Читать книгу "Мертвец в подарок - Татия Суботина"

Егор поместил картину в футляр из специального, закаленного дыханием дракона металла, прерывая связь холста с пироманом. Пристроив картину на крышке контейнера куклы, Егор повертел в руках зеркало.

Взявшись за позолоченную ручку, можно было до мельчайших подробностей рассмотреть детальную лепнину изящной рамки, древнегреческие символы на обороте и тонкие царапины от ритуалов.

По приданию, проклятое зеркало сотворила сама Геката, используя его, как ловкое орудие для магических забав.

За несколько минут, которые он потратил на задумчивый осмотр мутной глади стекла, Егор все еще не мог привыкнуть, что зеркало богини колдовства не отражает привычных вещей, а остается холодным и пустым, сколько не подноси его к собственному лицу.

Встав из-за стола, на вытянутых руках Егор приблизил зеркало к свету от настольной лампы под другим углом. Внутри пустоты ему померещилось смутное движение черной точки.

Дверь в кабинет распахнулась так резко, что ударилась об стену. От неожиданности мужчина вздрогнул, и зеркало будто ожило в его руках, стало жидким, как вода, что с легкостью просачивается сквозь пальцы.

Все случилось за доли мгновения.

Позже он не раз мысленно прокручивал этот момент, но так и не смог объяснить себе, почему все произошло именно так, а не иначе.

Зеркало отскочило от столешницы, будто напружиненное. Несколько раз перевернувшись в недолгом полете, вещица упала на пол, разбившись на множество острых осколков. Все еще не до конца веря в происходящее, Егор попытался перехватить артефакт Гекаты, но схватился лишь за отколовшийся кусок, что, казалось, сам прыгнул ему в руки, и порезался. Рана кровавой бороздой легла на линию жизни, разделив ее.

Черт возьми!

Раздалось шипение и на секунду Егору показалось, что его темно-красная кровь смешалась с каплей черной жидкости, похожей на болотную жижу, что блестела на острие зеркала. Но стоило моргнуть, как видение исчезло.

— Ты поранился?! — всплеснула руками Настя.

Девушка резво кинулась к нему.

— Не подходи! — вскричал Егор, боясь, как бы она не вогнала стекло в босые ступни.

— Я только помогу.

— Я сам.

Настя нахмурилась, но спорить не стала.

Как только Егор нагнулся, чтобы собрать осколки, черный дым, вышедший из зеркала, ударил его в грудь и метнулся к потолку.

Словно молния прошила тело.

Боль была секундной, но ослепительной.

Вторая сущность взметнулась наружу, накрывая его синим коконом, эфемерная мантикора расправила перепончатые крылья над головой Егора и выставила дугой шипастый хвост. Страж готовился к яростной атаке любой угрозы, но боль прошла, черный дым исчез и что бы это ни было ранее, повторной попытки удара не произошло.

В один миг он почувствовал необыкновенный прилив сил, такого прежде не бывало даже тогда, когда происходил обычный призыв сущности. Казалось, только одно желание — и весь мир падет к его ногам. И хоть у него никогда не было подобных желаний, но соблазн испробовать что-то новое возник. Всего на секунду.

Призрачная мантикора с хлопком растворилась в воздухе. Мистическая сила, что была дарована с рождения, казалось, затаилась, ушла в недра души, настолько глубоко, что перестала даже ощущаться на периферии сознания.

Егор пошатнулся.

Старинные часы, встроенные в шкаф, пробили ровно два удара.

Комната закружилась перед глазами.

— Тебе плохо?

Егор передернул плечами, точно пытался избавиться от оцепенения, что вдруг охватило, как разум, так и тело.

— Что это было?

«Если бы я только сам это знал!»

— Ничего страшного, — осипшим голосом пробормотал он.

«Кроме того, что я только что разбил зеркало, проклятое самой Гекатой. Кто знает, каким образом могло подействовать проклятие?!»

— Но твоя сущность… Мантикора собиралась меня атаковать?

— Не думаю.

— Тогда, что же это было? — повторно изумилась она.

Справившись с неожиданной слабостью, Егор привалился к столу, игнорируя вопрос на который попросту не знал ответ. Его вторая сущность никогда не выходила из-под контроля, даже во времена опасности, когда приходилось сражаться на стороне ордена, отражая нападения теней. Так почему сейчас мантикора среагировала настолько агрессивно?

Комната уже не кружилась столь быстро, как раньше, но все еще покачивалась, что не добавляло стойкости ногам. Стараясь крепче уцепиться за край столешницы, Егор неловко смахнул настольную лампу. Вновь раздался звон стекла и встревоженный возглас Насти.

— Все в порядке, — поспешил нагло соврать он. — Сейчас все пройдет. Не подходи. Поранишься.

— Я вызову Аннушку. Пусть уберет, — быстро предложила.

— В два часа ночи?!

— Она плохо спит ночами, так что думаю, ей не составит большого труда убрать.

Настя решительно вышла из кабинета, Егор не успел возразить, но смог перевести дух в одиночестве. Хотя и ненадолго, вскоре девушка вернулась.

— Она сейчас будет. Все хорошо?

Слабость накатывала волнами, но, казалось, тело уже приходило в норму. Вскоре и дышать стало легче, а Егор чувствовал себя так же, как прежде, до досадного инцидента. И как он умудрился? Никогда не страдал неуклюжестью.

— Да, — думая о своем, совершенно механически ответил он, а потом нахмурился. — Зачем ты пришла?

Настя покраснела.

— Ты пообещал прийти ко мне в комнату и…

— Не пришел, — закончил он за нее.

— А я не могла уснуть.

Егор даже хотел разозлиться, но… не смог. Слишком устал. Заметив, как в дверях показалась горничная, он в последний раз кинул невнимательный взгляд на экран, убедившись, что Катя все так же мирно спит, и выключил компьютер. Аккуратно обойдя осколки, приблизился к девушке.

— Пойдем, проведу тебя в комнату, — сказал, приобняв ее за плечи, повернувшись к горничной, строго предупредил: — Работайте в перчатках. И аккуратнее.

Егор не знал, каких еще неприятностей можно ожидать от зеркала.

Настя благодарно прильнула к его боку, заглядывая в глаза:

— Я так испугалась, — пролепетала она.

— Не надо бояться, конфетка, — усмехнулся Егор. — Все позади. Я в полном порядке.

И вновь земля не разверзлась, выслушивая его откровенную ложь. Приободряя Настю ничего не значащими словами, они вышли в коридор, оставив Аннушку поглощенную уборкой в кабинете.

Настя продолжала что-то увлеченно рассказывать, но Егор особо не вслушивался, думая лишь о том, что перестал чувствовать свою сущность.