Читать книгу "Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942-1945 - Ирина Дрягина"

Пока не летали, занимались теорией. «Преподаватели» штурманского дела — летчик Лора, бомбометания — я… Замечательная, между прочим, у нас эскадрилья. Не то что ворчунья первая! Особенно штурманы хороши…

20 декабря

16-го, кажется, был выдающийся полет: до Терского хребта мы набирали девятьсот пятьдесят метров, а над самим хребтом облачность прижала до семисот метров, над Тереком — до шестисот метров. Я ориентировалась по луже за рекой. Впереди было худо, но сзади еще хуже: прожекторы я в полете туда ни разу не видела; шел дождь, потом снег, подбалтывало. Я боялась обледенения. Запасной целью была Терская. Мы чуть-чуть уклонились от маршрута вправо, но потом повернули и пересекли Стодеревский изгиб точно по линии пути. Скорость была сто пятнадцать.

17 января 1943 года

Наутро на строевых собраниях эскадрилий мы услышали ужасную новость. Вышла Ракобольская и сказала: «Погибла Раскова». Вырвался вздох, все встали и молча обнажили головы. А в уме вертелось: «Опечатка, не может быть». Наш майор Раскова!.. Я до сих пор, как подумаю об этом, не могу поверить.

12 февраля

10-го я сделала с Мартой четыре вылета. Это были ее первые боевые вылеты. Замерзли до костей и даже глубже. Первая зимняя ночь прошла не ахти как удачно. Ира Дрягина с Полинкой не вернулись. Я волновалась за них, боялась, а вечером оказалось, что они под Кропоткином сидят. Ушли на другой прожектор. Вчера еще по два вылета сделали. Идет упорная борьба за Тимашевскую. Взята Лозовая.

24 февраля

16-го сделали по два полета. Растаяло, трудно ориентироваться… Занимаюсь с будущими штурманами бомбометанием. Машин на дорогах полно — сейчас только летать бы да летать! Ира Дрягина с Полинкой прилетели. Я от родных посылку получила — так обо всем позаботиться могут только они!

7 марта

Вчера прилетели в Пашковскую. Перелетала с Люсей Клопковой. Вечером опять дежурила. А сейчас все ушли на полеты. Погода плохая, я дома. Самое главное в моей жизни — партбюро приняло меня 4 марта в члены партии.

27 марта

Мы пока что в Пашковской. Вчера впервые летали из Ивановской. Над Киевской было весело. Раю Аронову ранило. Лиду Свистунову царапнуло. За это время почти каждую ночь летала. Один раз с Дрягиной, другой — с Клопковой.

28 марта

Милые мои роднули! Здравствуйте!

Воображаю, папист, что ты подумал обо мне, когда пришло письмо от Лиды о том, что она будет кончать вуз. «Вот все подруги спокойно кончат институты, одна лишь у меня дочка такая неспокойная дура, что не смогла спокойно учиться». Хороший мой, опять отвечу тебе строчками нашего стихотворения: «Пусть скажет отец, что гордится он дочкой, — не только сынами гордиться должны!»

Ведь иначе не позволила бы сделать моя совесть. Я вам сказала тогда, что меня мобилизовал ЦК комсомола, на самом же деле это верно лишь отчасти, дело было сугубо добровольное. Но если бы вы знали, как я довольна, что решила тогда свою судьбу именно так! Я хочу одного: вам будет легче, если вы будете знать, что ваша дочь прикладывает все силы к тому, чтобы разгромить лиходея.

Целую.

13 апреля

Здравствуйте, мои бесценные мусенька и папист!

