Читать книгу "Гибель линкора "Бисмарк". Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941 - Вилль Бертольд"

По крайней мере, три последних самолета опознали «Шеффилд».

Возбуждение улеглось. Неистовые зигзаги отнесли крейсер еще дальше от «Бисмарка». Капитан Ларком теперь развернул корабль в направлении противника. «Шеффилд», рассекая волны, отправился преследовать германский флагман.

Между тем сэр Джон ожидал вестей о результатах воздушной атаки. Адмирал нервничал. Но это было заметно лишь тем, кто находились в непосредственной близости от него, настолько сдержанным и спокойным он выглядел. Сэр Джон посматривал на часы.

То же делали офицеры, стоявшие вместе с ним на мостике.

Что-нибудь случилось? Вести должны были дойти до них давно. Неужели погода настолько скверная?

Или зенитный огонь «Бисмарка» настолько губителен? Германский флагман настолько искусен, что увернулся от торпед? Или – как бы это ни казалось невероятным – все самолеты были подбиты немецкими зенитками?

Наконец, вести дошли до адмирала.

Сэр Джон Сомервил, командующий отрядом кораблей H, прислал предельно лаконичную радиограмму: «Нет попаданий».

Однако это не давало еще адмиралу Тови представления о том, что «Свордфиши» авианосца «Арк Роял» атаковали свой собственный корабль.

Между тем злосчастные самолеты вернулись на авианосец. Только теперь чудовищная ошибка получила объяснение. Летчики были не в себе.

– Обошлось без ущерба, – говорил им капитан Монд. – Вас не за что винить… Ступайте что-нибудь поешьте и будьте готовы к очередному вылету.

Случайность снова вмешалась в ход войны на море. Как получилось, думал капитан Монд, что «Свордфиши» не смогли потопить «Шеффилд», который значительно уступает в мощи «Бисмарку»? Как случилось, что ни одна торпеда не достигла цели, хотя у пилотов было достаточно времени для прицеливания из-за отсутствия зенитного огня? Магнитные взрыватели усовершенствованных торпед оказались непригодными. Капитан Монд сразу решил заменить их испытанными контактными взрывателями. К этому решению его подтолкнула непостижимая и, к счастью, безуспешная атака на один из своих кораблей.

Именно торпеды с контактными взрывателями давали возможность уничтожить корабль противника пилотам «Свордфишей», которые готовились ко второму вылету. Пока самолеты заправлялись, палуба авианосца кренилась в разные стороны под воздействием волнующегося моря. Семь часов вечера. Сильный ветер гнал в беспорядке облака на высоте 200 метров над водой. В плотной летной экипировке экипажи самолетов стояли на посадочной палубе, азартных юношей сжигала решимость исправить свою ошибку. К твердой решимости примешивался страх, чувство, которое молодой летчик не обнаружит нигде на свете. Сколько их вернется назад? Сколько их разнесет на куски огонь противника?

Сколько прочтут заупокойных молитв, сколько матерей заплачут? Вот о чем они думали, хотя стремились изо всех сил стряхнуть эти мысли, хотя на их бледных лицах изображались едва заметные улыбки. Глубокий вздох – и они полетят.

Поединок со смертью начался. Началась встреча с судьбой, определять которую они не могли так же, как и парни противной стороны, в которых они собирались выстрелить свои смертоносные торпеды.

Завертелись самолетные винты. Заревели двигатели. Тяжелые, громоздкие машины взлетели с палубы, снова вперед, на врага. Одной из них было суждено поразить цель. Торпеда лишила «Бисмарк» подвижности. Это было начало конца, конца самого современного в мире линкора…

Экипаж «Бисмарка» одолевали вопросы: «Что происходит? Куда мы направляемся? Что мы делаем? Как долго будет длиться эта зловещая тишина?» Тревожная неопределенность легла тяжелым бременем на обитателей орудийных башен, машинного отделения, лазарета, погреба боеприпасов, радиорубки. Она заползала в столовые для матросов, оседала в офицерских каютах, усугубляла нервозность отпускников, заставляла лица пилотов бледнеть и суроветь.

Что происходит?

Две маленькие черные точки кружили над немецким флагманом вне досягаемости его зенитного огня – вражеские самолеты, следующие, как хищники, за обреченным караваном. На несколько минут они исчезали, затем возвращались, поднимались выше, опускались ниже. Так продолжалось часами.

Было далеко за полдень 26 мая 1941 года, до трагедии оставалось менее двух дней…

Моряки на верхней палубе видели этих крохотных паучков высоко над собой. Они знали, что это значит. Воздушная тревога не объявлялась. Пара самолетов противника, державшаяся вне досягаемости зенитного огня, не давала достаточный повод для тревоги на «Бисмарке».

В то же время в небе разыгрывалась трагикомедия. Независимо друг от друга гидросамолет «Каталина» и «Свордфиш» соприкоснулись с «Бисмарком». «Каталина» радировала: «Атакованы немецким истребителем».

Гидросамолет нырнул в облака, чтобы уйти от предполагаемого противника, и, таким образом, потерял контакт с «Бисмарком».

В свою очередь «Свордфиш» принял гидросамолет за «Фокке-Вульф-200» и также ринулся наутек. Два самолета встретились вновь в небе над «Бисмарком», но тратили больше времени на слежку друг за другом, чем за германским кораблем.

Между тем «Бисмарк» маскировал работы на верхних палубах.

Флагману приделали фальшивую трубу. При помощи оловянных листов и фанеры контуры корабля изменили так, чтобы он походил на американский линкор «Миссури». Это делалось с целью ввести в заблуждение преследователей. На этот блеф от безысходности больших надежд не возлагалось.

И вполне справедливо.

«Свордфиши» уже летели со своим смертоносным грузом на борту.

Через несколько минут настало время сражения.

За пять минут до атаки торпедоносцев унтер-офицера Линденберга приняли в лазарете с зубной болью. Левая сторона его лица чудовищно распухла. Из-за боли он не мог говорить и объяснялся только жестами. Слева от него лежал старший матрос Кнолле. Его нога в гипсе была подвешена над койкой. Предыдущим днем он упал и повредил лодыжку. Напротив помещался Шузе 2-й, бившийся в лихорадке от желтухи. Самым бодрым из пациентов был старший матрос Бюргер, который почти оправился от операции по поводу аппендицита, сделанной несколько дней назад.

– Привет! – воскликнул он, когда ввели Линденберга. – Ты не очень разговорчив. Боже мой, куда ты смотрел! Говори, морда! Кто тебя так отделал?

Линденберг слегка погрозил Бюргеру кулаком и лег на свою койку.

– Он немного может сообщить о себе, – продолжил Бюргер.

– Наконец появился унтер-офицер, который придерживает свой язык, – поддержал Бюргера Кнолле. – Жаль, что не все такие.

– Он даже не может целоваться.

– Кого ему целовать? Тебя, что ли?

– Заткнитесь, – проворчал Шузе 2-й.

– Ты слышал? – повернулся Кнолле к Бюргеру. – Этот лазаретный китаец подает голос… Тебе нравится твой канареечный цвет?

Шузе со стоном отвернулся.