизанскую войну до упора, и за счет нее и неиссякаемого пространства выигрывать время. То есть Эйнштейн не первый, кто связал эти категории воедино. Православные крестьяне в валенках и ушанках, с дубьем в руках, знали это гораздо раньше. Пожалуй, даже французы усвоили кое-какие замечательные формулы, перед тем, как булькнуть в речке Березине. Однако одной партизанской войной от агрессора не отделаешься. Разве что, если вести ее пару поколений кряду. Главное, правильно использовать вырученное грамотными крестьянами время.