Читать книгу "Надвинувшаяся тьма - Филип Рив"

Она уже собралась удрать к лифту, и тут от небольшой группы офицеров у самой сцены с оркестром отделился Вольф и пошел к ней навстречу. Он слегка принарядился и почистился, но даже в парадной форме с алым кушаком выглядел чуточку потрепанным и небрежным. Сабля у него на боку была тяжелее и дешевле, чем вычурное церемониальное оружие других мужчин. Это был клинок, который постоянно используют для дела.

Улыбка Вольфа открывала острые зубы.

– Друзья мои! – крикнул он еще издали, поклонился Тому, а у Рен поцеловал руку. – Как я рад, что вы пришли!

Рен не привыкла, чтобы ей целовали руки. Вспыхнув, она присела в реверансе. Вольф погладил большим пальцем выпуклый шрам на тыльной стороне ее ладони – клеймо корпорации «Шкин», чьей собственностью она была в Брайтоне. Рен вырвала руку, застыдившись, но Вольф смотрел на нее со спокойным любопытством, как будто его совсем не смущало, что она была рабыней.

– Интересная у вас была жизнь, фройляйн Нэтсуорти, – сказал он, взял ее под руку и повел их с Томом через оживленную толпу.

– Не особенно, господин фон Кобольд. Хотя за последние полгода много всякого произошло…

– Прошу вас, называйте меня Вольфом. Или, в крайнем случае, господином Кобольдом. «Фон» – устаревшее обозначение титула. Мои родители им дорожат, а я не придаю значения этой чепухе.

Он ближе склонился к Рен:

– Вам незачем смущаться среди этих глупых женщин в дурацких платьях. Они по большей части всю войну прожили в более безопасных городах, а в Мурнау примчались только теперь, когда замолчали пушки. Посмотрите на них – они же как дети-переростки. Настоящей жизни не знают…

Рен нравилось его общество, и было приятно ловить завистливые взгляды светских дам, но немного тревожило, что он так легко угадывает ее мысли.

– Простите, что притащил вас сюда, – продолжал Вольф, обращаясь к Тому. – Я думал, что это хорошая возможность поговорить. Не знал, с каким размахом мои родичи принимают гостей с тех пор, как объявили это нелепое перемирие. Пойдемте в дом…

Он повел их мимо оркестра к бронированной громаде ратуши, но на полпути их перехватила внушительного вида дама в сером шелковом платье, таком жестком и несгибаемом, словно и сама она была в броне.

– Вольф, золотце мое! – сладким голосом проговорила она. – Все меня спрашивают, кто такие твои друзья…

Вольф сдержанно поклонился:

– Матушка, позволь тебе представить: Том Нэтсуорти, авиатор, и его дочь, Рен. Том, Рен, это моя матушка, Анья фон Кобольд.

– Я в восхищении, – промолвила матушка, хотя взгляд, которым она смерила Тома и Рен, был скорее страдальческим, словно знакомство с простолюдинами причиняло ей физическую боль. – У Вольфа появились такие своеобразные демократические пристрастия с тех пор, как мой муж доверил ему управлять Хэрроубэрроу! Просто не знаешь, кого он еще домой притащит. Авиаторы, как интересно…

– Не обращайте на нее внимания, – сказал Вольф, как только его матушка отошла поздороваться с группой олдерменов и их жен. – Она ничего не знает о том, как живут на передовой. На время боевых действий она дезертирует с Мурнау, улетает в какой-нибудь отель на верхних ярусах Парижа. Ее интересуют только наряды и пирожные.

Он говорил достаточно громко, чтобы матушка могла услышать. Многие гости оборачивались, глядя на него с неодобрением.

Том, испытывая неловкость, задал невинный вопрос:

– Хэрроубэрроу? Так называется ваш пригород? Кажется, я о нем ничего не слышал…

Вольф перестал сверлить спину матери мрачным взглядом и улыбнулся:

– Он совсем маленький. По сути, даже не пригород, а специализированный поселок. Мурнау захватил его во время войны. Но сейчас он мой, и у меня на него большие надежды. Очень большие.

Входя за ним в ратушу, Рен старалась представить себе этот Хэрроубэрроу. По дороге на восток она видела несколько боевых пригородов. Они выглядели ужасно: приземистые, хищные и покрытые броней, как мокрицы. Но Вольф говорил о своем с нежностью. Наверное, это похоже на гордость авиаторов – те никогда плохого слова не скажут о своем дирижабле, даже если это просто старый протекающий небесный буксир.

