Читать книгу "Укрощение невесты - Линси Сэндс"

Со дня свадьбы прошло уже три недели, но они так и не уехали в Доннехэд. К сожалению, намеченное путешествие приходилось постоянно откладывать. Сначала была неделя, которую он выделил на то, чтобы Мерри пришла в себя и успела поправить здоровье после первой брачной ночи. Алекса чрезвычайно нервировала отсрочка поездки, но он твердо решил пойти на это, хотя его супруга уже через пару дней выглядела совершенно здоровой.

Потом, за сутки до намеченного дня отъезда, обитателей замка поразила неведомая болезнь, основным симптомом которой было расстройство желудка. Болезнь протекала тяжело, и заболевшие целыми днями бегали в отхожие места. Болезнь на обитателей замка накатывалась волнами: сначала заболели две дюжины человек, но как только они пошли на поправку, заболели еще две дюжины.

Алекс поморщился от неприятных мыслей, но был вынужден признать, что все могло быть гораздо хуже.

Конечно, и ему, и его людям было нелегко и пришлось как следует трудиться, учитывая катастрофическое уменьшение числа рабочих рук в замке, но хорошо, что болезнь не поразила всех одновременно, а то в замке вообще было бы некому работать. В такой ситуации он точно не мог оставить д'Омсбери и уехать в Шотландию. При всем своем желании поскорее увидеть сестру он понимал, что не должен так поступать.

Теперь прошло уже две недели, и болезнь пошла на спад. Если не считать его самого. Алекса одолевало другое заболевание, и началось оно в его первую брачную ночь. Оно не скручивало живот и не вынуждало проводить много времени в отхожем месте. Но каждый вечер он чувствовал себя выбитым из колеи. Иногда к этому добавлялось головокружение. А то он вдруг начинал неразборчиво говорить, промахивался, пытаясь достать кружку или тарелку, а его походка становилась нетвердой. Короче говоря, каждый вечер он впадал в состояние, в каком он был в вечер свадьбы, и его начинали мучить симптомы опьянения.

Тот факт, что эта непонятная болезнь проявлялась только к ночи, навел Алекса на мысль, что ему что-то подмешивают в эль за ужином. И у него были основания подозревать в этом жену. Все началось после ее приезда в замок и грубого поведения Алекса в первую брачную ночь. Так что у нее был мотив. Но Алекс не был до конца в этом уверен. Два вечера подряд он вообще ничего не пил за ужином, а симптомы не исчезли. В результате он решил, что жена, вероятнее всего, ни при чем, и он все-таки подхватил какую-то инфекцию — возможно, даже ту самую, от которой страдали все его люди. Если так, то и вечерние симптомы вполне объяснимы: весь день он проводит на ногах, в трудах и заботах, а к вечеру устает до крайности, а значит, слабеет.

К сожалению, свою жену он видел только поздно вечером и опасался, что она принимает симптомы болезни за признаки опьянения. Каждый вечер после свадьбы Мерри следила за ним, как ястреб за домашней птицей.

Ее зоркий глаз не пропустил ни одного неверного движения. Судя по всему, она уже не сомневается в том, что ее супруг законченный пьяница. Алекс не винил ее, тем более, после неудачной первой брачной ночи, но все это было чертовски неудобно. Он намеревался наглядно продемонстрировать ей, что не имеет ничего общего с ее отцом и братьями, а вместо этого проклятая болезнь лишь укрепила девушку в ее уверенности. Он уже совсем было собрался поговорить с ней, объяснить, что он не пьяница, а все внешние признаки всего лишь симптомы неведомого заболевания, но засомневался, что она ему поверит.

Кроме того, ему вообще было трудно говорить с ней. Сначала он терял дар речи от стыда за свою грубость в первую брачную ночь, а потом решил, что любые слова бесполезны, поскольку для нее они все равно остаются пустым звуком. Она выросла в окружении пьяниц и привыкла к их оправданиям. Даже если он обратит ее внимание на то, что вообще ничего не пьет за столом, она решит, что он напился заранее.

