Читать книгу "Жил-был дважды барон Ламберто, или Чудеса острова Сан-Джулио - Джанни Родари"

— Более чем справедливо, — вздыхает барон (сколько раз ему пришлось вздыхать в этот день!). Так и быть!

— Давно пора, — замечают двадцать четыре генеральных директора, которые тоже поднялись в мансарду (двадцать четыре секретаря остались на лестнице, им не хватило тут места).

— В прошлом году в октябре я ездил в Египет...

Барон Ламберто открывает свой секрет. Рассказывает всё по порядку, и Ансельмо всё время кивает. А однажды даже прерывает барона, чтобы привести точные слова египетского святого, которого они встретили тогда случайно в тени Сфинкса: «Запомни, что человек, имя которого непрестанно на устах, продолжает жить».

Теперь двадцать четыре генеральных директора всё понимают. От подозрения они переходят к волнению. Когда барон рассказывает о том, как бандиты отрезали ему ухо, затем палец, они не выдерживают — падают на колени, целуют ему руки, особенно новый палец. Кто-то целует даже в ухо.

Когда барон рассказывает, как проснулся в гробу, синьора Мерло крестится, а синьора Дзанци чуть не падает в обморок.

Ансельмо плачет и несколько раз роняет зонт, который директора банков услужливо подают ему.

— Вот, — заканчивает барон, — вот и всё! А теперь что скажете, если я предложу тост за здоровье всех присутствующих?

— Кстати, о здоровье, — говорит Дельфина. — Если я правильно поняла, это мы вернули вам ваше здоровье?

— Конечно.

— И даже несмотря на то что мы не врачи, — продолжает Дельфина. — Мы даже лучше волшебников. Мы поддержали жизнь этого важного господина нашими голосами, нашей работой. Даже не понимая её смысла. Неделю за неделей, месяц за месяцем мы как попугаи повторяли там, наверху, его имя, не зная, зачем. Кстати, а пластинка или магнитофон разве не дали бы того же результата?

— Нет, синьора, — объясняет Ансельмо. — Мы пробовали, не получается.

— Нужен был живой человеческий голос, — заключает Дельфина, — нужны были наши лёгкие. Многие месяцы жизнь барона Ламберто находилась в наших руках, и мы не знали этого, даже не подозревали...

— В самом деле? — с удивлением восклицает синьор Армандо. — А ведь могли бы потребовать увеличения зарплаты.

— Больше того, — поддерживает его синьор Джакомини, — могли бы, наверное, запросить даже целый миллиард. Вы, синьор барон, дали бы нам миллиард, если бы мы попросили?

— Разумеется, — отвечает барон, — даже два!

— Но в таком случае, — теряется синьор Бергамини, — выходит, что нас в каком-то смысле обманули...

— Как это — обманули! — взрывается генеральный директор сингапурского банка. — Вам прекрасно платили! Нет, вы только послушайте их!..

— У рабочих, — замечает директор цюрихского банка, — всегда какие-то непомерные требования.

— Теперь, однако, — говорит Дельфина, — мы вам больше не нужны.

— О что вы! — спешит заверить её барон. — Будете нужны ещё больше, любой ценой! Все!

— Нет, синьор барон, — кричит с лестницы один из секретарей. — Не нужны!

— Как? Кто это там позволяет себе такое? Извольте знать своё место и помолчите!

Похоже, двадцать четыре генеральных директора сейчас все вместе набросятся на самого молодого секретаря и раздавят его своей тяжестью.

— Подождите, подождите! — останавливает их барон Ламберто. — Пусть скажет... Идите-ка сюда и говорите, не стесняйтесь.

— Синьор барон, — взволнованно объясняет самый молодой секретарь, — вам больше никто не нужен! Вот уже много часов, как никто не произносит ваше имя, а вы, насколько я могу судить, продолжаете жить, не испытывая никаких неприятных ощущений и нисколько не старея.

— Это верно! — восклицает Ансельмо. — Это действительно так, синьор барон!

— Верно, верно! — радостно соглашаются двадцать четыре генеральных директора.

Дельфина и её друзья переглядываются. Барон смотрит на Дельфину. Похоже, наступает решающий момент.

— Ансельмо, — говорит барон, — проверим.

Ансельмо достаёт из кармана свою записную книжечку и начинает проверять двадцать четыре болезни: скелет, мышцы, нервную и кровеносную системы и так далее. Всё в порядке. Ни одна клетка не капризничает. Циркуляция ретикулоцитов увеличена.

— Интересно, — бормочет барон, — интересно... А я ведь и в самом деле чувствую себя как в самые лучшие дни молодости. Как же так?

— Синьор барон, — продолжает самый молодой секретарь, решивший сделать карьеру, — причина абсолютно ясна. Всё дело в том, что вы просто родились заново. Ваша прежняя жизнь, та, что еле теплилась в вас и зависела от голосов этих шестерых... этих господ, окончена. А там, на озере, началась ваша вторая жизнь. Вам теперь больше никто не нужен! Никто!

— Любопытно, — говорит барон. — Возможно, это и в самом деле так. Я действительно чувствую себя рождённым заново. Остаётся только взять новое имя, чтобы забыть прежнее. Как, по-вашему, имя Освальдо подойдёт?

— Я позволил бы себе посоветовать вам имя Ренато, — снова рискует вмешаться самый молодой секретарь.

— Почему?

— Ренато ведь означает рождённый заново. И кроме того... с вашего позволения, меня тоже зовут Ренато.

— Молодец! — восклицает барон. — Умный мальчик! Ансельмо, запиши адрес и фамилию. Заслуживает продвижения по службе. Итак, мне кажется, на этом можно закончить совещание.

— А мы? — спрашивает синьора Мерло.

— Мы уволены? — интересуется синьор Армандо.

— Без всякого вознаграждения? — хочет знать синьор Бергамини.

Двадцать четыре генеральных директора дружно протестуют:

— Ещё и вознаграждения захотели!

Барон Ламберто-Ренато, напротив, улыбается. Странной улыбкой, однако. Похоже, хочет над кем-то подшутить. Зло подшутить...

— Конечно, — говорит он, вдоволь наулыбавшись, — вознаграждение получите. Ансельмо, приготовь каждому из этих уважаемых господ и дам... по мешочку сушёной ромашки! Выбери лучший урожай.

Я бы посоветовал: Тибет, тысяча девятьсот семьдесят пятый год.

— Прекрасно! — одобряют директора банков и их секретари.

— Великолепно! — восклицает самый молодой секретарь Ренато, помня, что железо нужно ковать, пока оно горячо.

Дельфина и её друзья озабочены и молчаливы.

Даже растеряны. Более того — рассержены. Пять пар глаз устремлены на Дельфину. Может быть, она найдёт достойный ответ. Видно же, что она ищет его, — нахмурилась и постукивает пальцами по колену.

Барон Ламберто тоже с любопытством смотрит на Дельфину. Некоторое время она молчит, глядя куда-то в пространство, непонятно куда — то ли изучает потолок, то ли смотрит в окно на белое облако, величественно проплывающее там.