Как только дверь ратуши закрылась за ними, шум разговоров и музыки сразу смолк. Вольф провел гостей в просторную тихую комнату. Стройные колонны поддерживали потолок, и Рен показалось, что она очутилась в железном лесу. Были в комнате и стулья. Все сели, Вольф звонком вызвал слугу и распорядился принести напитки. Затем с минуту помолчал, рассматривая Тома и Рен, словно сомневался, правильно ли сделал, что привел их сюда.

– Лондон, – сказал он наконец.

Его губы скривились в иронической усмешке, совсем как накануне, когда он слушал рассказ Пеннирояла.

– Насколько я понял, вы сами раньше жили в Лондоне, герр Нэтсуорти?

Том кивнул и стал рассказывать, как учился в Гильдии историков и как получилось, что его не было в городе, когда включилась МЕДУЗА.

– Интересно, – промолвил Вольф, когда Том закончил. – У меня, знаете ли, есть своя история, связанная с Лондоном. Потому я и пришел послушать, что скажет старина Пеннироял. Смотрите…

Он вынул из кармана и бросил Тому небольшой металлический диск.

– Если вы и вправду тот, как говорите, герр Нэтсуорти, вы должны знать, что это такое…

Том повертел диск в руках. Размером с большую монету, на одной стороне выбит герб. Том не видел таких почти двадцать лет, но сразу узнал и даже ахнул.

Когда он снова посмотрел на Кобольда, Рен увидела у него в глазах слезы.

– Это головка заклепки с ярусной опоры. С одного из нижних ярусов, полагаю. Из простого железа, а на верхних ярусах они были латунные…

Вольф усмехнулся:

– Мой сувенир из Лондона.

– Вы там были? – спросил Том.

– Совсем недолго. Около двух лет назад, еще до того, как у меня появился собственный пригород, я добился от отца позволения вместе с отрядом Абвертруппе поучаствовать в вылазке в глубокий тыл моховиков. Мы хотели уничтожить их крупнейший центр по производству Сталкеров. К сожалению, туда мы так и не добрались. Нас атаковали, и мой дирижабль совершил вынужденную посадку на равнине недалеко от Батмунх-Гомпы. Оставшись в одиночестве, я попробовал спрятаться среди обломков Лондона. Разумеется, мне было страшно, я же наслушался историй о привидениях в этом зловещем разрушенном городе. Но за мной гнались моховики, и я решил, что лучше уж рискнуть встретиться с призраками. Я бродил среди ржавого пейзажа, искал воду, еду и какое-никакое укрытие…

Он помолчал. Из-за стен старого здания доносилась музыка, еле слышная, словно тоже призрачная.

– Своеобразное место эти развалины, – снова заговорил Вольф. – Я видел только краешек, с юго-восточной стороны. Все обломки чудовищно искорежены и разбросаны на большой площади. Трудно поверить, что раньше это был огромный город, хотя кое-где попадались знакомые предметы: дверь, стол, детская коляска. Вот, например, такие заклепки повсюду валялись. Я прихватил ту, что у вас в руках, чтобы, если вернусь домой, можно было предъявить друзьям доказательство – я в самом деле побывал в развалинах Лондона… Двигаясь на север, я углублялся в развалины, и ближе к ночи что-то начало происходить. Я сам точно не знаю что. Тут и там среди обломков я замечал движение. Слишком целеустремленное, чтобы это были животные. Казалось, они следуют за мною по пятам. Потом начались звуки: потусторонние стоны и завывания. Я вынул револьвер и выстрелил пару раз в темноту. Стоны прекратились. В тишине послышался новый звук. Мне показалось, механический, хотя не могу сказать наверняка – слишком он был далекий и неясный. Я присел отдохнуть… и отключился. Смутно помню, как кто-то ко мне подошел, – но это, возможно, был просто сон. Воспоминания совсем неотчетливые… Очнулся я милях в десяти от того места. Лежал на голой земле к западу от развалин, в старой колее. Сверху я был прикрыт ветками, и патрули моховиков меня не заметили. Мои раны были перевязаны бинтами из походной аптечки, фляжка наполнена водой, а в рюкзаке лежали хлеб и фрукты.