Читать книгу "Афера - Джон Гришэм"

Двадцать минут спустя агент Гибсон завел их в маленькую комнату в глубине административного здания и велел ждать. Когда они остались одни, Тодд сказал:

– Ты чокнутый, Марк, ты это знаешь?

– Но ведь сработало же, – отозвался Марк с самодовольной ухмылкой.

Зола сдавленно хихикнула:

– Не хотела бы я, чтобы ты возбудил дело против меня.

– Кому она нужна, эта лицензия на адвокатскую практику?

– Однако, практикуя без лицензии, ты рискуешь навлечь на себя неприятности, – напомнил Тодд.

– Ты думаешь, эти придурки собираются звонить в коллегию адвокатов округа Колумбия и проверять?

Зола открыла свою внушительную сумку, достала хиджаб и стала у них на глазах надевать его так, чтобы он закрывал голову и плечи.

– Считается, что я всегда должна носить его в присутствии мужчин, не являющихся моими родственниками, – объяснила она.

– Какая правоверная мусульманочка, – заметил Тодд. – И платье надела длинное, а не облегающие джинсы, которыми мы восхищаемся уже не один год.

– Какие джинсы? Это самое меньшее, что я могу сделать для родителей, с которыми, вероятно, не увижусь еще очень долго.

– Какая сообразительная девочка, – сказал Марк.

– Да, я сообразительная, только, ради бога, ничего не ляпни, ладно? Мой отец очень подозрителен.

– Ты выглядишь образцово непорочной, – заверил ее Тодд.

– Ладно, кончай, – велела Зола.

Дверь открылась. В комнату один за другим робко вошли родители Золы и ее брат. Ее мать, Фанта, бросилась к ней, они обнялись и обе расплакались. Потом Зола обнялась с отцом, Абду, и братом Бо, и только после этого повернулась к Марку с Тоддом, представила их как однокашников по юридической школе и объяснила, что они привезли ее на машине из Вашингтона. Марк и Тодд обменялись рукопожатием с Абду и Бо, но не с матерью Золы. Ее отец благодарил их снова и снова на все лады, до тех пор, пока ситуация не стала неловкой. Марк сказал:

– Мы подождем в коридоре.

Когда они покидали комнату, вся семья рыдала.

Глава 11

Ранним утром во вторник полицейский катер Округа Колумбия патрулировал неподалеку от Тайдал Бейсин[23] у восточного берега Потомака. Один из полицейских заметил нечто необычное. При ближайшем рассмотрении это оказалось тело, мертвенно-белое, раздутое, запутавшееся в кустах у кромки воды на расстоянии нескольких шагов от Мемориала Джефферсона.

Марк еще спал, когда ему позвонил детектив Суэйзи. Он описал полицейскую находку и сказал, что только что говорил с мистером Таннером, который уже вернулся в Мартинсбург с матерью Горди и семейством Карви. Ни Марк, ни Тодд не разговаривали ни с Брендой, ни с Таннерами после той неприятной субботней встречи. Видимо, в понедельник обе семьи решили, что дальше оставаться в Ди-Си и ждать бессмысленно.

Марк позвонил Тодду и Золе и сообщил новость. Договорились встретиться через час у Золы. Десять минут спустя после того, как Марк уселся на диване с чашкой кофе, зазвонил его мобильник. Это был отец Горди. Марк некоторое время в нерешительности смотрел на экран, потом, из сочувствия, нехотя принял звонок и выразил свои соболезнования. Он не знал, что еще сказать, когда мистер Таннер спросил:

– Скажи, Марк, ты мог бы оказать нам любезность?

У Марка чуть было машинально не вырвалось «нет», но он вовремя спохватился и ответил:

– Да, конечно.

– Вы с Тоддом можете поехать в морг и опознать тело? Я просто не смогу сейчас вести машину, во всяком случае, не в такое место.

Марк был ошарашен. Три дня назад обе семьи винили его в смерти Горди, а теперь просят оказать им услугу, хуже которой трудно что-либо представить. Поскольку Марк молчал, мистер Таннер добавил:

– Марк, просто мы сейчас совершенно выбиты из колеи, а вы с Тоддом все равно там, на месте. Пожалуйста. Я понимаю, это ужасно – просить о такой услуге, но ты бы нам несказанно помог.

Сам не понимая как, Марк заставил себя произнести:

– Конечно.

Тело было доставлено в офис главного судебно-медицинского эксперта, где располагался и морг. Тодд припарковал машину на улице возле современного стеклянного здания, и они пошли ко входу. Детектив Суэйзи встретил их в вестибюле и поблагодарил за то, что они сочли возможным прийти. Взглянув на Золу, он сказал:

– Думаю, вам не нужно на это смотреть.

– Я и не собираюсь. Я буду ждать.

– Хорошо. Вон там, – он показал кивком головы, – есть комната ожиданий.

Зола направилась туда, а Тодд с Марком последовали за детективом по лестнице и оказались в широком коридоре. Суэйзи остановился перед металлической дверью с табличкой «Хранение трупов».

– Там холодно, – сказал он, – но это не займет много времени.

– Вам часто приходится это делать? – поинтересовался Марк.

– Дважды в неделю. Там – двести трупов. Тут, в Ди-Си, никогда нет в них недостатка.

Женщина в белом медицинском халате подошла к ним и открыла дверь.

– Таннер? – спросила она у детектива.

– Да, правильно, – ответил тот, и они вступили в просторный стерильный зал, вдоль стен которого располагались ровные ряды металлических стеллажей с лежащими на них телами в мешках для перевозки трупов, темно-синих, застегнутых на молнии от головы до ступней. Завернув за угол, они миновали еще несколько стеллажей и внезапно остановились. На бирке, прикрепленной к мешку, значилось: «Г. Таннер (??). Утопленник».

Марк окинул помещение взглядом и увидел мешок с биркой «Неизвестный. Огнестрел».

Женщина взялась за язычок молнии в изголовье и медленно потянула его вниз. Дойдя до середины груди покойного, она раздвинула створки. Безжизненные глаза Горди были широко распахнуты, как будто в момент соприкосновения с водой его обуял ужас. Кожа сделалась белой, как первый снег. Но самым страшным в его облике был язык, раздувшийся, как шар, и далеко высунувшийся изо рта. На щеках виднелись ссадины. Казалось, что его густые светлые волосы до сих пор не просохли.

Марк схватился за край стеллажа, чтобы не упасть. Тодд пробормотал: «Дерьмо!» – и согнулся в пояснице, как будто его вот-вот вырвет.

– Это Гордон Таннер? – обыденным тоном спросил Суэйзи.

Марк кивнул, а Тодд попятился.

Женщина застегнула молнию и взяла в руки небольшой пластиковый пакет.

– Обуви, носок, брюк и белья на нем не было. Это все, что осталось от его рубашки. Больше ничего нет.