Читать книгу "Самая страшная книга. Чертовы пальцы - Дмитрий Тихонов"

– Ну, – тихим, еле слышным голосом, полным холодной черной ненавистью, проговорил он. – Зачем так орать? Занятия идут.

Федор Петрович хотел возразить, что ничего подобного, мол, занятия давно уже закончены, что ему самому пора уже домой, но язык отказывался слушаться его. А потому изо рта вырвалось только какое-то невнятное мычание.

– Нечего сказать, – ядовито бросил Павел Иванович и шагнул внутрь. В этот самый момент до Федора Петровича наконец дошло, что такого просто не может быть. Происходящее никак не походило на реальность. Даже на сон. Это было нечто третье, новое, неизведанное.

Павел Иванович подошел вплотную, пристально уставился на него.

– Я дождусь ответа? – спросил он и криво усмехнулся. – Или ты язык проглотил?

– Нет, – сдавленно прохрипел Федор Петрович.

– Нет? А что молчишь?

– Не знаю, что сказать.

– Это твоя вечная проблема, не так ли?

– Да, наверно.

За его спиной во мраке что-то очень большое двигалось, будто бы разворачиваясь, заполняя собой всю столовую, весь этаж, всю школу. Что-то катастрофически огромное, издающее беспрерывный плавный шорох и резкое, едва слышное шипение. Оно было рядом, совсем близко, от его движений воздух шевелился и наполнялся терпкой, приторной вонью.

В любом случае Федор Петрович не собирался поворачиваться и рассматривать это. Он собирался сделать несколько шагов к выходу из столовой, оказаться в коридоре, под рациональным, привычным люминесцентным светом, собирался со всех ног побежать прочь. Но стоило ему только дернуться в том направлении, как Павел Иванович вцепился ему в плечо и проскрипел прямо в ухо:

– Я сказал, не шуметь!

На таком расстоянии даже в темноте было видно, что у Павла Ивановича зубы редкие и острые, а в глазах нет зрачков, одни мутные, в темных прожилках, бельма.

Слабо вскрикнув, Федор Петрович рванулся к выходу, но тонкие пальцы держали крепко.

– Куда? – заверещал фальшивый Павел Иванович. – Я еще не закончил!

Трудовик развернулся и с размаху ударил кулаком в это липкое ледяное лицо. Тут свет в коридоре погас, а в следующий миг холодные пальцы коснулись затылка и лба, прошли сквозь кожу, кость, оказались внутри головы – и в те доли секунды, что ему оставались, Федор Петрович увидел многое. Он понял, кем действительно был стоявший перед ним, понял, как тот связан с пропавшими детьми, с обитателями изнанки, познал темные тропы, которыми сообщаются между собой миры, смог даже узреть то, чему еще только предстояло свершиться. А потом черные воды сомкнулись над ним, и все закончилось.

20

В комнате горел только ночник. Лицедей сидел на диване, тяжело откинувшись на подушки, и сейчас ему вполне можно было дать все семьдесят: обвисшая кожа, глубокие неровные морщины, жесткая седая щетина. Он внимательно смотрел на вошедших помощников, но не говорил ни слова. Тишина пропитывала воздух. Монотонно жужжал на кухне холодильник, и билась в окно скрюченная черная ветка.

– В общем, – откашлявшись, начал Серп, – пропал еще один ребенок. Тоже мальчик.

– Правда, он оставил своим родителям записку, – добавил Молот. – Ясно, что убежал сам. Возможно, тут не о чем…

– Пацан у него, – сказал Лицедей. – Записка запиской, но слишком уж серьезное совпадение. Фазы луны. Он привязывает убийства к фазам луны, так?

Помощники молчали. Этот факт, насчет луны, шеф выяснил еще в те времена, когда они ходили под стол пешком и даже не мечтали ловить сумасшедших колдунов.

– Ближайшая подходящая дата – завтра, – сказал Лицедей. – Только завтра ночью он попытается убить мальчишку, не раньше.

– Как насчет подкрепления? – спросил Серп. – Не помешало бы.

– Уже, – сказал Лицедей. – Я позвонил Полнолунному еще утром. Он сказал, что у них не хватает людей. Отбрехался. Не поверил мне.

– Рассчитывать не на кого?

– А когда было иначе?

– Что будем делать?

– Поедем в школу.

– В школу?

– Да. Навестим Танюху.

– Занятий сегодня нет, – сказал Молот. – Воскресенье, последний теплый день в году. Она, наверное, дома или на природе.

– Нет. Она там. В школе.

– Видение? – спросил Серп.

– Предчувствие.

– А каковы шансы на успех?

– Шансы? Я ж говорю, предчувствие. Речь вообще не идет о шансах.

– Понятно. Тогда нет особого смысла ждать.

– Верно.

Лицедей поднялся с дивана, снял со спинки стула свой плащ, внимательно осмотрел комнату, потер подбородок.

– Знаете что, ребятки, – сказал он помощникам через минуту, – забирайте-ка вы все наши вещи. Пожалуй, мы больше сюда не вернемся.

Уже спускаясь по лестнице, Молот тронул идущего впереди Лицедея за плечо.

– Послушай, шеф…

– А?

– Все-таки, что там было со старухой в лесу? Ты до сих пор не рассказал.

– Разве?

– Да, – подхватил Серп. – Что ты видел?

– Это имеет какое-то значение?

– Наверное. Видения ведь просто так не случаются.

– Хрен их знает, честно говоря. Может, и случаются. Может, вообще все просто так случается. Иногда тяжело ухватить логику, а это как раз такой вариант. Она показала на меня, потом на куст репейника между нами, потом на ближайшее дерево и сказала: «Именно здесь». Тут меня снова вывернуло, а когда я поднял голову, ее уже не было.

– «Именно здесь»?

– Именно «именно здесь».

– И все?

– А чего тебе не хватает? Разверзшейся земли? Огненной руки, выводящей на стене три слова? Громогласных труб и ангельских хоров? Это вчерашний день. Люди мельчают, а знамения и демоны мельчают вместе с ними.

– Хорошо, если ты прав насчет демонов. Но что значит «именно здесь»?

– Понятия не имею.

Они вышли из подъезда в густеющую сентябрьскую темноту. Прежде чем сесть в машину, Лицедей шепотом выругался. На душе скребли кошки. Именно здесь. Именно. Здесь.

21

В автобусе было пусто. Лишь на заднем сиденье дремала бабушка в окружении многочисленных корзинок. Приятное разнообразие после почти ежедневной утренней давки. Таня вольготно расположилась у окна, включила плеер. Под тягучие, мягкие аккорды автобус тронулся, мимо поплыли тротуары, фонарные столбы и голые черные деревья. За ними медленно тянулись пятиэтажки, магазины, проулки.

В это воскресенье ей предстояло дежурить в школе с четырех до десяти вечера, когда приходил охранник. За это полагались кое-какие денежные бонусы, а потому Таня, не обремененная семьей, всегда с радостью соглашалась на подобные предложения.