Читать книгу "Нимб для президента - Артур Луазо"

– Учитель, а ты сам уверен, что наша полевая форма бессмертна? – надвигающаяся развязка добавила смелости Эвниару и помогала задавать мучившие его вопросы, которые раньше он высказать точно бы не посмел.

Архитектор пристально взглянул на Ученика и, пожав плечами, ответил:

– Я не знаю точно, насколько бессмертна. Пока мы добились только одного – сумели пообщаться с некоторыми полевыми формами ушедших. Сведения очень противоречивые, и у меня есть ощущение, что кто-то или что-то закрывает нам доступ к точным знаниям. Вот Арии – те знают больше, у них очень хорошо развиты эти практики, они опираются на силу своих родов. Мы от Родовой магии давно отказались, а, может быть, зря? Вот когда умрут наши эгрегоры, тогда мы, а точнее ты сам сможешь точно узнать, насколько бессмертна полевая форма и вправду ли она может быть возвращена на Эол в новое тело… – последние слова Архитектор произнёс с усмешкой. – Как это ни грустно, Катастрофа многое покажет из того, что было нам до сих пор недоступно. Лично я убеждён, что на свете нет ничего бесконечного… Ладно, это всё отвлечённое. Кстати, о многообразии форм материи и законах Мироздания простым людям лучше вообще ничего не знать, необходимо изначально направить их по ложному пути, поменять отправные точки. Пусть для них будет не Материя – Информация – Мера, а, к примеру, Материя – Пространство – Время – Дух или ещё как-нибудь, это ты уже сам придумай. Главное – помни, что изначально правильные знания о Мироздании всегда приведут умного человека к пониманию сути происходящего вокруг, поэтому необходимо сделать доступ к Истине невозможным или возможным только для узкого круга. Очень узкого круга. И ещё – не вздумайте размножаться, совокупляться с выжившими, как кролики. Не больше одного ребёнка на каждого из вас раз за сто циклов Ра, и пусть будут только мальчики. Они не унаследуют ваши способности, но вы сможете научить их сами, если конечно, захотите, – последние слова Архитектор произнёс с явным сомнением. – Учти, женщины не способны хранить вечность, у них другая задача. Своим детям можете передавать все умения и знания, какие пожелаете, но помните – они уже не смогут жить так долго, как вы. Смешение кровей и изменение планетарного поля сделают своё дело, – Архитектор вздохнул.

Внимательно слушавший Учителя Эвниар встрепенулся и задал вопрос:

– Учитель, почему ты советуешь начать с малого этноса? Разве наших сил не хватит на всех оставшихся?

– Ты, Эвниар, никак не можешь представить масштабов надвигающегося. Катастрофа будет ужасной, полностью поменяется лик Эола. Выжившие будут ещё очень долго прятаться по пещерам и лесам, в высоких горах. Вам надо будет дождаться, пока они хоть в какие-то племена начнут опять собираться, и только после этого явиться им во всей красе. Они же настолько одичают к тому времени, что обязательно примут вас за богов. Имейте же терпение превратиться в жрецов, и уже после этого ведите выбранный вами народ. Я повторяюсь, но пробовать вам придётся много, пока не выберете наилучших. Можете для большей эффективности учить одновременно несколько племён, потом выделите из них самое перспективное. Там, в саркофаге, собраны генетические материалы от лучших Технологов и Мыслителей, обязательно используйте их, чтобы улучшить породу своих избранников. Только ни в коем случае не лезьте сразу к Ариям – у них могут остаться сильные Волхвы, особенно если им удастся сберечь Кладезь Силы. И ещё – берегись предательства и обольщения властью, ибо то могущество, которое вы получите, будет намного больше могущества нашего Совета, – Учитель назидательно поднял указательные пальцы рук вверх. – И ещё помни – в мире без Магии самым главным средством власти являются идеи и материальные блага, распорядись этим правильно.

– Да, Учитель, я выполню всё. Я всё понял, кроме того, что такое Кладезь Силы.

– О, – улыбнулся Архитектор, – это очень легендарная и мистическая штука, которой, может быть, и нет вовсе. Но наши предки завещали нам бояться её пуще всего на свете, да и Арии что-то у себя, всё-таки, прячут. Может быть, после Катастрофы у тебя получится узнать точно, что это.

– Да, задача, – покачал головой Эвниар. – А что надо будет делать с теми из Атлантов, кто не уйдёт?

– Ты имеешь в виду Стражей и Сынов Посейдона? Я думаю, что у Стражей шансов будет мало – они смогут геройски погибнуть, они это любят. Сыны Посейдона… Хм, это пока вопрос и для меня. А ты что думаешь по их поводу? – неожиданно спросил Учитель, который любил таким образом заставлять учеников думать.

