Читать книгу "Горький квест. Том 2 - Александра Маринина"

Она распахнула дверь.

– Конечно. Заходи.

Сергей шутливым тычком подтолкнул его в спину.

– Иди-иди, развивайся интеллектуально и духовно. А я чувак простой, грузчик, мне высокое искусство недоступно, я пойду в буфет, а потом гулять с ребятами.

Тимур и Сергей с двух сторон подхватили Маринку под руки и потащили в столовую. Артем вошел следом за Наташей в квартиру, закрыл за собой дверь, снял ботинки и остался в одних носках.

– Сейчас я тапочки поищу. – Наташа кинулась искать тапки для гостя.

Тапки никак не находились, и она растерянно посмотрела на Артема.

– Зачем ты разувался? Ты же не с улицы пришел, ботинки все равно чистые. Не знаю, есть ли здесь гостевые тапочки…

– Не знаю, как насчет тапочек, а правила здесь точно есть. И я не собираюсь вылететь из проекта из-за какой-нибудь ерунды, для меня очень важно попасть на основное мероприятие, – серьезно и спокойно произнес Артем. – Ты не колотись, я могу и в носках посидеть.

Наташа с облегчением скинула туфли и сунула ноги в шлепанцы. В комнате они сразу принялись перебирать диски, сложенные в большую тумбу, на которой стоял экран. Улучив момент, она выскользнула на кухню, стянула колготки, достала из навесного шкафчика аптечку, быстро заклеила пластырем кровоточащие мозоли. Пластырь был неудобный, в рулоне, его нужно было отдирать и отрезать ножницами, приклеивать прямо на раны без всяких прокладок, которые по определению имеются на любом современном пластыре. Хорошо, что Надежда не позволила ей надевать туфли на босу ногу, сказала, что так в те годы обувь не носили, исключением могли быть лишь открытые босоножки. Обязательно нужно было надеть либо колготки, либо чулки. Носки и гольфы, конечно, тоже были в продаже, но не тонюсенькие, как сейчас, а толстые нитяные, их покупали только деткам или для ношения со спортивной обувью. Наташа пыталась сопротивляться, очень не хотелось в жару упаковывать ноги в синтетику, она всю жизнь носила только вещи из натуральных тканей, а также предпочитала матерчатые мокасины, лоферы или спортивные туфли, в которые совершенно безопасно можно всовывать босые ступни. Хороша бы она была, если б не послушалась Надежду и настояла на своем! Наверное, грубый шов протер бы мясо до кости. Уж Надежда-то Павловна наверняка знала, чем чревато ношение советской обуви на босу ногу.

Сунула аптечку на место и вернулась в комнату.

– Тимур сказал, что днем можно смотреть только детские фильмы, – озабоченно заметила Наташа, заметив, что Артем заинтересовался диском в коробке, фотографии на которой свидетельствовали о том, что кино явно не из детской жизни. Старинные костюмы, старинные интерьеры, бородатые лица…

– А Вилен сказал, что классику и днем показывали, – возразил Артем. – Смотри, что я нашел! Это же «Дело Артамоновых», восемьдесят первого года. Вот его мы и будем смотреть.

Нельзя сказать, что Наташе это очень понравилось. Во-первых, зачем ей смотреть фильм, если она только вчера прочла книгу? Она все прекрасно помнит и ничего нового не узнает, да и сама книга не сказать чтоб безумно интересная, Наташа прочитала ее от корки до корки только потому, что таково было задание, а по своей воле ни за что не стала бы. А уж кино смотреть – тем более. Во-вторых, ее покоробила та уверенность, с какой Артем принял решение за них обоих. «Вот его и будем смотреть». Это ж надо было до такого додуматься! Да что он о себе воображает?

– Зачем? – как можно холоднее спросила она. – Я не хочу это смотреть. Мы книгу только что прочитали, зачем еще и смотреть?

Артем, не обращая внимания на ее слова, продолжал копаться в тумбе.

– Это информационные программы… Так… «Международная панорама», выпуски семидесятых годов… «Спокойной ночи, малыши»… «Семнадцать мгновений весны»… «Место встречи изменить нельзя»… Это я смотрел… Это тоже смотрел… «Клуб кинопушествий», выпуски тоже семидесятых годов… О! Еще одно «Дело Артамоновых», только сорок первого года. Супер! Сначала мы посмотрим более ранний вариант, а потом фильм восемьдесят первого года.

Теперь Наташа уже не на шутку рассердилась. Смотреть кино, снятое в сорок первом году! Уму непостижимо! И главное – зачем? Она собралась было вслух выразить свое возмущение и категорический отказ тратить время на всякую муть, но внезапно осеклась, увидев горящие от возбуждения глаза Артема.

– Думаешь, это скучно? – Он словно прочитал ее мысли, и ей стало неловко и немножко страшно. Экстрасенс он, что ли? – Ты просто не сечешь фишку. Горький написал свой роман фиг знает когда, в сорок первом году его экранизировали, а через сорок лет экранизировали еще раз. Государство-то было тем же самым, и если сняли другое кино по той же книге – значит, изменилась ментальность, или идеология, или законы цензуры – короче, что-то обязательно должно было измениться, чтобы можно было снять совсем другой фильм, а не точную копию первого. Понимаешь?

– Ну… приблизительно да.

– Вот я и хочу посмотреть, что изменилось за сорок лет. Оба режиссера читали один и тот же текст, и мне важно понять, какой смысл они в нем вычитали с интервалом в сорок лет.

«А я не хочу! – хотелось выкрикнуть Наташе. – Я хочу посмотреть фильм про любовь или про семейные отношения. Или что-нибудь романтическое про то, как молодые люди из большого города бросают налаженный устоявшийся быт и работу и уезжают «за туманом и за запахом тайги». Я точно знаю, такие фильмы были, я их в интернете находила и смотрела, и их наверняка можно здесь выкопать». Но вместо этого она, сама не понимая почему, спросила:

– Зачем тебе это понимать? Для тебя это так важно?

– Очень важно. Это нужно мне для работы. Ну и вообще, для жизни тоже не помешает.

– Разве у тебя в квартире этих дисков нет?

– Нет, я там уже все прошерстил. Вилен, мой куратор, объяснил, что дисков получилось огромное количество, и их просто распихали по разным квартирам, чтобы мы могли обмениваться.

– Тогда возьми их с собой и посмотри дома, – предложила Наташа, все еще надеясь, что сможет избежать скучного кинопросмотра.

Артем поднялся с корточек, держа обе коробки в руке, посмотрел на Наташу взглядом, который она не смогла ни истолковать, ни расшифровать.

– Мне было бы приятнее посмотреть фильмы в твоем обществе, – спокойно заявил он. – Сделай мне одолжение.

Она совсем растерялась.

– Почему… в моем… – беспомощно пробормотала девушка.

– Ты мне очень нравишься, ты не похожа на других, у тебя неординарное мировосприятие. И ты можешь оказаться очень полезной при интерпретации различий в трактовках.

Она окончательно запуталась. Слова о том, что она ему очень нравится, оказались рядом с другими словами, больше похожими на резюме, и ей трудно было понять, сказал ли Артем комплимент, признался в личных симпатиях или озвучил инструкцию по использованию механизма. Наташа – всего лишь вещь, полезная при интерпретации различий? Или она – привлекательная умная девушка?