Читать книгу "Прекрасные незнакомки - Жюльетта Бенцони"

После сделанного мужем признания не было смысла разлучать супругов, и их поместили у тюремщика, гражданина Сен-Дени, где они должны были ждать суда. Виктуар всеми силами старалась быть полезной. Ее любезность и неизменно хорошее настроение очень быстро расположили к ней тюремщика и его жену, и они хорошо относились к узникам, живущим у них в комнатке. Но прошел месяц, и вновь разлука. Виктуар отпустили на свободу, она и в самом деле никуда не уезжала, а ее мужа, который подпадал под закон о вернувшихся эмигрантах, препроводили в аббатство, чтобы он там ждал, когда наступит время предстать перед судьями.

Предстоящий суд страшил Виктуар. Ни один адвокат не казался ей заслуживающим доверия. Она записала адреса самых знаменитых из них – Шаво-Лагарда и Котеля, но не могла выбрать, кому же из них доверить защиту мужа. Любовь к нему продиктовала ей решение: она сама будет его защищать!

Виктуар бегом побежала в тюрьму, чтобы поделиться с мужем пришедшей ей в голову мыслью. Она очень боялась, что он не согласится. Но он нежно обнял ее и поцеловал.

– Вас я предпочитаю всем адвокатам, – сказал он ей. – Если у вас есть отвага встать на мою защиту, я спасен. Но разрешат ли вам?

– Судить вас будет военный трибунал, нужно получить разрешение офицера, докладчика комиссии. Я постараюсь это сделать.

Докладчиком был некий капитан Вивено, он взглянул на невысокую женщину, не скрывая пренебрежения. Она просила о том, чего еще никогда не случалось в его практике.

– Но моя просьба не противоречит закону! – настаивала Виктуар. – Я всегда делала для мужа все, что подсказывали мне любовь и долг. Сегодня его обвиняют, и я его защищаю. Это же так просто!

Вивено не нашел, что ей ответить. Также не нашел ответа и генерал Католь, который должен был возглавлять трибунал и к которому Виктуар отправилась после Вивено. Так или иначе, но разрешение она получила.

Виктуар принялась готовиться к защите, словно была дипломированным адвокатом. Готовилась с тщанием, ходила на суды в Шатле, чтобы освоиться с процедурой суда и узнать все правила. Порой она впадала в отчаяние: три вернувшихся эмигранта уже были расстреляны на плацу Гренель. Она даже заболела от огорчения, но продолжала работать с еще большим усердием.

Рассвет 23 марта застал ее изможденной, с температурой, но полной отчаянной решимости. Ее подруга госпожа Арто привезла в Шатле Виктуар с покрасневшими глазами, бледную, как мел или как ее белое платье с широкими рукавами. Когда она проходила сквозь толпу, люди смотрели на нее с удивлением, а потом и с симпатией – такая маленькая, а такая храбрая! – ей сочувствовали.

Вошли судьи, и в зале сразу воцарилась тишина. Судей было семь, с суровыми лицами, в торжественном облачении, от них трудно было ждать хорошего.

Увидев мужа в окружении жандармов, Виктуар ему улыбнулась, стараясь поделиться мужеством и верой в победу. Никогда еще в ее взгляде не сияло столько любви. Она едва расслышала вопрос, обращенный к обвиняемому:

– Кто твой официальный защитник?

– Моя жена.

Генерал Католь повернулся к молодой женщине.

– Вам есть что сказать?

– Да.

Виктуар встала, на секунду прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться, и твердым голосом начала:

– Граждане судьи!

Виктуар говорила сорок минут, озарив свою защитительную речь той любовью, которая билась в ее сердце. Она ничего не видела, ничего не слышала, она даже не сознавала, что произносит речь. Ей казалось, что кто-то говорит вместо нее. На секунду она подняла глаза, и взгляд ее встретился со взглядом президента. Радость охватила Виктуар. Две слезы скатились по щекам генерала Католя и растаяли в его пышных усах. И тогда она со страстью произнесла заключительную часть своей защитительной речи:

– Вы все отцы, вы все мужья! Никто из вас не остался глух к голосу природы! И вы не захотите, чтобы без всякой пользы для нашей Родины одна из прочнейших семей была разрушена, нежнейшая привязанность разорвана, дети оставлены сиротами. Вы справедливы. Вы не захотите смерти невинной жертвы. Вы знаете, что у горя тоже есть права, и они столь же священны, как права добродетели! И если вы позволили мне защищать моего мужа, то потому что он имеет право на жизнь…

Тяжелая тишина повисла в зале после последних слов Виктуар. Ее ноги подкосились, и она села, нашла руку Мари Арто и крепко ее сжала. На обвиняемого Виктуар взглянуть не решилась. Судьи между тем встали со своих мест. Они удалились на совещание.

Какими же долгими показались защитнице полчаса, отведенные для совещания! Виктуар прожила целую жизнь, переходя от надежды к отчаянию. Сумела ли она выразить то, что хотела? Убедительна ли была ее речь? Не слишком ли она… Не мало ли…

Она едва не лишилась чувств, когда судьи вернулись в зал, но внезапно кто-то шепнул ей на ухо: «Он оправдан…» Она обернулась, обезумев от радости, и встретила улыбку секретаря: это он успел ее предупредить. И в тот же миг зал взорвался громом оваций – президент объявил оправдательный приговор.

А дальше… Словно вихрь подхватил Виктуар, ее передавали с рук на руки, тащили, душили в объятиях. Сто раз ей казалось, что вот-вот задушат. Но она была счастлива. Немыслимо. Невероятно. Она одержала победу в труднейшем из сражений, и никогда еще она так не гордилась своим именем.

Толпа парижан провожала супругов до квартиры мадам Арто, где их ждали с ужином. А они думали только об одном: наконец-то они открыто могут жить своей семьей!

На несколько дней Виктуар стала идолом Парижа. Торговки «чрева Парижа» явились к ней с цветами, желая расцеловать. От директории поступило поздравление. Генерал Бонапарт пригласил супругов на обед. Виктуар чествовали, ей выражали симпатии, но для нее дороже всего было ее спокойное семейное счастье.

Спустя несколько дней супруги отправились в Ламбаль. Там 12 июля 1813 года Виктуар умерла. Ей было 46 лет. Муж пережил ее на тридцать два года и во время Реставрации получил крест Святого Людовика за верную службу королевскому дому – да, безусловно, за это, – но еще и «в память его достойной супруги, чьей энергии и мужеству он обязан жизнью и свободой». Первый и единственный раз этим крестом была увенчана супружеская любовь.

Глава 10

Любовь мадам Ролан

Благородная римлянка…

1 июня 1793 года. Париж во власти очередного приступа сумасшедшей горячки, которые то и дело повторялись после взятия Бастилии. Сейчас открыта охота на жирондистов. На тех самых жирондистов, которых народ вчера еще боготворил и чье уничтожение было самой большой ошибкой… Если бы… Если бы уничтожение и разрушение не было таким увлекательным занятием. И всегда будут находиться те, за кем можно охотиться, гнать, преследовать и уничтожать, если можно нагреть на этом руки. Вооруженные банды из самых низов предместий и узких закоулков Ситэ носятся по столице. Эхо грозного «Са ира!»[8] плывет в раскаленном воздухе и гремит в кабаках, где «охотники за жирондой» подогревают свой революционный пыл…