Читать книгу "Муравейник Хеллстрома - Фрэнк Герберт"

Некоторые из потревоженных животных вернулись, привлеченные, без сомнения, любопытством. Они сбились в кучу на поляне ниже того места, где работала группа, и наблюдали за ее действиями. Запах крови и шум держали их на расстоянии, и угрозы они не представляли. Животные не видели работников, но те видели их. Салдо, держа станворд наготове, занял позицию между животными и группой. Хорошее воображение способно оградить от неожиданного. Если животные попробуют напасть, один залп его станворда отбросит их назад.

Передвигаясь, Салдо смотрел через маску в сторону далекого зарева над городом, его слабого отражения в тучах. Маловероятно, что кто-нибудь на таком расстоянии мог услышать выстрелы, но даже если они и слышали, то, будучи благоразумными, горожане научились сдержанности и осторожности, когда дело касалось Неприступной долины. Кроме того, Муравейник имел там буфер в лице шерифа Линкольна Крафта. Рожденный в Муравейнике, Крафт был одним из лучших и успешных его представителей во Внешнем мире. Другие наблюдатели в городе маскировались под обычных Внешних. Во Внешнем мире их представляли даже еще более важные лица. Салдо видел двух во время их посещения Муравейника: сенатор и судья. Они занимали высокие посты, которые, придет время, не будут более нужны.

Звуки, порождаемые деятельным исполнением его приказов, успокаивающе действовали на Салдо. Он втянул носом воздух и ощутил запах пороха. Только обитатели Муравейника смогут сейчас распознать этот запах — слабый след среди множества других запахов.

Животные начали успокаиваться, и некоторые из них принялись щипать травку. Это обеспокоило Салдо. Сбитые в кучу, они не вызывали искушения, но он понимал, что его работники были выведены из равновесия. Кто-нибудь мог не выдержать и убить одинокое животное. Этому необходимо воспрепятствовать. Это пастбище когда-нибудь станет собственностью Муравейника, и у них будет собственный скот. Но сейчас нельзя допускать действий, способных привлечь нежелательное внимание.

Салдо вернулся к своим работникам, предупреждая низким голосом, что они не должны убивать животных. Нужно дать время земле спрятать следы, не замеченные ими. Так долго, как возможно, здесь не должны появляться что-то подозревающие Внешние.

В будущем, говорил себе Салдо, возникнут новые Муравейники, многие из них отпочкуются от того, которому он сегодня служит и ради которого он должен скрыть все следы своего пребывания здесь от Внешних. Сейчас они должны проявлять осторожность, чтобы защитить свое будущее. Они обязаны перед лицом поколений еще не родившихся работников.

22

Слова Нильса Хеллстрома: «Наши основные бридинг-ветви следует проектировать с учетом нужд Муравейника. Здесь мы идем по лезвию бритвы в отличие от насекомых, давших нам модель выживания. Их жизнь начинается, как и наша, с оплодотворения единственной клетки, но далее чудо рождения у нас и у них отличается. Если у нас развивается один человеческий эмбрион, то насекомые способны к воспроизводству до четырех миллиардов себе подобных. Мы можем увеличить рождаемость во много раз, но нам никогда не достигнуть их плодовитости».

По пробитой тропе со стороны Муравейника спускался работник, знаками пытаясь привлечь к себе внимание Салдо. Признаков рассвета пока не наблюдалось, но становилось, как это часто бывает перед рассветом, холоднее. Работник остановился перед Салдо и заговорил низким голосом:

— Кто-то приближается со стороны Муравейника.

— Кто?

— Думаю, сам Хеллстром.

Салдо обратил свое внимание в направлении, указанном работником, и узнал идущего по походке. Да, это был Нильс. На лице у него была надета маска, но в руках не было оружия. Салдо испытал облегчение и одновременно приступ неудовольствия. Его решения были правильными, но Хеллстром решил прийти сам. Но тут же он упрекнул себя. Он почти услышал упрек в стареющем голосе Харви:

— Разве не так следует поступать?

Руководитель Муравейника не мог поступить иначе. Эта мысль восстановила у Салдо уверенность в себе, и он спокойно приветствовал Хеллстрома.

Хеллстром остановился, не доходя нескольких шагов до Салдо, и осмотрелся, прежде чем задавать вопросы. Он заметил Салдо в ту секунду, когда тот узнал его. Это выразилось в движениях Салдо. Потеря старого Харви глубоко огорчила Хеллстрома, но он отметил с одобрением, что Салдо сделал все необходимое. У Салдо были хорошие защитные инстинкты.

— Расскажи мне, что случилось и какие шаги тобой предприняты, — сказал Хеллстром.

— Вы не получили отчет, переданный мною с одним из работников?

— Мне доложили, но я хочу, чтобы глава поискового отряда дал мне свои оценки. Иногда работники упускают важные вещи.

Салдо кивнул. Да, это так. Он рассказал Хеллстрому об обнаружении Внешней женщины, стрельбе, не упустил ни одной детали, даже о своей раненой челюсти.

— Рана серьезная? — спросил Хеллстром, разглядывая ее. Чертовски неприятно было бы потерять еще и Салдо!

— Нет, — ответил Салдо. — Скорее ожог.

— Позаботься о ней сразу по возвращении.

Салдо ощутил участие в голосе Хеллстрома и был этим тронут.

— Я слышал, Харви выбрал тебя своим заместителем, — сказал Хеллстром.

— Да, — ответил Салдо со спокойным достоинством.

— Кто-нибудь выразил неудовольствие по этому поводу? — Ничего серьезного.

Хеллстрому понравился ответ. Он свидетельствовал о том, что Салдо отдавал себе отчет о скрытом противодействии, но чувствовал в себе силы с ним справиться. Да, в этом, пожалуй, не приходится сомневаться. Салдо держался хорошо. Он обладал сознанием правоты. В нем ощущалось внутреннее превосходство. Хотя его необходимо регулировать.

— Тебе польстило, когда Харви выбрал тебя? — спросил Хеллстром, не меняя голоса.

Салдо сглотнул. Он что-то сделал неправильно? В этом вопросе сквозил холод. Он подверг Улей опасности? Но Хеллстром слегка улыбался движением губ под линией маски.

— Да, мне это польстило, — признал Салдо, но его голос звучал неуверенно.

Хеллстром услышал полувопросительную интонацию в голосе молодого человека и кивнул. Неуверенность — мать осторожности. Упоение властью может привести в итоге к чрезмерной самоуверенности. Хеллстром объяснил это тихим голосом, слышным только им двоим. Закончив говорить, Хеллстром сказал:

— Перечисли мне все свои инструкции.

Салдо секунду подумал, затем продолжил с того места, где остановился. Он говорил с заметным колебанием, пытаясь найти по ходу свои ошибки, возможные исправления.

Хеллстром прервал его:

— Кто первый увидел ее?

— Харви, — сказал Салдо, вспоминая взмах руки старика, вскинутой в направлении своей находки. Струйка пота прочертила след по щеке Салдо. Он вытер ее раздраженно, задев рану.

— Какие он отдал приказания? — спросил Хеллстром.