Читать книгу "Великий князь Рюрик. Да будет Русь! - Михаил Савинов"

Почти все известные нам саги были записаны не в континентальной Скандинавии, а на острове Исландия, который в конце IX – начале X в. заселили выходцы из Норвегии. В конце XII в. исландцы стали записывать рассказы о норвежских королях (первые такие саги создавались на заказ), а чуть позже – передававшиеся устно из поколения в поколение рассказы о своих сородичах. Так появились два главных жанра саг – «королевские саги» и «саги об исландцах» (или родовые саги).

Королевские саги появились, по-видимому, раньше всех остальных. Самая первая из них, написанная в конце XII в., рассказывала о короле Сверрире, который в это время захватил власть в Норвегии. Кстати, потомки Сверрира правят этой страной до сих пор. Затем возникли саги, посвященные деятельности королей-миссионеров – Олава сына Трюггви и Олава Святого, насаждавших христианство в Норвегии и Исландии. Оба этих конунга бывали на Руси, при дворах наших князей Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. А несколько позже на Руси побывают сын Олава Святого Магнус Добрый и младший брат конунга-крестителя – Харальд Суровый, который станет мужем одной из дочерей Ярослава, Елизаветы.

Наконец, был создан «Круг Земной» (по-древнеисландски – «Хеймскрингла») – огромное произведение, охватывающее всю историю Норвегии, от вендельской эпохи до конца XII столетия. Он состоит из отдельных саг, в центре каждой из которых – судьба отдельного конунга. Создателем «Хеймскринглы» считается Снорри сын Стурлы (Снорри Стурлусон) – исландский хевдинг, историк и выдающийся поэт-скальд.

«Austr I Gorđum», т. е. «на Востоке в Гардах» – так описывают королевские саги тот край, где гостили у русских князей норвежские конунги. «Гарды», более поздняя форма – «Гардарики», – это традиционное для саг название Руси. Словом «gardr» обозначались усадьбы и укрепленные хутора. Такой двор – «гард» был для скандинава моделью целого мира. Усадьба богов-асов называлась в скандинавской мифологии Асгард, мир людей – Мидгард (т. е. «средний двор», или «средняя усадьба»). По-видимому, название «Гарды» появилось тогда, когда западные скандинавы познакомились с долиной Волхова, где в древности было немало именно таких небольших укрепленных селений. А все земли, лежащие к востоку от Балтийского моря, скандинавы называли «Аустрвегр» (Austrvegr), т. е. «Восточный Путь».

В «сагах об исландцах» иногда упоминаются поездки героев в Аустрвегр с целью торговли или грабежа. Кроме того, саги можно использовать как источник для сравнительного изучения древнерусского общества – как мы позже увидим, они позволяют прояснить некоторые не вполне понятные по русским источникам явления.

Про самого Рюрика, будто бы правившего Русью в IX в., саги не знают ничего. Казалось бы, если на Руси было так много скандинавов, если бы нашей страной правили выходцы из «Северных стран», скандинавские книжники не молчали бы об этом. Но исландские саги (к радости наших ученых-антинорманистов!) о Руси упоминают редко, а из русских князей хорошо знают только Владимира и Ярослава. Объясняется это тем, что в центре внимания составителей саг были их сородичи-исландцы или норвежские короли (исторические судьбы Исландии и Норвегии тесно переплетаются). А западные скандинавы (т. е. собственно норманны) редко бывали на Руси. Археология показывает, что основная часть живших на Руси выходцев из Скандинавии – это шведы.

Кроме того, саги очень невнятны во всем, что касается древних времен – от IX в. и далее вглубь. История шведской династии Инглингов – это одна сплошная яркая легенда. И эта легенда попала в «Круг Земной» лишь потому, что Инглинги считались предками норвежских королей из династии Харальда Прекрасноволосого, объединителя Норвегии.

Так что даже если бы Рюрик и существовал как реальное историческое лицо IX в., шансов попасть в сагу у него было бы немного.

Но вернемся к корням «варяжской легенды». Именно саги рассказывают о женитьбе Ярослава на Ингигерд, дочери Олава Шетконунга, первого христианина, оказавшегося во главе Швеции. Ингигерд вышла замуж за Ярослава в 1019 г. Другим претендентом на руку Ингигерд был конунг норвежцев Олав сын Харальда, деятельный миссионер, насаждавший в своих землях христианскую веру весьма суровыми методами. С Олавом норвежским Олав шведский жестоко враждовал, из-за этой вражды, разорительной для страны и народа, против Шетконунга едва не восстали шведские бонды. Норвежцы своему Олаву тоже были не слишком рады – при случае бонды охотно поддержали другого претендента на трон Норвегии, датского короля Кнута Могучего. Олав эмигрировал на Русь – ко двору Ярослава. При попытке вернуть власть в Норвегии король-миссионер был убит в битве при Стикластадире в 1030 г. Однако новые датские порядки оказались так тяжелы для норвежцев, что прежний ненавистный конунг вскоре после смерти был провозглашен святым (при жизни Олав Святой носил не слишком почетное прозвание «Толстый»).

Итак, Ингигерд отправилась на Русь. В качестве свадебного подарка она получила Ладогу (Альдейгьюборг, как называли этот город скандинавы). Тут сразу следует отметить, что в той редакции «Повести временных лет», которая отразилась в Ипатьевской летописи, Рюрик и его сородичи, приходя к словенам, начинают с того, что строят Ладогу. К «ладожскому следу» в истории Рюрика мы еще вернемся в той главе, где пойдет речь о современниках Рюрика и некоторых любопытных деталях его летописной биографии.

Теперь вспомним, где и когда создается и редактируется «Повесть временных лет».

В Киеве правит внук Ингигерд – Владимир Всеволодович Мономах. Его ближайшими старшими родственниками основан Выдубицкий монастырь.

Любой монастырь живет на добровольные пожертвования – вклады. Вклады делаются князьями, боярами, иногда и простыми людьми. Широко практиковались, например, вклады «на помин души» – после смерти вкладчика монахи обязывались возносить молитвы за упокой его души в течение определенного времени (время зависело от размера вклада). Такие вкладчики заносились в особую монастырскую книгу – синодик. А вкладчики Выдубицкого монастыря – это князья Всеволодовичи. Значит, у монастыря (и шире – у киевских летописцев времен Мономаха) есть заинтересованность в прославлении именно той ветви княжеской династии, которая правит на данный момент в Киеве и содержит монастырь.

Вот тогда-то и попала в нашу летопись легенда о Рюрике. Происхождение легенды – шведское, само имя Рюрик встречается лишь в тех ветвях русской княжеской династии, которые связаны с шведским королевским домом. Один из реальных Рюриков был современником составителей «Повести временных лет». Если мы допускаем, что этот Рюрик и князь Василько Теребовльский – одно и то же лицо, то получаем еще одно интересное наблюдение: драматичный рассказ об ослеплении Василька внес в «Повесть» его тезка по крестильному имени поп Василий. Вероятно, имел отношение к легенде о Рюрике и тот из редакторов «Повести», который ездил в Ладогу (владения Ингигерд) в 1114 г. и обогатил летопись ладожскими известиями.

Насколько шведская легенда, попавшая в «Повесть», связана с реальными событиями IX в., сказать сложно. Нельзя исключать, что в образе Рюрика каким-то образом отразился дед принцессы Ингигерд – конунг Эйрик Победоносный. Кроме того, в легенду могло попасть и какое-то древнее предание о скандинавских основателях Ладоги, которое продолжало долгие годы жить на севере.