Читать книгу "Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945 - Рикихэй Иногути"

Вскоре мне на КДП отдавал рапорт лейтенант Наодзи Фукабори, именно так звали пилота самолета, совершившего ночную посадку. Он состоял в 701-й авиагруппе 2-го воздушного флота и утром того дня был выбран командиром звена 2-го специального ударного корпуса камикадзе. Его звено вылетело с базы Николс на поиски кораблей противника вокруг Лейте. Тем временем Фукабори обнаружил дефект во взрывателе своей бомбы и совершил посадку в Легаспи, чтобы устранить его. Починив взрыватель, он снова поднялся в воздух, но, когда достиг залива Лейте и не смог в темноте обнаружить какие-либо цели, прилетел в Себу.

Рапорт лейтенанта был непринужденным, и завершил он его замечанием, что рано утром собирается вылететь с базы, чтобы выполнить свое задание. Он отнюдь не выглядел человеком, вернувшимся после неудачной попытки самоубийства и готовящимся использовать еще один шанс покончить счеты с жизнью.

Выслушав рапорт Фукабори, я сказал:

– Завтра тебе придется совершить аварийное пикирование самостоятельно, но не лучше ли вернуться на свою базу и дождаться шанса атаковать цели противника вместе с другими самолетами камикадзе?

Мне хотелось напомнить ему, что у одиночного камикадзе меньше возможностей поразить цель, чем у авиазвена в сопровождении истребителей. Он спокойно выслушал мои слова. Мы оба знали, что пилот-смертник должен стремиться к максимальной эффективности своих действий. Фукабори тщательно и молча обдумывал вопрос. Когда он заговорил, его голос звучал спокойно, но твердо:

– Вы, конечно, правы, но мои товарищи уже сделали свое дело. Я вылетаю завтра.

Мы расстались, и я больше не стал предпринимать попыток повлиять на него. Лейтенант спал крепким, здоровым сном, поскольку рано утром следующего дня явился на КДП отдохнувшим и свежим. Я поинтересовался, позавтракал ли он. Фукабори кивнул и сказал:

– Я уже поел. А вы завтракали?

Эти простые слова свидетельствовали о его полной раскованности. Я их никогда не забуду.

Лейтенант поблагодарил за гостеприимство и вручил мне свой последний рапорт о вылете в Мабалакат и на базу Николс. Еще затемно он поднялся на своем «суйсэй» с аэродрома в сопровождении четырех истребителей.

Когда истребители вернулись, от них поступил рапорт, не содержавший полных сведений о судьбе Фукабори. Пилоты истребителей расстались с самолетом лейтенанта на подлете к заливу Лейте и не видели его последнего пике. Однако приблизительно в то время, когда самолет лейтенанта должен был находиться над заливом, они видели, что все небо усеяно разрывами от зенитного огня противника.

Мне хотелось думать, что лейтенант добился успеха.[21]

Последний рапорт лейтенанта – классический пример самоотверженности:

«27 октября 1944 г.

(1) Командиру 701-й авиагруппы, автобаза Николс

(2) Капитан-лейтенанту Эме, Мабалакат, Восточный аэродром

Я произвел сегодня вынужденную посадку в Легаспи из-за неполадок с бомбовым взрывателем. После устранения неполадок присоединился к своему звену и проследовал до Лейте, прибыв туда в 18.50. Мы совершали круги над заливом на высоте 1000 метров, но солнце село, и корабли противника не различались. На их присутствие указывал сильный зенитный огонь противника. Два сопровождавших меня самолета, видимо, врезались во вражеские корабли, но мне не хватало света определить подходящую цель. Поэтому я не стал атаковать и направился на аэродром в Себу.

В Себу благополучно совершил посадку около 20.30. Намеревался лететь оттуда утром следующего дня и найти подходящую цель для атаки. Вот замечания в надежде, что они принесут пользу тем, кто будет выполнять задания после меня.

1. Перед вылетом следует тщательно осмотреть бомбовый взрыватель.

2. С нагрузкой в одну 250-килограммовую бомбу и четыре 60-килограммовые бомбы самолет способен лететь со скоростью 125 узлов. Учитывая это, важно определить точное время вылета. Нельзя распознать класс кораблей, если не опуститься над целью до высоты, как минимум, 1820. С воздуха трудно найти в море цель даже при ярком лунном свете.

3. Думаю, что пикирующий бомбардировщик типа 99 может успешно провести атаку камикадзе даже в сумерках, если ее точно рассчитать по времени.

4. Рекомендую обдумать проведение атак на рассвете, используя Себу как промежуточную базу. В атаках на заре меньше риска встретить истребители противника, а экономия топлива усилит разрушительные последствия столкновения самолета с целью.

5. Прежде всего, не следует терять терпения. Следует подождать благоприятной обстановки для атаки. Нетерпеливый пилот склонен поразить недостаточно ценную цель.

Наодзи Фукабори.

PS. Уверенность наших пилотов в своих силах убеждает меня в том, что престиж империи сохранится и в дальнейшем. Наши пилоты молоды, но ведут себя великолепно. Нет нужды беспокоиться за выбор пилотов-камикадзе. Желаю как можно больше удачи и наилучшего здоровья. Прощайте».

В компании пилотов

Какая атмосфера царила на базах, где пилоты-камикадзе в обстановке предельного напряжения ожидали своей очереди совершить последний полет? Как офицер, ответственный за летную подготовку в Мабалакате и Себу, я контактировал со многими пилотами и могу искренне признаться, что не припомню их в мрачном, депрессивном состоянии. К примеру, эпизод на вечеринке с сакэ красноречиво характеризует их настроение.

Как-то в середине ноября личный состав базы в Себу подарил пилотам-камикадзе дюжину бутылок сакэ. В случае малейшей вероятности вылета на задание пилоты воздерживались от выпивки, но тогда не поступало сообщений о присутствии в оперативной зоне каких-либо кораблей противника, и я приказал передать подарок в казарму летчиков-смертников.

После ужина ко мне пришел посыльный с приглашением посетить вечеринку пилотов. Приглашение получил и лейтенант Канно, выздоравливавший после ранения в ногу. Его внесли на руках несколько ликовавших летчиков. За столом, заставленным разными яствами, сакэ не жалели. Для прифронтовой зоны это было весьма впечатляющее мероприятие, оно доставило участникам много радости.

Один из пилотов, несколько подвыпивший, неожиданно подошел ко мне и спросил:

– Когда я смогу участвовать в специальной атаке? Почему вы не разрешаете мне вылет в ближайшее время?

К нему присоединился другой летчик:

– Я вступил в специальный ударный корпус с самого его образования, однако более поздние добровольцы уже выполнили свой долг. Сколько времени я должен ждать?

Я сразу не сообразил, как ответить на эти каверзные вопросы. Однако внезапно мне пришла в голову идея.