– Моё мнение, Учитель, – помедлив, стал отвечать Эвниар, – что Сыны Посейдона уже очень далеки от нас, кроме того, они слишком сильно любят свой бездонный океан и достаточно продвинулись в работах по изменению своего облика. Они уйдут на дно океана и не станут вмешиваться в земную жизнь, – уверенно закончил он свои рассуждения.

– Ну что ж, я думаю, ты уже задавался этим вопросом, – удовлетворённо заметил Архитектор. – Ещё раз повторюсь – бойся Ариев, их Волхвы могут сохранить довольно большую часть своего народа и, с большой вероятностью, свою цивилизацию. Они будут мешать.

– Я знаю их слабости и смогу ими воспользоваться, если, конечно, они не применят против меня этот свой Кладезь Силы, – рассмеялся Эвниар.

– Ну что ж, – явно гордясь своим Учеником, произнёс Архитектор, – твори, Ученик, во славу Амона! А мне уже пора, – и Архитектор, нехотя поднявшись со скамейки, медленно пошёл к пирамиде Большого Портала.

– Прощай, Учитель, – тихо произнёс вслед Эвниар.

Глава 10. Зигфрид

Полковник Фридрих Янович Штаевский среди сотрудников Управления имел кличку «Зигфрид». Высокий, почти под два метра, здоровенный, как его кумир Шварц, блондин с голубыми глазами и абсолютно свирепым лицом был куда более похож на древнего викинга, чем на начальника отдела планирования и проведения специальных операций, каковым он и являлся. Общее впечатление усугублял перебитый нос – память о серьёзном увлечении полковника боксом. Впрочем, впечатление было не обманчивым, Штаевский действительно обладал свирепостью, хитростью и интеллектом боевой машины. Все планы, которые его отдел разрабатывал, отличались особенной изощрённостью, хитростью и безжалостностью. Как правило, планируемые потери у противника редко были ниже 70 %, а на практике достигали и 90 %, особенно если Зигфрид сам участвовал в операции, а он это любил. Нельзя сказать, чтобы в обычной жизни он был кровожаден. Наоборот, в семье это был большой плюшевый мишка, он очень любил свою жену и двух дочурок и постоянно их баловал. Но на работе лучше было не стоять у него на пути, ибо в бою просыпалась в нем ярость берсеркера и тогда – горе побеждённым. Именно ему поручили когда-то зачистить от влияния бандитских бригад несколько стратегически важных городов в Сибири, и через год после начала операции в живых остались только те, кто сумел вовремя сбежать из страны, да и они, наверное, до сих пор просыпались по утрам в холодном поту.

Пятнадцать минут назад Зигфрид вышел от генерала Майорова и сейчас в глубокой задумчивости сидел в своём кресле, уставившись в никуда. Его подчинённые постарались потихоньку исчезнуть из кабинета, ибо знали, что в таком состоянии шеф абсолютно непредсказуем и лучше ему под руку не попадаться. А полковника одолевали совсем невесёлые думы, и на душе у него было муторно. Наверное, охарактеризовать Штаевского очень совестливым и глубоко порядочным человеком было бы нельзя, но кое-какие жизненные принципы у него всё-таки были, и главный из них заключался в том, что он очень любил свою Родину, как это ни банально звучало. А тут ему поручили такое, что шло вразрез с его мировоззрением – ведь одно дело глушить всяких бандюков, отлавливать террористов и разбираться с прочими обидчиками страны и совсем другое – помешать исполнению проекта легитимно избранного Президента. И хотя этот не принадлежал корпорации, как предыдущий, но, всё равно, Зигфрид и его уважал за независимость и искреннее желание восстановить справедливость. Тем более проект, который затеял руководитель страны, Штаевский вовсе не считал пустыми мечтаниями и «обломовщиной». Наоборот, на основании сделанного им анализа выходило, что при его реализации жизнь в стране могла совершить качественный скачок. Поэтому сейчас Зигфрид принял решение подмять ход событий под себя, с тем чтобы впоследствии не дать им развиться по негативному сценарию. Ведь как ни старался убедить его генерал в том, что президент последует по уже проложенной тропинке, не сможет довести проект до конца и в результате похерит всё, Штаевский, хоть и уважал Майорова как сугубого профессионала, на этот раз доверия к словам начальника не испытал и сомнения его были очень сильны. Тем более что сомнения эти имели под собой реальную подоплёку, а именно – недавно раскрытую им связь генерала с двумя олигархами (Зигфрид называл их олигофренами).