Читать книгу "С Лубянки на фронт - Анатолий Терещенко"

Пригода по этому поводу как-то заметил, что некоторые польские политики думали, что они активно живут. На самом деле, они лишь неутомимо суетились.

После войны по этому поводу Сталин скажет:

«Старые правители Польши не хотели иметь союзных отношений с Советским Союзом. Они предпочитали вести политику игры между Германией и Советским Союзом. И, конечно, доигрались… Польша была оккупирована, ее независимость — аннулирована».

Так завершилась вторая попытка в борьбе за влияние в Восточной Европе и за статус великой державы между Второй Речью Посполитой и Советским Союзом.

* * *

О существовании операции, наподобие нижерассказанной автору во время его службы во Львове, поведал старый чекист Н.В. Левашов, который встречался с ее участниками как с той, так и с другой стороны.

Дело оперативной разработки, «Упыри», имело такое название неслучайно. Армейские чекисты шестой армии через свои негласные источники вышли на антисоветскую прогерманскую националистическую группу, действующую во Львове и его ближайшем окружении. По их планам, в определенное время «Ч» они должны будут выдвинуться, предварительно получив оружие, складированное в потайном месте в одном из лесных массивов, примыкавших к Стрыйскому парку Львова, и, ударив по конкретному районному отделу НКВД УССР и небольшому дивизионному складу шестой армии, захватить оружие и, таким образом, поднять восстание. Другим отрядам ОУН нарезались иные объекты для нападения.

Полученные данные от арестованного агента абвера, местного вуйки (так называют жителей Западной Украины, которые не говорят ни на русском, ни на украинском, не пойми, на каком наречии. — Авт.), позволили вычислить круг руководителей оуновского подполья, выяснить их цели и конкретные задачи. Его признания показались контрразведчикам честными и откровенными. В ходе проверки выяснилось, что он семейный, имеет жену и двоих детей. Живет в частном доме на окраине Львова, что не мешало ему заниматься противоправной деятельностью и совершать челночные поездки к «бедным родственникам» в Польшу, от которых он привозил «богатые подарки» для себя и подполья.

В ходе конспиративного задержания и допроса он указал место складирования оружия в лесу, которым бандиты собирались вооружиться, сигнал и время выступления, а также место сбора. Сигнал — он же и пароль — «Зозуля» («кукушка». — Авт). Время сбора в лесу и выступления — два часа ночи.

Разрабатывал этого лазутчика старший оперуполномоченный Алексей Кузьмич Лойко, который стоял у истоков создания подразделения, занимавшегося внедрением нашей агентуры в разведцентры противника. Моклецов, давая характеристику Лойко, заметил: «Толковый работник, сейчас он постигает мастерство оперативных игр с противником».

Абверовский агент после соответствующей работы с ним был перевербован военными контрразведчиками, получив кличку Верный.

Пригода через несколько дней пригласил к себе в кабинет Лойко с материалами на арестованного агента. Он внимательно прочел обобщенную справку на негласного помощника и попросил срочно набросать план реализации дела, подсказав ему заложить туда некоторые его рекомендации.

Срочность проведения операции с участием «расколовшегося» абверовского оуновца возникла из-за остроты наступления возможных тяжелых последствий в случае выступления этих и других бандитов.

План за сутки был готов. Главными пунктами его были: конспиративное изъятие затворов из оружейных стволов, установление всех участников банды, окружение их в период времени «Ч» и задержание или ликвидация.

На следующую ночь с учетом знания места нахождения оружия чекистами были вытащены все оружейные затворы из винтовок и автоматов и изъяты гранатные взрыватели. Забирать весь арсенал не решились из-за конспирации — для этого нужна была бы машина, а обошлись двумя оперативниками, которые в двух сумках доставили в отдел затворы и запалы.

Пригода торопил Лойко, а Моклецов планировал реализовать дело несколько позже — через неделю. Но время и события торопили. «Нельзя затягивать проведение операции, — рассуждал Михаил Степанович, — куй железо, пока горячо». В оперативном штабе Управления НКГБ были такого же мнения и по другим фигурантам дела.

Агент Верный был отпущен домой к семье только в день проведения времени «Ч». Свое относительно длительное отсутствие — недельное — было умно залегендировано и для семьи, и для соседей.

Когда Верный сообщил, что получил сигнал «Зозуля», отправившись согласно плану в лес за «зброею» — («оружием». — Авт.), место было оцеплено силами Особого отдела армии, территориальных органов и пограничников. Потом агента благополучно с другими выведут из оперативной комбинации. Руководителей и наиболее ярых бандитов арестуют и предадут суду, других профилактируют вместе с агентом Верным.

И вот наступила полночь. Луна лила лимонный свет сквозь ветки деревьев. Стояла сплошная тишина, только изредка слышалось, как под ногами у бандитов слегка потрескивают сухие ветки. Лес вместе с ночью любят тишину…

Оперативники из засад фиксировали, как к складу в лесу с разных сторон, озираясь по сторонам, «дыбают» галицийские «повстанцы за вильну Украйну». Именно так они себя величали.

Ровно в два часа ночи Стрыйский лес вдруг огласился душераздирающим криком — «зра-а-а-да!» — («предательство». — Авт.). Эхо повторило слово «зрада» десятки раз. Зрада — зрада — зрада… — носилось из конца в конец леса. Оуновцы как тараканы разбегались в разные стороны. Но когда услышали ружейно-автоматную стрельбу, многие одумались. Только некоторые пришедшие с оружием, преимущественно с пистолетами, решились пострелять в сторону наших воинов. Двое бандитов застрелились на месте. А в лесу гуляло и другое эхо: «Сдавайтесь, вы окружены — сопротивление бесполезно».

Таким образом, банда «Упырей» была разгромлена. Вот такие националисты-радикалы, а по существу, бандиты, попадали после судов в местные тюрьмы или отправлялись на лесоповал в Сибирь, на Дальний Восток и другие регионы просторного Союза.

Это их «соловьи» из фашистского батальона «Нахтигаль», руководимого аборигеном и немецким гауптманом абвера Романом Шухевичем, ставшим в последующем руководителем УПА, освобождали не вывезенных из львовских тюрем бандитов в конце июня сорок первого года.

В сегодняшней Украине псевдоисторики радикального национализма упрекают военнослужащих Красной армии и чекистов в осуществлении кровавых злодеяний. В связи с этим возникает такой вопрос: если бы так вели себя в те годы энкавэдисты, в том числе военнослужащие пограничных и внутренних войск, то чем объяснить то, что на операции по ликвидации радикальных оуновских банд вместе с военнослужащими добровольно шли местные активисты?

Ведь если бы энкавэдисты действовали так, как об этом теперь пишут историки либерального толка, в том числе и в России, то они никогда не имели бы той поддержки со стороны местного населения Западной Украины, какая была им фактически оказана. О том же свидетельствует массовое движение в этом регионе по созданию фонда помощи Красной армии. Люди добровольно из личных запасов сдавали хлеб, мясо, яйца, фрукты, овощи и теплые вещи для удовлетворения армейских нужд.