Читать книгу "Тропы - Галина Мишарина"

– Нет, вдвоем лучше, – ответил он. – Мы с тобой оба чужие здесь, посему и держаться должны вместе. Лучше не разбрасываться ценной пряжей, а, едва нащупав нужные нити, крепко-накрепко их вязать. Ты что предпочитаешь? Носки или безрукавку? А, может, шапку?

Мы рассмеялись, и я в который раз убедилась, что родного человека узнаёшь сразу. Ойло и был мне родным. Не стал, а именно был. Что повлияло на такое скорое сближение? Опыт прошлых жизней? Над этим стоило поразмыслить.

Мимо прошла женщина-аргонка, она мне улыбнулась, и я улыбнулась в ответ. Ойло кивнул.

– Да. И такое бывает.

– Не все аргонцы плохие, верно?

– Не все. Но большинство – те еще вердюки!

– Кто-кто?

– Мерзкие существа. Они живут в горах на севере Аргона и не упускают возможности подкараулить и сожрать неопытного путешественника. В особенности любят нападать на беззащитных, на тех, кто не окажет сопротивления. Это у трогов самое крепкое ругательство, – пояснил он мне.

– Понятно. Учту. Вот только вряд ли воспользуюсь, не привыкла как-то.

– Ха, – сказал он, – тебя, видно, еще толком не обижали.

– Ну… – начала я задумчиво, и тут к нам подошли Наир и Аган.

– Ири Фрэйа, – сказал Наир, – мы с братом поговорили и решили, что рано собрались домой. Мы никогда не были на Аргоне, и вождь не ждет нас так быстро назад. Если позволишь, мы отправимся с тобой и достойным торговцем Ойло Рэдом в Костис, на торги.

– Э, парни, – отозвался Ойло вперед меня, – туда путь неблизкий. У вас есть на что купить лошадей?

– Да, – коротко ответил Наир.

– Если ты не против, – повернулась я к парню, и он кивнул.

– Я только «за».

Так нас стало четверо. Ойло купил коренастую кобылу, вороную в загаре, и крепкого рыжего жеребца с белыми чулками на передних копытах. У трога была небольшая легкая повозка, и мы сидели бок о бок на самой её верхушке.

– У нас раньше разводили лошадей. В основном это были высокие мохнатые кони вороной и рыжей масти. Кстати говоря, Фрэйа, не все троги рыжие, как считают аргонцы. Больно много они понимают в нашей внешности! Попадаются и русые, и светловолосые, почти как ты, вот только никто не считает их некрасивыми, – и он подмигнул мне.

С ним было хорошо, легко и радостно. Ойло был из тех людей, первое впечатление о которых не обманчиво. Искренний и сердечный, он не прятался за личинами несуществующих героев, не притворялся кем-то, кем не является. Был собой. Он любил поесть и любил поболтать. Мы много беседовали и смеялись, и в конце концов даже замкнутые амбрийцы оттаяли. Они стали видеть в нас не просто попутчиков, но и товарищей.

Я то и дело слезала на землю, уставая от постоянного сидения на одном месте, и трог подшучивал надо мной.

– Вот я, например, – рассуждал он с верхотуры. – Столько времени провожу в седле или, скажем, сидя где-нибудь за прилавком, что моя задница (а у меня именно задница, Фрэйа!) стала плоской. И это уже не исправишь. А вот твою… кхм… ещё можно сберечь. Так что правильно ты делаешь, что ноги разминаешь.

Шутить он умел и любил. Он каждое утро приветствовал нас по-новому. То говорил: «Просыпаемся с улыбкой, занимаем очередь в кусты!» и я хохотала, краснея от такой откровенности, то бурчал что-то вроде «Где моя сапога, кто ее спер?», когда не мог найти обувь, в которой ужасно не любил спать. То он становился просто неуправляемым и пел дурацкие песенки, очевидно, собственного сочинения, и я задыхалась от смеха… Казалось, что он и мухи не обидит, но при этом я ощущала исходящую от Ойло силу. Я чувствовала – нечто таится в глубине его сердца, нечто неудержимое и страстное. Наверное, этого-то пламени аргонцы и боялись, ибо оно могло не только согревать, но и сжигать. Жила в Ойло отвага и мощь, присущая каждому самодостаточному мужчине, вот только почему-то в братьях я не находила и половины того заряда, что нес в себе молодой трог.

