Читать книгу "О чем говорят бестселлеры - Галина Юзефович"

Однако несмотря на многократные изменения в статусе (от изысканной интеллектуальной игрушки к социально не одобряемой форме эскапизма, затем – к малопочтенной забаве для низших классов, а оттуда – снова вверх, к каким-то заоблачным и не вполне пока осязаемым высям) и прочие серьезные мутации, в основе своей детектив остается удивительно стабильным. Эксцентричный, обаятельный сыщик идет по следу преступника, решая в процессе множество затейливых ребусов наперегонки с читателем. Помощник сыщика восхищается гением своего друга, а попутно объясняет и комментирует его действия. Мирное течение жизни нарушено вторжением сил зла, и только сыщику по силам восстановить изначальную гармонию – что он непременно осуществит в финале. И до тех пор, покуда все эти принципы остаются незыблемыми, пока добро уверенно торжествует над злом, мы всегда можем рассчитывать найти в детективе утешение в скорбях, укрытие от насущных проблем и безотказную анестезию. Ну, а если кому-то это стремление кажется «инфантильным» – что ж, пожелаем ему никогда в жизни не испытать потребности ни в чем подобном.

Список

Пять хороших (относительно) новых детективов

1. Элизабет Джордж. Картина без Иосифа

М.: Иностранка, 2005. М.: Эксмо, 2008; 2011. Перевод И. Гиляровой

Элизабет Джордж – единственная в мире американка, научившаяся писать классические английские детективы лучше самих англичан. Аристократ инспектор Томас Линли и его помощница, детектив Барбара Хейверс (девушка из народа), отправляются в мирную английскую деревню расследовать странную смерть местного викария – а находят, как водится, целый клубок зловещих тайн.

2. Ян Мак-Гвайр. Последний кит, или В северных водах

Харьков: Книжный клуб семейного досуга, 2016. Перевод А. Михайлова

Не роман, а выставка достижений детективного хозяйства: викторианская эпоха – мрачная, волнующая и антигигиеничная, восстание сипаев, зловещие клады, брутальные китобои, арктические льды, предательство, убийство, сексуальные перверсии, кровь, золото и опиум… Из сплошных штампов и литературного вторсырья Мак-Гвайр ухитряется собрать конструкцию настолько головокружительную, что периодически хочется себя ущипнуть: ну нет, так хорошо просто не бывает.

3. Ной Хоули. Перед падением

М.: АСТ, 2017. Перевод А. Загорского

Над морем разбился небольшой частный самолет, все пассажиры которого погибли – за вычетом художника Скотта Берроуза, случайно оказавшегося на борту, да маленького мальчика, которого он чудом вытащил из-под обломков. Теперь Скотту предстоит очистить свое доброе имя от павших на него подозрений, а заодно выяснить, кто же на самом деле виновен в случившемся.

4. Кейт Аткинсон. Преступления прошлого

СПб.: Азбука-Аттикус, 2010; 2012; 2014. Перевод М. Нуянзиной

Романы англичанки Кейт Аткинсон о сыщике Джексоне Броуди – идеально выстроенные детективы, в которых сюжет парадоксальным образом не главное. Вот уж кто не скупится на психологизм, эмоции, отношения и прочую не имеющую прямого отношения к основной интриге роскошь! В «Преступлениях прошлого» Броуди придется распутать несколько на первый взгляд не связанных между собой криминальных сюжетов, разворошить добрый десяток осиных гнезд и пережить собственную экзистенциальную драму – трогательную и убедительную.

5. Пола Хокинс. Девушка в поезде

М.: АСТ, 2016. Перевод В. Антонова

Одинокая лузерша Рейчел каждый день ездит в город на электричке и наблюдает через окно за буднями идеальной семейной пары. Рейчел даже придумывает своим любимчикам имена – Джесс и Джейсон. Но однажды утром на их крыльце происходит нечто странное, а после Джесс пропадает, и, похоже, никому, кроме Рейчел, нет до этого дела… Неожиданный, психоаналитичный и совершенно захватывающий роман мгновенно сделал Полу Хокинс одним из самых продаваемых писателей в мире – и это, ей-богу, не тот случай, когда у нас есть повод усомниться в здравости массового вкуса.

Как читают современные дети

Без особого восторга прочитав «Трех мушкетеров» Александра Дюма, под некоторым социальным давлением мой старший сын взялся за «Двадцать лет спустя». Через пару недель я заметила, что закладка в книге подозрительным образом никуда не перемещается, а еще через пару дней, войдя в его комнату, застала сына за просмотром видео о птицах кардиналах. Поинтересовавшись, как же он попал в эту точку, я получила неожиданный ответ: роман Дюма оказался скучноватым, и затосковавший Гоша решил посмотреть в Википедии, кто же такой кардинал. Выяснилось, что этим словом обозначают не только священнослужителей, но и ярких тропических птиц, которые показались сыну несравненно более привлекательным объектом для изучения – и вот уже два дня он с восторгом осваивал всю информацию о них, до которой только мог дотянуться.

Это стало одним из первых – и далеко не самых шокирующих – моих открытий, показывающих, насколько разительно практики современного детского чтения отличаются от тех, которые применяли в соответствующем возрасте мы сами – люди, родившиеся в последней четверти XX века или немного раньше. Книга, остававшаяся для нас плоской и одномерной (не всякий ребенок был готов прервать чтение ради того, чтобы слазить на самый верх шкафа за соответствующим томом «Большой Советской Энциклопедии» и посмотреть там непонятное слово), для ребенка современного представляет собой не более чем одно измерение в многомерном информационном пространстве. Переключаясь с одного понятия на другое, от кардинала в сутане к кардиналу в перьях, переходя по хлипким смысловым мосткам от видео к аудио, он может уйти от исходного текста так далеко, что проследить его путь взрослому человеку будет уже невозможно. И надо ли говорить, что такое 3D-чтение – занятие куда более медленное, чем чтение обычное, поэтому закладка в романе Дюма и не двигалась, заставляя меня думать, будто «ребенок не читает».

Вообще, горестная мантра «ребенок не читает» – бесспорно, один из девизов нынешнего поколения родителей. Отчасти это правда: дети сегодня по большей части действительно читают значительно меньше, чем мы в свое время. Однако это не столько свидетельство того, что дети стали глупее, хуже и «бездуховнее» (всегда хотела понять, что означает это слово), как кажется многим, сколько результат глобального изменения мира вокруг, которое нам, увы, придется осмыслить и принять.

Помимо того, что современные дети читают заметно медленнее и часто по принципу «дополненной реальности» (как это было описано выше), они тратят на это занятие радикально меньше времени. В нашем собственном детстве чтение носило отчасти паллиативный характер, поскольку окружающий мир предлагал весьма ограниченный набор развлечений. Поход в кино раз в пару недель, мультики по телевизору дважды в день по десять минут, «В гостях у сказки» по воскресеньям, игры во дворе с друзьями, поболтать по телефону с подружкой (пока телефон не понадобился маме или бабушке) и, допустим, художественная школа два раза в неделю, – всё это едва ли могло занять ребенка на целый день, поэтому чтение становилось в некотором смысле вынужденным выбором – очень многие «читающие» дети советской эпохи читали вовсе не в силу органической склонности, а просто из-за необходимости как-то себя занять.