Читать книгу "Свои, родные, наши! - Елена Арсеньева"

– И ты проваливай! Я тебя не знаю!

– Я тебя не брошу, Кира! – настойчиво повторил он.

Она расхохоталась – да так зло, едко:

– Какое благородство! Что, девочку жалко стало, да? А кто, кто обещал: «Я буду рядом»? Ненавижу тебя! И если ты сейчас не свалишь…

– Я не свалю, – перебил Егор.

Она зажмурилась, словно больше не могла на него смотреть, рванулась к двери, но вот остановилась, повернула голову:

– Если ты не уйдешь, я скажу деду, что это ты со мной сделал! Он убьет тебя!

– Ну и пусть, – мрачно ответил Егор.

Ему и в самом деле было все равно…

Кира убежала вниз, забилась в угол в гостиной и твердила одно: уходи, уходи, уходи…

Но Егор не уходил. Заставил ее пойти в ванную, умыться, снять то ужасное платье, надеть халат, прилечь на диванчике. Укрыл пледом. Наконец Кира, до предела измученная, уснула.

Егор вымыл посуду, прибрал на кухне, надраил пол – как привык в армии! – а потом сидел рядом с Кирой и думал о том, что теперь делать и как жить.

Он и не заметил, что уже начало светать, наступило утро и вернулся Михаил Иванович.

Тот был сильно навеселе – и совершенно не рассердился, увидев, что внучка спит, а рядом на стуле сидит какой-то бледный молодой человек.

– Ты кто? – спросил, ткнув в него пальцем.

– Егор Ковалев! – вытянулся тот по стойке «смирно».

– Ага! – смекнул Говоров. – Так это к тебе она на свиданку бегала?

Егор мрачно кивнул. Знал бы дед Киры, чем окончились эти свиданки!

– Садись, чего вскочил? – махнул рукой Говоров.

Прошелся туда-сюда, испытующе поглядывая на Егора:

– Интересно… Интересно! А вот скажи-ка мне, Егор, что ты тут делаешь в восемь часов утра? Ты уже пришел или еще не уходил?

Голос его построжал.

Ну что мог Егор ответить?! Он просто встал и молча смотрел Говорову в глаза.

– Смотри, Егор, – тихо сказал тот, – для меня эта девочка – самый дорогой человек.

– Михаил Иванович! – перебил Егор горячо. – И для меня тоже!

Говоров посмотрел внимательно – и вдруг хлопнул его по плечу.

– А я не сплю, – внезапно раздался голос Киры. – Можете не шептаться.

– Во! – обрадовался Говоров. – Кирюшка!

– Михаил Иванович, – сдавленно сказал Егор. – Кира вам хочет что-то сказать.

Она взглянула исподлобья. Сразу видно, вспомнила, как угрожала: «Если ты не свалишь, я скажу деду, что это ты со мной сделал! Он тебя убьет!»

– Говори, Кира. Я готов!

Пусть скажет. Он готов ответить… за все ответить. И он готов жениться на Кире! И не просто готов! Он хочет этого, вдруг осознал Егор с изумлением, он хочет этого больше всего на свете!

Кира поднялась с дивана, нерешительно подошла к Михаилу Ивановичу… и вдруг выпалила:

– Со старым Новым годом, дедуля! – Поцеловала в щеку – и, даже не взглянув на Егора, быстро поднялась по лестнице.

И в стуке ее каблуков снова прозвучало: «У-хо-ди! У-хо-ди!»

– И это все? – удивился Говоров. – Ну, значит, со старым Новым годом. – И приглашающе махнул Егору рукой: – Пойдем выпьем!

Но тот покачал головой и, схватив под мышку куртку, вышел вон.

Таким несчастным и таким оскорбленным он себя в жизни не чувствовал…

Конечно, Михаил Иванович был немало изумлен таким поспешным «отступлением» кавалера, но задерживать его не стал. Честно говоря, он немало испугался, что Кира сейчас возьмет да выпалит: «Я выхожу замуж за Егора!» Но ничего подобного она не сказала, и видно было, что между ней и этим парнем пробежала черная кошка.

Догадка подтвердилась, когда вечером Егор позвонил, а Кира наотрез отказалась подойти к телефону, только буркнула угрюмо:

– Скажи ему, чтобы больше не звонил!

Мирить их, заступаться за Егора Михаил Иванович не собирался. Хватит, намирился уже на своем веку! Вон, мирил-мирил Лилю и Родиона, а что из этого вышло?! Нет, пусть молодые сами со своей жизнью разбираются. А он будет наблюдать со стороны и ни во что вмешиваться не станет. Со всем будет соглашаться.

И Михаил Иванович только плечами пожал – однако не стал спорить, когда Кира сообщила, что будет теперь жить в мансарде. Конечно, ее надо отремонтировать, привести в порядок, но она переедет из своей комнаты сюда. Здесь ей спокойней.

Говоров согласился. В конце концов, Кира теперь в этом доме хозяйка…

* * *

Сергей и Лиля виделись каждый день. И обоим было так странно, что двадцать лет жизни прошли вдали друг от друга, а главное – так же пройдет и дальнейшая жизнь!

«Наверное, единственное, за что мне стоит благодарить собственную глупость, из-за которой я поддалась на уговоры Германа, так это за то, что в мою жизнь снова вернулся Сережа, – думала иногда Лиля. – Конечно, только как друг, но все-таки вернулся!»

Она и сама не знала, радует ли ее или огорчает именно это определение их отношений – просто друзья…

Сергей выполнил обещание и отвел Лилю к своему издателю. Очень барственный и в то же время приветливый, по-старинному галантный, Иван Илларионович Ростопчин сказал, что «Дом с лилиями» прочел, одобрил и будет издавать. Тираж, правда, окажется невелик – книга ведь на русском языке, читательская аудитория не бог весть какая обширная, и гонорар сможет заплатить только в тысячу фунтов.

Услышав это, Лиля онемела. Эта сумма для нее была непредставимо огромной!

Необыкновенно счастливая, вышла она от издателя, но уже на улице привычная грусть овладела ею. И когда провожавший ее Сергей спросил, почему она так печальна, ведь сейчас все очень хорошо складывается, Лиля коротко объяснила:

– Потому что всем этим я не могу поделиться со своими родными. Понимаешь?

– Понимаю. – Сергей сочувственно приобнял ее за плечо. – Скучаешь?

– А ты как думаешь? – Лиля тяжело вздохнула. – Папа с Кирой со мной не разговаривают, маме с Шульгиным звоню – постоянно срывается…

– Да, прослушка не дремлет! – едко усмехнулся Сергей.

– Вот так вот и живу, – проговорила печально Лиля, – как между небом и землей. Здесь я не человек, потому что эмигрантка, а там не человек, потому что предательница. Вот только Аришка меня и держит на этом свете. И ты, Сережа…

Сергей остановился, повернул Лилю к себе. Лиля посмотрела ему в глаза и сказала:

– Знаешь, то, что ты для меня сделал, я никогда не забуду…

Сергей наклонился, поцеловал ее в щеку – и вдруг выпалил:

– Я завтра утром улетаю. Командировка заканчивается, мне нужно возвращаться в Союз.