На седьмой день мы, наконец, добрались до Костиса.

– Ойло, а ты знаешь, откуда у города такое название? – спросила я, когда вдали показались сторожевые башни.

– Ха! – ответил он в своей обычной манере. – Ничего хорошего не жди от таких историй. Его так назвали, потому что он построен на костях.

Он поймал мой немного испуганный взгляд и кивнул:

– Да, да. Именно. Под этими стенами зарыто множество рабов. Заживо зарыто, – уточнил он. – Древние аргонцы верили, что это даст оберегающую силу и защитит город, – и Ойло поморщился. – Чтобы люди, убитые насильно, защищали тех, кто их убил?.. Только аргонцы могли в подобное верить! – резко сказал он, потом, смягчившись, произнес уже спокойнее: – Конечно, нашлись среди них и те, что веруют иначе. Они живут на западе, в Великих лесах, и зовут себя про-аргонами. У нас с ними нет вражды, но и не сказать, что мы дружны. К ним попробуй сунься… У них там свои заморочки.

– Так и ты не без заморочек.

Парень рассмеялся, покачал головой.

– Я, Фрэйа, не в своем уме и таковым родился. Скажу тебе вот что: троги никогда не предадут и не убьют ради веры, той самой, что вызывает поклонение. Аргонцы верят в Безликого Бога, который превыше всех и вся. Амбрийцы – в Бога Света. Я прав? – уточнил он у братьев, и те согласно кивнули. – Мы верим в бога Огня. Но мы никогда не поклонялись ему, справедливо считая, что поклонение как таковое бессмысленно. Это все равно что… – он задумался, – поклоняться собственному вдохновению. Вдохновение не требует отдачи. Что может быть его чище? Поклонятся богам – значит возвеличивать их, но к чему возвеличивать тех, кто даровал нам мир? Нуждаются ли они в подобном? Нет, нет! Они и так наполнены, а иначе они бы не были богами. Зачем богу твои дары? Бог не вкусит твою пищу, он сам эта пища. Он дал нам мир, дыхание ветра и свободу выбора – для чего? Чтобы потом требовать поклонения себе? Ха! Чушь! – и он отмахнулся от Агана, который хотел что-то сказать.

Мы подъехали, наконец, к воротам и достаточно быстро миновали их. Ойло умел трепать языком, и от него старались поскорее избавиться. Я же задумалась над тем, что он сказал о вере своего народа, и прониклась к трогам еще большим уважением.

На следующий день, хорошенько выспавшись, мы отправились на торг. Ойло имел там свое место – поближе к морю где, как он выражался, «меньше воняло». Братья отправились бродить по Костису, а я решила помочь трогу. Вся моя помощь ограничилась тем, что я красиво разложила товар, а потом набежало столько покупателей, что мне пришлось тихонько выскользнуть наружу. Ойло помахал мне рукой – мол, иди, поглазей! – и я пошла. Сначала я хотела прикрыть волосы платком, но потом решила, что мне нечего стыдиться – и не прикрыла. Голубое бархатное платье, которое я не снимала и на корабле, изрядно потрепалось, но всё ещё выглядело неплохо.

Рынок мне не понравился. Он не имел ничего общего с ярмаркой в Синем городе. Все, как и на материке амбрийцев, толкались, норовили наступить на ногу, и если бы не моя изворотливость, я бы вернулась к Ойло без ног и без денег. Кстати говоря, денег он мне дал еще до приезда в Костис. Сунул в руку и сказал таинственно: «На всякий случай…».