Читать книгу "Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914-1920 - Юджин Роган"

Однако в сентябре 1914 года терпение их союзников-немцев лопнуло. Германские войска увязли в позиционной войне на Западном фронте, а австрийская армия была серьезно ослаблена Россией и Сербией, поэтому Центральным державам было срочно необходимо, чтобы османы открыли новый фронт против русских. Младотурки продолжали кормить своего союзника обещаниями вступить в войну, требуя при этом оказать им помощь финансами и военной техникой. В середине сентября немецкий военный министр генерал Эрих фон Фалькенхайн отказался выполнять любые дальнейшие «запросы о предоставлении офицеров, артиллерии и боеприпасов… до тех пор, пока Османская империя не начнет наконец-то военные действия против врагов Германии». Берлин считал, что передача «Гёбена» и «Бреслау» обеспечила османский флот всем необходимым, чтобы начать военные действия против России и установить военно-морское господство в Черном море. Нападение на Российскую империю положило бы конец нейтралитету и втянуло бы Турцию в войну в Европе. Кроме того, это дало бы османскому султану повод объявить джихад, на который германские военные стратеги возлагали большие надежды как на способ подорвать державы Антанты изнутри через их мусульманские колонии. Таким образом, Германии нужно было во что бы то ни стало заставить османов оставить сомнения и напасть на Россию[71].

Главным препятствием для османов были деньги. Поддержание высоких темпов мобилизации и подготовка к войне требовали значительных средств. В середине октября военный министр Энвер-паша сел за стол переговоров и пообещал Германии немедленно напасть на Россию на море в обмен на финансовую поддержку. Кроме того, Энвер пообещал сдерживать русских в Восточной Анатолии и атаковать позиции британцев в Египте, а также обеспечить объявление султаном священной войны против держав Антанты. Немцы поспешили принять это предложение и отправили в Стамбул 2 млн османских лир золотом, которые должны были быть переданы османским властям после начала военных действий против России. Немцы пообещали еще 3 млн лир в течение следующих восьми месяцев, после того как Османская империя официально вступит в войну. Эти средства обеспечили османам необходимую финансовую стабильность, чтобы преследовать свои собственные амбициозные военные планы.

Двадцать четвертого октября морской министр Джемаль-паша отдал адмиралу Сушону роковой приказ отправиться на маневры в Черное море. Однако Энвер-паша вручил Сушону второй секретный пакет приказов, в котором инструктировал османский флот атаковать русские военные корабли без объявления войны. Адмирал согласился оставить конверт с приказами Энвера запечатанным до тех пор, пока не получит радиограмму с указанием вскрыть его. Однако, как только сменившие флаг немецкие корабли 27 октября 1914 года вышли в Черное море, османы выпустили инициативу из рук.

Хотя адмирал Сушон и был назначен командующим османским флотом, он оставался верен кайзеру Германии. Когда Энвер не сумел передать радиограмму Сушону, немецкий адмирал взял инициативу в свои руки и 29 октября атаковал российские базы на Крымском побережье, потопив канонерку и минный заградитель. «Гёбен» также обстрелял Севастополь. На следующий день османское правительство выступило с заявлением, в котором осудило нападение России на османский флот. Россия, а вслед за ней Англия и Франция отозвали своих послов из Стамбула и 2 ноября объявили Турции войну.

Так Османская империя официально вступила в Первую мировую. Все, что ей оставалось, — это поднять знамя джихада. Османы прежде уже прибегали к религии, чтобы мобилизовать своих подданных на войну. Совсем недавно, в 1877 году, султан Абдул-Хамид II объявлял джихад против России. Однако в 1914 году ситуация была совсем иной. На этот раз перед султаном стояла гораздо более сложная задача — сплотить мусульман не только в Османской империи, но и за ее пределами и поднять их на джихад против одних не-мусульман — в первую очередь против русских, британцев, французов, сербов и черногорцев, — поддержав при этом других, а именно немцев и австрийцев, союзников османов. Группа из 29 исламских правоведов встретилась в Стамбуле, чтобы обсудить и подготовить пять правовых заключений (фетв), разрешающих джихад. Эти пять фетв были официально санкционированы султаном и представлены ключевым политическим, военным и религиозным деятелям на закрытом заседании 11 ноября. Только после этого, 14 ноября, призыв к священной войне был зачитан от имени султана перед большой толпой, собравшейся у мечети султана Мехмеда-Завоевателя. Толпа встретила эти слова восторженным ревом[72].

Османские власти могли быть уверены в том, что арабы и турки внутри империи откликнутся на призыв султана. Но пока было неясно, распространится ли джихад за пределы империи и поднимется ли на войну весь мир.

3. Всех под ружье

В первую неделю августа 1914 года весть о войне облетела мир со скоростью телеграфной связи. По городам и деревням пяти континентов начали маршировать барабанщики и горнисты, пытаясь пробудить боевой дух у рядового населения. У мужчин в Европе, чьи страны были связаны между собой всевозможными тайными договорами и пактами о взаимной обороне, не оставалось иного выбора, кроме как откликнуться на призыв встать под ружье. Одни делали это с ура-патриотическим энтузиазмом, другие колебались, не желая сражаться с врагами, которых у них пока не было повода ненавидеть.

Между тем правительства в Лондоне и Париже, не довольствуясь потоком добровольцев в собственных странах, решили обратиться за помощью к своим имперским владениям в Канаде, Австралии и Новой Зеландии. И хотя у канадцев, австралийцев и новозеландцев поводов для ненависти к Центральным державам было еще меньше, они с энтузиазмом поддержали британскую корону. В конце концов, все поселенцы «белых доминионов» были выходцами с Британских островов, а король Великобритании Георг V был и их королем тоже. Поэтому, когда он призвал своих подданных под ружье, канадцы, австралийцы и новозеландцы сочли своим долгом откликнуться.

Однако того же нельзя было сказать о жителях британских и французских колоний в Азии и Африке, которые в основном недолюбливали своих иностранных правителей. Когда Британия обратилась к Индии, а Франция попыталась мобилизовать Африканскую армию, обнаружилось, что у них есть весомые причины сомневаться в лояльности своих колоний. Германия активно содействовала подъему антиколониального движения — особенно среди мусульман. В 1914 году их насчитывалось в мире около 240 млн, и бо́льшая часть жила под колониальным господством держав Антанты: 100 млн под британским правлением, 20 млн во французских колониях и еще 20 млн в Российской империи. Вступление Османской империи в войну на стороне Центральных держав в ноябре 1914 года и призыв султана к джихаду против Великобритании, Франции и России поставили под сомнение верноподданность мусульманского населения государств — членов Антанты. Если бы призыв османов к мировому исламскому сообществу (умме) оказался успешным, это могло бы склонить чашу весов в пользу Центральных держав[73].