Читать книгу "Зима мира - Кен Фоллетт"

Все надели костюмы парашютистов и собрали свое снаряжение. Его оказалось слишком много. Кое-что было совершенно необходимо: карабин и 150 патронов калибра 7.8 мм; противотанковые гранаты; небольшая бомба, известная как граната Гаммона; сухпаек; таблетки, очищающие воду; аптечка первой помощи с морфином. И другое, без чего можно было обойтись: саперная лопатка, набор для бритья, французский разговорник. Груза было так много, что те, кто поменьше, еле брели к самолетам, выстроенным в ряд в темноте на взлетной полосе.

К месту их должны были доставить самолеты «С-47 Скайтрейн». Вуди, к своему удивлению, обнаружил у самолетов яркую окраску – черно-белые полосы. Пилот их самолета, раздражительный человек со Среднего Запада, которого звали капитан Боннер, сказал:

– Это чтобы нас не сбили наши собственные зенитки, черт бы их побрал.

Перед погрузкой на борт всех взвешивали. У Каллагана и Бонанио были разобранные базуки, упакованные в мешки и свисающие с пояса, добавляя к их весу по восемьдесят фунтов. По мере того как общий вес рос, капитан Боннер злился все больше.

– У вас слишком большой перевес! – рявкнул он на Вуди. – Я не подниму эту дерьмовую лоханку!

– Это не от меня зависит, капитан, – сказал Вуди. – Обратитесь к полковнику.

Сержант Дефо поднялся на борт первым и прошел в переднюю часть самолета, сел рядом с аркой – проходом в кабину экипажа. Он будет прыгать последним. А любому, кто в последнюю секунду испытает нежелание выпрыгнуть в ночь, поможет увесистый пинок Дефо.

Каллагану и Бонанио, кроме прочего груза тащивших еще поясные сумки с базуками, пришлось помогать забраться по ступенькам. Вуди, поскольку был командиром взвода, поднялся в самолет последним. Ему предстояло прыгать первым и первым оказаться на земле.

Внутри самолета, вдоль каждого борта, было по ряду простых металлических сидений. Многим было проблематично пристегнуть ремни поверх всего своего снаряжения, и некоторые не морочили себе этим голову. Закрылась дверь, и взревели двигатели.

Вуди почувствовал радость, хотя и страх тоже. Вопреки здравому смыслу, ему хотелось в бой. К собственному удивлению, он обнаружил, что ему не терпится оказаться на земле, встретиться с противником, начать стрелять. Ему хотелось, чтобы это ожидание скорее закончилось.

Увидит ли он еще когда-нибудь Беллу Эрнандес, подумал он.

Он словно чувствовал напряжение грохотавшего по взлетной полосе самолета. С усилием он набирал скорость. Казалось, он вечно будет громыхать по земле. «Интересно, насколько вообще длинна эта чертова взлетная полоса», – подумал Вуди. Потом наконец они оторвались от земли. Ощущения полета почти не было, и он подумал, что они, должно быть, всего в нескольких футах над землей. Он выглянул. Он сидел в хвосте, за седьмым иллюминатором, рядом с дверью, и еле успел заметить, как пропали внизу подернутые дымкой огни базы. Они поднялись в воздух.

Небо было обложено, но облака слегка светились – быть может, потому, что за ними сияла луна. На краю каждого крыла находился голубой огонек, и Вуди увидел, как его самолет вместе с другими выстроился в гигантскую букву «V».

В кабине стоял такой шум, что нужно было кричать друг другу в ухо, чтобы тебя услышали. Поэтому разговоры скоро прекратились. Все ерзали на жестких сиденьях, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. Некоторые закрыли глаза, но Вуди сомневался, что кто-нибудь действительно мог уснуть.

Они летели низко, немногим выше тысячи футов, и временами Вуди замечал тусклый оловянный блеск рек и озер. Один раз он увидел толпу людей, сотни запрокинутых лиц, глядящих на пролетающие над их головами самолеты. Вуди знал, что более тысячи самолетов одновременно летят сейчас над Южной Англией, и понял, что, должно быть, это впечатляющее зрелище. Ему подумалось, что те люди внизу смотрели, как делается история, и он был частью этого процесса.

Через полчала они пролетели над курортными районами Англии и очутились над морем. На миг сквозь разорванные облака выглянула луна, и Вуди увидел корабли. Ему с трудом верилось, что это не игра воображения. Внизу был целый плывущий город. Суда всех размеров шли разорванными рядами, как разнообразные дома формируют улицы города, – их были тысячи, сколько хватало глаз. Но он не успел привлечь внимание товарищей к этому великолепному виду: облака снова скрыли луну, и видение исчезло, точно сон.

Самолеты заложили длинный вираж направо, чтобы достичь Франции западнее места высадки и вдоль береговой линии двигаться на восток, проверяя свое местоположение по наземным ориентирам, добиваясь, чтобы парашютисты выпрыгнули в нужном месте.

Нормандские острова, принадлежащие Британии, хоть и находились ближе к Франции, в конце Французской кампании в 1940 году были оккупированы Германией, и теперь, когда армада летела над островами, немецкие зенитки открыли огонь. На такой небольшой высоте «Скайтрейны» были ужасно уязвимы. Вуди сообразил, что может погибнуть, еще не добравшись до места боя. Ему отчаянно не хотелось умереть так бессмысленно.

Капитан Боннер повел самолет зигзагами, чтобы избежать огня зениток. Вуди был этому рад, но для ребят это имело печальные последствия. Всех начало мутить, в том числе и Вуди. Первым поддался Патрик Тимоти, и его стошнило на пол. От мерзкого запаха остальным стало еще хуже. Следующим не удержался Проныра Пит, потом – сразу несколько человек. Они же наедались до отвала мясом и мороженым, и сейчас все это пошло назад. Вонь стояла страшная, и пол стал отвратительно скользким.

Когда острова остались позади, курс выровнялся. Через несколько минут появился французский берег. Самолет накренился и повернул налево. Второй пилот встал с места и крикнул что-то в ухо сержанту Дефо. Тот повернулся ко взводу и показал десять пальцев. Десять минут до высадки.

Самолет замедлил ход, снизив скорость со ста шестидесяти миль в час до ста – подходящей скорости для прыжков с парашютом.

Внезапно они вошли в зону тумана, такого густого, что не было видно даже голубых огоньков на крыльях. У Вуди сердце пустилось в галоп. Для самолетов, летящих строем, это было очень опасно. Как трагично было бы погибнуть при столкновении самолетов, даже не в бою! Но Боннер ничего не мог поделать, только лететь прямо и ровно и надеяться на лучшее. Любое изменение направления привело бы к катастрофе.

Самолет выскочил из тумана так же внезапно, как попал в него. С обеих сторон шли чудом удержавшие строй другие самолеты.

Почти сразу же открыли огонь зенитки, между самолетами появлялись смертоносные цветы – разрывы снарядов. Вуди знал, что в такой ситуации пилот должен сохранять скорость и лететь прямо к зоне высадки. Но Боннер, невзирая на инструкцию, разомкнул строй. Шум двигателей превратился в громогласный рев. Самолет снова начал вилять. Вот он клюнул носом и попытался набрать скорость. Выглянув в иллюминатор, Вуди увидел, что многие пилоты оказались столь же недисциплинированными. Они не смогли пересилить стремление спасти собственную жизнь.

Над дверью включился красный свет: до выброски четыре минуты.