И еще одна, совершенно другая причина мешала Алексу поговорить со своей женой. Несмотря на свое непростительное поведение в первую брачную ночь и уверенность в том, что Мерри его ненавидит и презирает, он не мог находиться с ней рядом, не испытывая сильнейшего желания. Каждый вечер он сидел рядом с ней за столом, и желание сжигало его изнутри, становясь все острее от каждого случайного прикосновения, от звука ее голоса, ее запаха. Зная, что она боится его прикосновений — да и как могло быть иначе, — он боролся с этим желанием. Но если разумом он выигрывал это сражение и не прикасался к жене, даже когда ложился с ней в постель, то его тело совершенно не желало ему подчиняться. Последние три недели он постоянно испытывал эрекцию, с которой ничего не мог поделать. Даже в юности с ним не было ничего подобного. А теперь ситуация усугублялась каждую ночь.

При нормальном развитии событий Алекс только радовался бы этому. Поскольку браки, по сути, являлись деловым контрактами, которые заключались и подписывались, когда будущие супруги были еще детьми, мужчина редко испытывал сильное половое влечение к своей жене. Алекс же испытывал острое вожделение, в то время как жена относилась к нему с явным отвращением. И хуже всего было то, что он не мог ее за это винить. Он ненавидел себя за то, что повел себя в постели как животное, и даже подумать боялся, что он такое сотворил с ней, если открылось столь сильное кровотечение. Он не мог не думать об этом — такие мысли постоянно отравляли его мозг, как ядовитая змея. Просила ли его девушка быть осторожнее? Пыталась ли она освободиться, когда он вонзался в ее тело? Может быть, она плакала?

Боже правый, Алекс ни разу в жизни не обидел женщину. Во всяком случае, ничего подобного он за собой не помнил. Но теперь он начал сомневаться. Может быть, еще когда-нибудь, выпив лишнего, он тоже повел себя с женщиной грубо? Даже если это было однажды, все равно непростительно. Мужчина не может обижать женщину, которая слабее его. Что же теперь делать? Ведь что-то определенно надо делать! Его брак превратился в холодную войну. Дальше так продолжаться не может. Три недели этой войны совершенно измотали его тело и душу. Но как исправить положение?

Алекс взглянул на жену, которая неожиданно извинилась и встала из-за стола. Несчастными глазами он смотрел, как она поднимается по лестнице, как покачиваются при ходьбе ее бедра, колышется платье. Больше всего на свете он желал встать и последовать за ней, войти следом в комнату, обнять за талию и прижать спиной к себе. А потом, захлопнув за собой дверь, он хотел до одури целовать ее, чтобы неприязненное выражение исчезло с ее милого личика и больше никогда не возвращалось; осторожно снять с нее одежду, целуя каждый дюйм ее тела, и доказать, что он вовсе не монстр, хотя, возможно, сначала и показался таким.

К несчастью, Алекс подозревал, что Мерри, если он действительно попробует так поступить, только оцепенеет и разозлится. Она, конечно, ему не откажет, но он сомневался, что сумеет заставить ее расслабиться. Если же она не расслабится, ничто не сможет вдохнуть в ее тело страсть, а без страсти это будет неприятный для них обоих акт.

Алекс поднял кружку и стал рассматривать ее содержимое. Если больше не произойдет ничего неожиданного, они должны завтра утром выехать в Доннехэд. Это означает, что несколько дней они будут ехать рядом, прежде чем доберутся до дома его сестры. Ему не хотелось путешествовать в полном молчании, в каком он прожил последние три недели, да еще постоянно испытывать эрекцию. После свадьбы он не ощущал ее только днем, когда находился далеко от жены, а тут ему почти неделю предстояло постоянно быть рядом, что означало множество неудобств для него. Кроме того, ему не хотелось, чтобы в Доннехэде все поняли, насколько неудачен его брак.