Читать книгу "Руки моей не отпускай - Татьяна Алюшина"

Поселились они в квартире Аси, так было удобней им обоим – намного ближе к работе, да и четырехкомнатная квартира старинной богатой планировки вполне их устраивала. У Семена тоже была недвижимость – дом в Подмосковье и несколько квартир, в которых проживала его многочисленная родня.

Они были вместе почти восемь лет, промелькнувших в сознании как один миг. Если бы у них были дети, то жизнь детей, их взросление, рост и развитие как-то наглядно и явно отмечали бы годы, прожитые вместе, и роди они сразу после свадьбы, их ребенок мог бы сейчас уже пойти в школу.

Годы пролетели, словно их и не было – Ася в безумном графике востребованного, одного из ведущих репортеров страны: самолеты, переезды, командировки, репортажи, интервью, горячие новости с мест событий, большие документальные фильмы-проекты, награды и грамоты и работа-работа-работа; Семен – новые проекты, новые звезды, новые фильмы и сериалы, увлеченность делом до самозабвения. Такой же ненормированный рабочий день, как и у жены. Порой они не виделись неделями, а то и месяцами, а в обычном рутинном графике проводили время вместе всего раза три в неделю, а наедине друг с другом могли побыть только в коротких и редко совпадавших отпусках.

Но им все так же было хорошо и интересно друг с другом, и Ася, продолжавшая относиться к мужу как к человеку, знающему намного больше, чем она, всегда обращалась к нему за советом и помощью в трудных вопросах и в житейских делах и никогда ничего не скрывала от него.

Почему же тогда она скрыла и не рассказала ему про поселок Снегири и про то, что случилось в ту ночь?

Снова кофе остыл, скривилась она, в задумчивости отпив глоток из чашки. Ее так захватили мысли, что она совсем забыла про него и про все остальное на свете. Сварить, что ли, еще?

Нет, не хочется ничего делать. Лучше она соберется и поедет, поест в каком-нибудь кафе, да и в салон она сегодня записана.

«Почему не сказала? – кружилась в голове навязчивая мысль, когда Ася стояла в небольшой пробке. – Почему так настойчиво уверяла Семена, что не влюбилась и ничего со мной не произошло?»

Потому что он перестал быть для нее душевным другом. Мужем он перестал для нее быть давно, еще месяцев десять назад, и спать с ним Ася прекратила уже с полгода. Вообще. Никакого интима.

Она как-то исподволь, незаметно и не очень-то осознанно для самой себя перестала посвящать его в свои переживания, сомнения и трудности, в свои тягостные размышления последнего времени, совсем одолевшие ее и неотвратимо подталкивающие к серьезному решению, в свои глубоко личные переживания.

И также незаметно, но достаточно быстро, всего за какие-то пару-тройку месяцев, Ася утратила к мужу чувство близости душевной, Семен перестал быть для нее доверительным человеком, каким был все эти годы, хотя полной духовной близости между ними и не было, большую часть своих переживаний Ася держала только в себе, да и не был он для нее, что называется, «родная душа», она всегда это чувствовала, знала и немного дистанцировалась от него. Но они были близкими добрыми друзьями и вдруг, как-то очень быстро, перестали ими быть. Ася очень ясно почувствовала, осознала и поняла это в тот момент, когда сносило ее джип ураганным ветром на заметаемой снегом дороге.

То, что случилось с ней в Снегирях, было глубоко личным, интимным и очень странным, даже немного пугающим своей необычностью переживанием, которое запечатлелось в памяти, сильно повлияв на нее.

Да и что рассказывать-то? В чем признаваться?

В том, что вот уж неделю преследует Асю взгляд густо-синих, темных глаз? В том, что она постоянно, к месту и не к месту вспоминает незнакомого мужчину, шепчущего в лихорадочном бреду: «Нашлась, родная… вот и нашлась», – и от воспоминания его голоса, произнесшего эти слова слабым, пересиливающим болезнь, иссушенным горлом, у нее мурашки бегут по спине и становится как-то жарко и маетно.

В этом признаваться?

Или в том, что не дают ей покоя мысли о хозяине чудесного дома в стиле старинной русской усадьбы с колоннами на парадном крыльце. Дома, в котором царит поразительная домашность, продуманная уютность каждого уголка и каждой мелочи, до ощущения детской сказочной защищенности, праздничности и радости. Дома, стоявшего на большом участке в окружении величественных корабельных сосен, словно охраняющих его обитателей.

«И? – спрашивала себя Ася. – Дальше-то что?»

Куда это все? К чему? К чему эти трепетания душевные? И бывает ли так, чтобы испытывать нечто странное, необъяснимое, волнующее к совершенно незнакомому чужому человеку? И каков логический конец этих волнений и маеты? И есть ли вообще какой-то реальный смысл всем этим дребезжаниям душевным?

И одергивала себя – вот именно, что никуда, ни к чему и ничего дальше. А уж про итог, так и вообще смешно.

Смешно не смешно, но на следующий день после возвращения в Москву из Снегирей, уже находясь в командировке, Ася обзвонила все больницы райцентра в поисках поступившего пациента, которого там не нашлось. И догадалась искать его в областном центре, где он и оказался в первой же больнице, куда дозвонилась. Ей назвали точный, установленный диагноз и бодро сообщили, что состояние стабильно тяжелое, но динамика положительная.

Ну и слава богу, сказала тогда про себя Ася, оставив больного Ярославцева с его положительной динамикой в покое.

И уж разумеется, не Семену рассказывать о таких своих переживаниях – он теперь не ее человек, хоть и друг, но не близкий, который идет своим путем и живет свою, отдельную от нее, жизнь.

И именно в этот момент, на этой мысли Асю догнало в полной, бескомпромиссной и окончательной мере осознание и понимание, что на самом деле, вот прямо сейчас и навсегда, закончилась их с Семеном совместная история.

И ее накрыло чувством облегчения и освобождения, сдобренным некой досадой и грустью по прошедшим, не самым плохим годам, по закончившемуся большому и важному этапу ее жизни, что от переизбытка силы этих чувств и эмоций у нее навернулись слезы на глаза.

«Все! – сказала она себе. – Все!»

Эта страница перевернута, идем дальше.

«Спасибо бурану снежному и тебе, Василий Степанович, за то, что встреча с тобой помогла разобраться в самой себе, за то, что подтолкнул поставить эту последнюю точку. Может, для этого и свела нас судьба. И именно в этом и была твоя историческая роль и миссия в моей жизни. Такая вот важная и судьбоносная, – и вздохнула с грустной облегченностью и подумала с нажимом, убеждая себя и прощаясь со всеми непонятками, недоумениями и странностями: – Только для этого».

Ну, что там думает про их встречу, знакомство и расставание Ася Волховская, Василий не предполагал, зато он совершенно четко знал, что намерен с ней встретиться в ближайшее время.

Проблема решалась гораздо проще и элегантней, чем могла бы решиться при столь непростом раскладе. На первый-то взгляд встретиться с Асей Волховской для дружеской беседы какому-то товарищу с улицы, пусть и не самому рядовому, но все же не министру и академику и, упаси господь, не депутату, вообще казалось делом безнадежным. Но кому как, а Ярославцев был совершенно уверен, что удостоиться этой аудиенции ему удастся, пусть и со сложностями, и понадобится какое-то время, но отступать от задуманного он не мыслил и, значит, поставленной цели добьется непременно.