Итак, сегодня стукнуло ровно полтора года, как мы не видимся с вами. Я сейчас сижу дома одна. Вечереет. Соня ушла на работу, а я сегодня отдыхаю, сегодня вообще приказано работать только половине людей. Два часа назад нам торжественно вручили погоны: в Москве это уже с 1 февраля, но ведь мы-то не в Москве, нам выдали только сегодня (а ты уже давно просила, чтобы я в новой форме сфотографировалась. Формы у меня новой нет: к зимней форме пришьем погоны, а вот летнюю дадут — та уже будет новой). Я их сейчас примеряла перед зеркалом. Велики. У меня ведь плечи узкие. Попробую где-нибудь обменять эти погоны на маленькие, а то они шире плеч.

Мои хорошие! Последнее время я некоторые письма к вам отправляла с пассажирскими самолетами. Поэтому они доходят быстро. Это письмо пошло по почте, будет идти месяц, а то и больше. Не беспокойтесь, что произойдет перерыв в письмах: когда я не смогу посылать самолетами, все письма будут идти долго, но ведь за начало апреля письма вы получите значительно раньше, поэтому получится перерыв.

Мамочка, получила ли ты деньги по аттестату? Сообщите, дошли ли мои фотографии: та, где я сфотографирована на открытке, и вырезка из газеты, где мы вчетвером? Я жива и здорова, работаем мы по-прежнему.

Вчера Дина была занята, я летала с Мартой. Пошел дождик, пришлось сидеть сложа руки; мы с ней часа три проболтали, а потом пытались заснуть в кабинах. Хоть температура была +5°, мы все-таки замерзли.

Пишите. Целую крепко.

13 апреля

Из каких соображений Дина недовольна, когда я летаю с другими летчиками? Боится, что наделаю глупостей, и ей будет стыдно за своего штурмана? Так ведь я глупости только с ней делаю, а в полетах с остальными я чувствую больше ответственности и поэтому более внимательна. Правда, устаю я от таких полетов сильно. Но они приносят мне удовлетворение. Если бы я не испытывала своих сил с другими летчиками, не знаю, какое ужасное самочувствие у меня было бы. Но все-таки с Диной я больше всего люблю летать. Потому что теперь я знаю, что летать могу, что со мной можно летать спокойно. Никто, кроме Дины, не говорит мне о моих ошибках. Каждый полет с ней меня чему-то учит — в полетах с другими я это всегда учитываю. Это — первое, а второе — она мастер своего дела, в ней даже осторожности не всегда хватает, а трусости и капли нет. Это мне больше всего нравится. И последнее: когда-нибудь я и с ней научусь летать без нелепостей.

Уже совсем темно. Пора идти ужинать.

15 апреля

Смелость — это отличное знание своего дела плюс разумная голова на плечах и все это умноженное на жгучую ненависть к врагу.

19 апреля

Жигули, Наташа и Ульяныч собираются стать летчиками. Многие штурманы только об этом и думают. Под руководством главного Соня с зимы не летает за штурмана, ей хочется летать в первой кабине. Галка тоже мечтает. Распадается благородное сословие…

…Деревья в садах, как снегом, засыпаны белыми цветами…

24 апреля

Вчера утром подхожу к штурманам, собирающимся бомбить, поругала их за отсутствие ветротчетов и спрашиваю Нину Ульяненко: «Ты была на полетах, как там, все в порядке?» — «Дусю Носаль убили. «Мессершмитт». Над Новороссийском…» Я только спросила, кто штурман. «Каширина. Привела самолет и посадила». Дуся… Рана в висок и в затылок, лежит как живая. Позавчера ее только в кандидаты приняли. Ее Грицько — в Чкалове… А Иринка — молодец, ведь Дуся навалилась на ручку. Ира с большим трудом вела самолет. Что бы я вчера ни делала, все время думала о Дусе. Но не так, как это было год назад. Теперь мне гораздо тяжелее. Дусю я знала ближе, но сама я, как и все, стала другой: суше, черствее. Ни слезинки. Война…

Вчера я впервые наблюдала ожесточенный морской бой. Луна, в двух местах противник повесил по пять САБов, море, освещенное ими, горы на берегу — и перестрелка с берега на берег красными и белыми пульками…