Читать книгу "Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер"

* * *

Круппа обвиняли в военных преступлениях, в верности нацизму, но никогда – в измене традициям династии. Готовясь встретить свое шестидесятилетие, он продолжал труды по поддержанию фамильной империи. За пять лет до этого Альфрид, кажется, совершенно разочаровался в сыне. Сам Арндт, появившись на баварской вилле, сказал в интервью, что отец уговорил его отказаться от права на имя Круппа. И еще любопытное заявление: «Мне давно известно, что сделали Форды со своей компанией, и я восхищаюсь их решением». Знал он об этом, скорее всего, от отца. Зимой 1962/63 года Бейц по поручению Круппа побывал в Америке и посетил контору бывшего верховного комиссара Макклоя, который, по сути, принадлежал к тем же социальным кругам, что и Альфрид. Под давлением Макклоя Крупп выплатил символическую компенсацию бывшим узникам лагерей. Теперь он хотел услуги от американского банкира – фирме нужна была консультация по вопросам создания фондов (эта практика была мало известна в Германии). Макклой отправил Бейца к своему коллеге Стоуну, в то время сотруднику Фонда Фордов. Потом Бейц ненадолго заезжал в Вашингтон для консультации с Робертом Кеннеди.

В декабре 1965 года репортеры агентства Рейтер сообщили, что по указанию из Эссена руководители компании «Металлургические и горные предприятия Рейнхаузен» согласились на их формальное слияние с Бохумским союзом. Новая компания должна была теперь называться «Фрид. Крупп Хюттенверке А.Г.» – акционерное общество. Это был первый шаг к созданию Фонда Круппов. Но для реорганизации в такой огромной промышленной империи требовалось немало времени. Было решено, что для окончательного оформления новой компании потребуется еще год. Предполагалось завершить эту работу к лету 1967 года.

Круппу это решение далось нелегко. Как всегда в трудных случаях, он обратился к запискам Альфреда. А тот мало что знал о фондах, хотя они с XVI века существовали у бенедиктинцев. К тому же Большой Крупп был решительным противником акционирования, так как был уверен, что акционеры разбазаривают капитал компаний, а кроме того, в таких обществах практически невозможно соблюдать секретность, на которой он был просто помешан, считая ее одним из условий успеха бизнеса. Альфрид Крупп хотел найти выход из затруднительного положения через развитие торговли на Востоке и вдруг наткнулся на послание прадеда времен Франко-прусской войны: «Я рассчитываю на национальный дух каждого из наших людей, которые должны быть озабочены только положением нашей страны и полезностью для фатерланда нашей фирмы, которая может стать неоценимым достоянием государства».

Дом Круппов всегда был национальным институтом, а не просто средством по извлечению прибыли. И последний из его руководителей решил, что должен сделать для Германии еще одно большое дело.

* * *

В истории всех трех рейхов звучал мотив воссоединения. Нет ничего странного в скрытой политике ФРГ по отношению к Восточной Европе, начатой в результате контактов фирмы, которые были одобрены Бонном. После того как прошел шок поражения, главным национальным вопросом для немцев стала возможность воссоединения с потерянными восточными землями. Западные союзники не могли бы помочь в этом деле. Но вот Бисмарк и Большой Крупп пусть каждый на свой манер, но показывали дорогу. И Бертольд Бейц был намерен двигаться дальше к восточному горизонту. К 1958 году он довел объем торговли с восточным блоком до 10 миллионов долларов. Основным его покупателем была Москва. Анастас Микоян, вновь появившийся в крупповских документах через тридцать лет после того, как приветствовал барона Вильмовски в своих южных степях, прилетел в ФРГ – и прямо к Бейцу. Он напомнил, как Хрущев пообещал всему миру перегнать Америку, и сказал, что это было бы возможно при технологической помощи Запада. Микоян заявил, что в СССР товары Круппа пользуются широкой известностью, и добавил: «Хитрый предприниматель всегда держит на огне два утюга».

«Сближение» началось с выплаты фирме 2 702 702 золотых рублей, сопровождаемой словами премьера Хрущева: «Советский Союз имел в прошлом хорошие торговые связи с фирмой Круппов». Неясно, имел ли он в виду пшеничное фиаско барона или Курскую битву. Но главное состояло в том, что рублевый поток устремился на Запад и что Хрущев, подобно Александру II, пил водку с немцами. Первый визит Бейца в Кремль имел большой успех. Хрущев распорядился вычеркнуть имя Круппа из московских списков военных преступников и прекратить всяческие обличения по его адресу. В марте 1959 года, когда Хрущев посетил ярмарку в Лейпциге, где были представители фирмы, оттуда спешно убрали плакат с надписью: «Уолл-стрит, Рокфеллер и Крупп – поджигатели войны». Хрущев выразил сожаление, что «не смог встретиться с господином Круппом лично», выпил за «успехи и процветание компании» и просил передать Альфриду Круппу «свои наилучшие пожелания».

Конечно, ради Хрущева могли дать распоряжение убрать плакат, но за всем же не уследишь. На Востоке неприязнь к Круппам была еще достаточно сильна. Автор этих строк как раз в то время побывал в Восточном Берлине в историческом музее и видел там картину «Альфрид Крупп на скамье подсудимых». Она действительно изображала Альфрида во время Нюрнберского процесса, но ловкий художник превратил американских негров-охранников в русских, и, конечно, белых. Пояснительный текст гласил, что Крупп был осужден советским судом как военный преступник, но помилован капиталистом Макклоем. Там также говорилось, что «в настоящее время военные преступники освобождены западными державами и сейчас занимают важные позиции внутри режима, существующего в западной зоне». Но как бы ни относились к этому посетители музея, а Хрущев и Аденауэр имели свои соображения. Сильные рейхсканцлеры в истории Германии со времен Бисмарка всегда проводили независимую внешнюю политику, и «старик» тоже сам определил, как он считал, наиболее выгодное направление экономического сотрудничества. Он решил последовать по пути, проложенному Бейцем. Крупп же порадовался вместе с членами правления. Он напомнил им, что в прежние временя капитал обычно следовал за флагом, теперь же будет наоборот – флаг последует за капиталом.

Глава 33

Крупп умер!

Можно спорить о мотивах восьмидесятичетырехлетнего канцлера, но для тех, кто его хорошо знал, загадки здесь не было. Оценивая обстановку, он понимал, что на Англию теперь рассчитывать не приходится. Эйзенхауэр, с которым германского канцлера связывала личная дружба, вскоре должен был покинуть Белый дом, а де Голль пытался использовать немца в своих интересах. Кроме того, Запад дважды за последний год наносил удары ФРГ. В мае был подписан советско-английский торговый договор сроком на пять лет, предполагавший уже за первый год увеличение торгового оборота на 50 миллионов долларов, а в августе союзники решили «заморозить» разделение Германии на пять лет, собравшись на конференцию, куда немцев даже не пригласили.

Западная пресса широко освещала деятельность заместителя Круппа на Востоке и строила догадки, можно ли это связывать с официальной политикой страны. По мнению «Балтимор сан», «Бейц, очевидно, не имел официальных полномочий, но, поскольку Круппы во многом отождествляются с Германией, его визиты, конечно, обращают на себя особое внимание». Лондонская «Таймс» подчеркивала, что Бейц «тесно сотрудничает с д-ром Аденауэром», а «Нью-Йорк таймс» ссылалась на утверждение самого Американца, что торговля с Восточной Европой может и должна привести к более широким контактам.