Читать книгу "Творец Заклинаний - Себастьян де Кастелл"

— Нет, наставник, — отозвался я. — Сегодня я просто посмотрю. А испытания продолжу, когда…

Когда что? Когда безумная вдова Верховного мага клана решит подарить мне артефакт, чтобы я мог сжульничать и на втором испытании? Нет, хватит думать об этом! Я найду способ вернуть магию к жизни. Если получится убедить Панакси и еще парочку ребят помочь мне, может, мои татуировки однажды засветятся. А сейчас — будь я проклят, если позволю Теннату или кому-то еще думать, будто я сдался.

— Я прихожу сюда каждый день и наблюдаю, — нахально заявил я.

Осья-фест понимающе кивнул. А потом подошел поближе и тихо спросил:

— Ты пытался творить магию попроще? Скажем, какие-нибудь заклятия дыхания? Полагаю, здесь, в Оазисе, ты мог бы…

— Вы же знаете, что не могу! — едва не зарычал я. И тут же устыдился своей вспышки. Мастер Осья-фест понимал мою ситуацию лучше всех. Однако злость так и перла из меня:

— А даже если б мог — какой прок творить дурацкую магию дыхания? Это самая слабая из всех форм.

Он присел на скамью рядом со мной.

— Не стоит недооценивать магию дыхания, Келлен. — Наставник закатал рукав, показав серебристые сигиллы дыхания, мерцающие под его морщинистой кожей. — Дыхание — это сила движения, Келлен. Магия прорыва. Она может дать голос другим формам. Предположим, магия дыхания не такая броская, как огонь или железо, но в сочетании с другими дисциплинами она может быть… впечатляющей.

Ну да. Утешение для убогого.

— Давай-ка, — сказал Осья-фест. — Покажи мне первую форму творения магии дыхания. Если, конечно, ты не позабыл основы.

— Я ничего не позабыл.

Я сердцем помнил все слова каждого заклятия дыхания. Все жесты. Мог сделать любой расчет и сотворить любую связку. Равно как и для магии песка, и железа, и огня, и всех остальных. Никто из посвященных нашего клана не знал формулы так, как я. Даже Шелла. Только вот это не имело никакого значения.

— Первая форма творения, — напомнил Осья-фест.

Я заставил себя расслабиться. Расфокусировал взгляд и увидел движение воздуха. В заклинаниях дыхания это самая сложная часть — удержать в мыслях нечто, что нельзя увидеть. Я вытянул руки, выпрямляя указательный и безымянный пальцы — символ направления. Прижал кончики безымянного пальца и мизинца к ладони — знак обуздания и контроля. Большие пальцы направлены вверх. Этот знак гласил: «Ну, пожалуйста, предки, дайте же мне сотворить хоть одно дурацкое заклинание!»

Я направил волю в воздух и произнес однословную магическую формулу:

— Караф!

Легонький ветерок коснулся ладоней, следуя туда, куда направляли его указательный и средний пальцы. Ветер прочертил на песке у моих ног тонкую линию, длиной этак дюймов шесть.

— Ну… — сказал Осья-фест. — Не так плохо. Результат не слишком эффектный, но все же лучше, чем ничего.

Ага. Если взять глухого, тупого и слепого дароменского пастуха, привести его в Оазис и показать заклинание, он, возможно, вызовет более сильный порыв ветра, чем я.

Осья-фест похлопал меня по коленке и поднялся со скамьи.

— Как выясняется, ты не единственный ученик, который сегодня не в форме.

Лишь теперь я заметил Тенната. Он сидел, ссутулившись, на такой же скамье по другую сторону Оазиса. Но даже с этого расстояния было видно, что ему нехорошо. Синяки и царапины, которые он заработал прошлой ночью, уже исчезли. Тут, видимо, постарался его отец. Pa-мет был отличным целителем. Может, даже лучше, чем моя мать. Вот уж воистину вселенская несправедливость!

— Посвященный Теннат сегодня не нашел в себе сил продемонстрировать даже простейшую магию, — продолжал Осья-фест. — По правде сказать, дела у него еще хуже, чем твои. Я попросил его сотворить такое же заклинание, и он не вызвал и вовсе никакого ветра.

Хм. В конце концов, может быть, какая-то справедливость в мире все же существует.

— Четверо других посвященных чувствуют себя сходным образом. И подобная… вспышка недомогания — это весьма неожиданно.

Мне в голову пришла внезапная мысль.

— А что, если мы все страдаем от какой-то временной болезни? Может быть, я не…

— Твоя магия слабеет на протяжении месяцев. Это естественный процесс для тех, кому уготована жизнь ше-теп. А вот то, что происходит с остальными, — неестественно.

Осья-фест сказал о моем будущем между делом, как о чем-то само собой разумеющемся. Даже удивительно, что в этот миг меня могло взволновать что-то, кроме собственной судьбы. И уж тем более Теннат. Но отчего-то я спросил:

— А что могло с ним случиться?

— Есть яды, которые вызывают подобные симптомы. Хотя их состав очень сложен и известен немногим. Тем не менее умный и решительный человек мог бы узнать его, если у него было время… и причины.

Что-то промелькнуло в глазах старого чародея. Беспокойство? Нет. Подозрение. Он как будто ожидал от меня какого-то признания.

— Твой дом враждовал с домом Тенната, верно? Нельзя не заметить, что большинство заболевших — из семей, поддерживающих Дом Ра. Или же — из семей, чьи главы могли бы сами претендовать на корону Верховного мага клана.

— Но не думаете же вы всерьез, что я…

Осья-фест всплеснул руками.

— Я никого не обвиняю. Я знаю, что ты — хороший парень, хотя временами безрассудный. А временами — уж прости — беспомощный. Но то, что заметил я, заметят и другие. Не исключено, что они будут искать справедливость, даже не имея доказательств. — Старый маг тяжело и натужно вздохнул. — Магия объединяет наш народ. И все-таки иногда самые дурные заклинания мы обращаем друг против друга.

Я попытался придумать, есть ли способ сделать этот день еще хуже. Не придумал.

— Мастер Осья-фест, я ничего такого не делал! Меня нельзя в этом обвинить!

— Келлен, к сожалению, есть очень большая разница между «я не делал» и «нельзя обвинить».

* * *

Следующие несколько часов я просидел на скамье, наблюдая, как Осья-фест заставляет других посвященных декламировать формулы, строить магические барьеры и время от времени медитировать. В процессе этих медитаций старый маг, кажется, успел пару раз вздремнуть.

Скоро я и сам понял, что трудно держать глаза открытыми, слушая эти бесконечные повторения и бубнеж. Всякий раз, приподнимая веки, я невольно оборачивался к Теннату, ожидая насмешливых вызывающих взглядов. Но он вообще не шевелился. Пару раз посмотрел на меня в ответ, но ничего не сказал. Вот и прекрасно.

Что случилось с его магией? И с остальными посвященными, если уж на то пошло? Я знал, что ничего им не делал. Было, правда, одно объяснение — страх. Магия требует идеальной концентрации и непоколебимой воли. Эмоциональная травма делает это практически невозможным, а Теннату здорово досталось прошлой ночью.