Читать книгу "Найди меня, если сможешь - Меган Миранда"

– В ночь с третьего на четвертое декабря вы покинули дом Марко Сальяно. Во сколько это было?

Я закрываю глаза.

– А что я должна ответить? Просто скажи мне. Джо смотрит на меня в упор, дожидаясь, пока я посмотрю на него.

– Правду, Кеннеди.

Правду. А как сейчас вспомнить? Я уже не понимаю, где правда, а где то, что мне хочется считать правдой. Что мне рассказали, а что я видела сама.

– Дело в том, – начинаю я, – что я не помню, сколько было на часах. Элементарно не помню, Джо. Шесть месяцев я старалась не думать об этом, не вспоминать подробности. И мой мозг стер их. – Я трясу головой, одновременно пытаясь вспомнить и прогнать воспоминания. – Была гроза, я ждала, пока она стихнет, чтобы выйти. Мы же все это прорабатывали с полицейскими. Они сами назвали мне время, отталкиваясь от факта грозы. От показаний Марко.

– И от времени звонка в службу спасения. Ты звонила в час восемнадцать.

Я медленно киваю:

– Да, именно так.

– Хорошо, у тебя получается, – ободряюще произносит он, хотя ничего у меня не получается.

Джо ведет пальцем по странице вниз, к следующему вопросу. Но в целом все не так плохо, как я думала. Джо не собирается выгрызать из меня ответы там, где их нельзя дать.

– Как ты попала в дом?

Простой вопрос.

– Через окно у себя в спальне.

Наш дом – бывшее ранчо. Второй мансардный этаж достроили потом. Все спальни оказались на первом этаже, и в них можно легко попасть через окно – нужно только залезть на перила веранды или подставить скамейку.

Как будто предвосхищая ответ, Джо сразу переходит к следующему вопросу.

– Окно было не заперто?

– Окно было в том состоянии, в котором я его оставила, – говорю я. Глаза широко раскрыты, я не моргаю, как будто пребываю в состоянии транса. – Почти закрыто, чтобы комната не выстыла, но с щелью, чтобы можно было подсунуть пальцы и поднять раму, когда я вернусь.

И я снова оказываюсь там, стою на перилах, мокрые пальцы скользят по стеклу, а я пытаюсь подцепить раму и открыть…

– Почему ты… – Джо замолкает, складка между бровями становится еще глубже, – вышла из комнаты после того, как вернулась домой?

Я вскидываю голову, встречаюсь взглядом с Джо.

– Я не понимаю вопроса, – шепчу я.

Он ерзает на стуле. Ему явно хочется углубляться в дебри памяти еще меньше, чем мне.

– Наверное, им нужно понять… Ты проскользнула домой где-то в час десять или в час пятнадцать ночи. Залезла через окно в свою комнату, была там, за закрытой дверью. И никто не знал, что ты уходила. Поэтому они хотят выяснить, зачем ты вышла из комнаты после возвращения, – выдает Джо.

Я не отвечаю. Меня словно парализовало.

– Дверь в комнату была открыта? Ты видела что-нибудь, Кеннеди? Свет горел?

Я снова оказываюсь у окна, смотрю в Сумеречный дом. Льет дождь. Дрожащие от холода пальцы скользят по стеклу.

– Кеннеди, – зовет Джо и накрывает мою руку своей, теплой.

Невольно дергаюсь. Я не заметила, что у меня и сейчас начали дрожать руки. Джо откладывает листы с вопросами. Воздух в кухне наэлектризован. Джо слегка наклоняет голову набок.

– Что случилось той ночью? Может, ты не обо всем мне рассказала?

Зажмуриваюсь, трясу головой.

– Я спряталась.

– Знаю.

– Пыталась позвать на помощь.

– Ты сделала это, Кеннеди. Сделала. Позвонила в службу спасения. Мы слышали запись. Ты сделала все возможное.

Мы говорим очень тихо. Глаза Джо точь-в-точь как мамины – и я чувствую, что Сумеречный дом совсем рядом. Мы отделены от него тончайшей пленкой. Я слышу треск, слышу, как она рвется, и вижу…

У Джо звонит телефон, мы оба дергаемся от неожиданности. Наваждение исчезает. Сумеречный дом исчезает. Джо – это Джо, а я – это я. Он не отвечает на звонок, даже не шевелится.

– Все в порядке. Возьми трубку, – говорю я и встаю из-за стола.

Кровь отливает от головы, комната плывет перед глазами.

– Кеннеди…

Джо протягивает руку, чтобы поддержать меня, но я уже на полпути в свою комнату. Захожу внутрь, закрываю дверь, прижимаюсь к ней спиной, пытаясь унять сердцебиение. Я снова одна. Я в безопасности.

20

Нолан

Дом по адресу, который прислала Кеннеди, совсем не похож на Дом Джонсов. Похоже, мысленно я до сих пор называю его с большой буквы. Пора избавляться от этой привычки.

Но мне рассказывали о нем, как о местной достопримечательности, проклятом доме с привидениями. А на самом деле он не такой уж и большой, только кажется огромным из-за того, что стоит посреди поля и привлекает внимание широким крыльцом с деревянными ступенями. Для полной картины не хватает пасущихся рядом коров или овец.

Дом, у которого я только что припарковался, совсем другой. Он ничем не отличается от прочих, выстроившихся вдоль улицы и почти соприкасающихся стенами. Разница лишь в цвете и наличии или отсутствии забора. Такое впечатление, что кто-то выставил в ряд игрушечные домики и решил, что и так сойдет.

На почтовом ящике я вижу адрес и приклеенные цифры. Фасад когда-то был ярко-голубым, но выцвел и стал грязно-серым, где-то чуть светлее, где-то темнее. А двор вообще никуда не годится.

Кеннеди не отвечает на мои сообщения. «Я на месте». «Я перед твои домом». «Жду тебя на улице». Тут до меня доходит, что с таким же успехом я могу писать ей, зайдя в дом. Поэтому я вылезаю из машины и звоню в дверь.

Дверь открывает молодой мужчина. За ним появляется Кеннеди, и на лице у нее явственно читается: «Вот черт!» Парень примерно одного со мной роста, волосы у него темные и всклокоченные, как у Кеннеди, а вот глаза голубые, не карие. От его взгляда мне становится не по себе: он словно оценивает, не представляю ли я опасности. А во взгляде Кеннеди явственно читается желание, чтобы один из нас исчез прямо сейчас. Вот только непонятно, кто именно.

– М-м, – мычу я, глядя на телефон, – я думал… Понятия не имею, кто этот парень. А вдруг я должен притвориться, что ошибся адресом.

– Извини, это я виновата, – говорит Кеннеди, отодвигая парня локтем, чтобы он не заслонял дверной проем. – Я же сказала, что у меня планы, – обращается она уже к нему, но смотрит при этом куда-то в сторону.

А он продолжает пристально изучать меня.

– Какого рода планы?

– Учебного, – отвечаю я на автомате, как привык отвечать родителям. На лице Кеннеди проступает облегчение, значит, я все сделал правильно.

– Джо, это мой друг. Его зовут Нолан, – говорит она с улыбкой, будто только сейчас вспомнила мое имя. – Нолан, а это мой дядя Джо.