Читать книгу "Убийство онсайт - Татьяна Шахматова"

Глава 11

Транкилье

Я спустился на лифте и вышел на улицу. Перед зданием «Гранде-Трафико» расположились несколько уличных кафе. Самое первое смотрелось довольно симпатично, поэтому я сел там, прямо напротив главного крыльца.

Народу почти не было, однако чернокудрый, верткий, как уж, официант все равно был постоянно занят чем угодно, кроме обслуживания посетителей, то есть на данный момент одного меня. В конце концов этот работничек присел за соседний столик, вытащил телефон и принялся громко объяснять кому-то на том конце провода, что ровно эн каторсе ора и трента минутос, то бишь в 14.30, его «трабаха» (работа) «термидато» (закончена). Судя по тому, сколько раз перец повторил эту нехитрую комбинацию, он, наверное, успел обзвонить всех родственников не только в Эквадоре, но также в соседних Перу и Колумбии. Ни мое «экскьюз ми», ни даже испанское «дискульпе» не привлекли его внимания. Я уже собрался пересесть в другое кафе, когда услышал за своей спиной приятный женский голос.

— Транкилье! — сказала девушка по-испански и тут же по-русски пояснила: — В Латинской Америке tranquillo — это главное слово жизни. Типа нашего «расслабься». Тут все расслабленные.

Это была Камилла. Девушка без церемоний села за мой столик и перекинула волосы на одну сторону. На обнажившемся плече ее черная майка перекосилась, оголив бретельку темно-бордового лифчика, который слегка перетянул смуглую кожу. Майка острым мыском уходила вниз, где темнела дерзкая складка упругих кругленьких грудей. Мне вдруг очень захотелось поехать завтра со всеми вместе на океан.

Камилла проследила за моим взглядом, отвела глаза и вернула на место свои густые вьющиеся волосы, от которых ей было, видимо, жарко.

— Ну а о чем этим эквадорцам волноваться? Двадцать девятое октября, а мы в шортах и майках на улице обедаем, — попытался выгородить я свой откровенный интерес к ее наряду.

Камилла сдержанно улыбнулась.

Заметив сеньору с роскошными волосами, официант наконец обратил на нас внимание. Однако лишаться своих чаевых парень явно не собирался. Пришвартовавшись к нашему столу, он изумленно уставился на меня и с интонацией человека, оскорбленного в лучших чувствах, возопил:

— Донде еста ла карта?

— No tengo la carta![3] — проговорила Камилла и развела руками.

— За два месяца тут поневоле научишься объясняться с местными, — подмигнула она мне. — Он спрашивает, где же меню. А я ему отвечаю: меню тю-тю.

От восхищения такой наглостью я даже перестал сердиться, тем более что в этот момент с официантом произошли удивительные изменения.

— No carta?!

Брови его грозно сдвинулись, плечи расправились, а сам он встал на изготовку в позу тореадора: полотенце на руке смотрелось как плащ для раззадоривания быка.

— О Мадре миа! — воскликнул официант, вознеся свободную руку к потолку.

— О Мадре миа! — повторил он и разразился какой-то тирадой на испанском языке, в которой я не узнал ни слова.

Взглянув на меня, парень в третий раз призвал в свидетели Мадре, мгновенно куда-то сбегал и преподнес нам меню. Глаза его сверкали, словно фужеры в дорогом ресторане.

Через несколько секунд я уже был благодарен причудливому местному сервису за это вечное транкилье. Камилла с трудом сдерживала хохот, и этим нельзя было не воспользоваться:

— Он с таким видом призывал Деву Марию, будто бы в Эквадоре испокон веков принято, что за вынос блюд отвечают официанты, а меню раздает непосредственно Матерь Божья. И надо же, именно сегодня такой конфуз, — немедленно вставил я, и Камилла рассмеялась, на секунду запрокинув голову и выставив в зенит задорный курносый нос. Неловкость первых секунд была заглажена, можно было рассчитывать на разговор.

— Эй, кофе и конфетюра де бабако! — крикнула Камилла совершенно по-свойски, откидываясь на спинку пластикового стула, который упруго завибрировал под ее тяжестью.

— Бабако? — переспросил я, и Камилла снова прыснула смехом.

— Это такой фрукт. Очень смешной, сейчас увидишь… Так вы с нашим новым менеджером по продажам завтра едете на океан? — поинтересовалась она, имея в виду Вику.

— К сожалению, нет.

Камилла нахмурилась:

— Почему?

Я молчал, не зная, что придумать, так как мы еще не договорились, что говорить команде.

— А-а-а, — девушка вдруг сверкнула глазами. — Поняла. Это из-за Анатоля, да? Он не внес вас в список?

Откровенно говоря, я не понимал, о каком списке идет речь, поэтому промычал что-то среднее между да и нет, но Камилла уже все поняла по-своему.

— Ну, конечно, у нас были два места под резерв для новых членов команды, но тут неожиданно прилетела Мишина жена с сыном. Их ждали только после праздников, но билеты получилось купить на более ранние даты — и вот тебе здрасьте. Но все равно Анатоль мог бы и позаботиться еще о двух местах. Наверняка были какие-то варианты! Больше ведь он у нас все равно ничем не занят. Стыдобища-то какая!

Я попытался заверить девушку, что ничего страшного не произошло и мы с Викой прекрасно проведем время в Кито, однако ее было не переубедить.

— Вот я не понимаю, для чего только начали этих тимбилдеров в команду брать?! Работали как-то без них все это время, и вот тебе раз — нововведение с этого проекта.

— Разве Анатоль недавно работает? — уточнил я.

— Да вот буквально два месяца назад его к нам прилепили, — пожала плечами Камилла. — Достал уже всех. Придурок.

Я напрягся. Ситуация нравилась мне все меньше. Паша явно чего-то недоговаривал — буквально вчера он уверял нас, что в команде все ребята работают больше двух лет. Надо было срочно отправляться домой, Вика не зря просила собрать о Кнопкине информацию в прессе.

— О, вот вы где релаксируете! — подошли Лилия с Роксаной, и Камилла тут же сообщила, что для нас с Викой нет мест на океане.

— Кошмар, — процедила сквозь зубы Роксана, а Лилия покачала головой и отправилась отлавливать официанта собственноручно, видимо, была в этом кафе не в первый раз.

— Да, поездка не задалась. Паша обещал поехать и не едет. Ребят бортанули, — продолжала сокрушаться Камилла, и я мысленно добавил к ее паттернам «заботу». Обычно в коллективах встречается один человек, который наделен особыми свойствами эмпатии и способен сочувствовать каждому. Камилла оказалась как раз из таких.

На требовательный взгляд искателя особых талантов, красоты или стиля Камилла не представляла из себя ничего выдающегося. Она была хорошенькой, но особенной породистой красоты, какой была наделена Анна, или цыганской яркости, которой поражала Роксана, в ней не было. Она делала ошибки в речи, громко смеялась, кажется, не интересовалась особенно ничем, кроме кулинарии. Есть такие люди, на которых природа, как будто утомясь творить сложных интеллектуалов, которые в конце концов не знают, что делать с собственными сложностями, захотела отдохнуть, сказав: «Пусть она будет просто милой доброй девушкой». При этом Камилла явно не была ни глупой, ни простушкой.