Читать книгу "Смерть коллекционера - Стивен Ван Дайн"

Лян долго медлил, прежде чем ответить. Добрых полминуты он взирал на вазу, затем перевел взгляд на Вэнса.

– Никогда прежде я не видел этой вазы, – выдал наконец Лян.

– Поразительно! – Вэнс вернул монокль в карман. – И тем не менее вот она, красуется на почетном месте, словно кичась собственной дешевизной перед каждым, кто входит в комнату… Крайне любопытно.

Маркхэм, который до сих пор едва сдерживал досаду на неуместные, по его мнению, экскурсы в историю китайского фарфора, теперь заговорил:

– Может, вы, Вэнс, и находите удовольствие в этой дискуссии, но лично меня всякие китайские штучки не интересуют. Какое отношение ваза может иметь к убийству братьев Коу?

– Именно это, милый Маркхэм, – вкрадчиво ответил Вэнс, – я и пытаюсь выяснить. Видите ли, какое дело – Арчер Коу никогда не включил бы в свою ценнейшую коллекцию такую вещь, как ваза эпохи Даогуан. Тогда откуда она тут взялась? Не понимаю. Совсем не понимаю. С другой стороны, мы имеем фрагмент некоего восхитительного сосуда эпохи Сун. И я вполне могу представить Арчера Коу, замирающего от гордости и восторга над этим сосудом.

– Все равно не вижу связи, – возразил Маркхэм.

– И я не вижу, милый Маркхэм, и я тоже! – Вэнс вдруг посерьезнел. – А связь между тем наличествует. И имеет огромное значение. Ключевое, я бы сказал. Это, Маркхэм, очередной элемент нашей головоломки, которому мы пока не нашли места.

– Почему вы так говорите?

– Потому что фрагмент вазы дин-яо обнаружился как раз там, где вчера сидел Арчер Коу. Более того, фрагмент был спрятан под керамическим изделием, которого Арчер Коу не потерпел бы в своей библиотеке.

Вэнс помолчал и мрачно добавил:

– А еще, Маркхэм, на этом осколке фарфора застыла кровь.

Глава 9. Под угрозой ареста

(Четверг, 11 октября 12.45)

Лян был отпущен с условием не выходить из дому. Дожидаясь доктора Доремуса, мы подискутировали насчет происхождения крови на фарфоровом осколке и насчет отношения Ляна к двойному убийству. Дискуссия, хоть и краткая, выявила, что Вэнсу понятно не больше нашего, и, пока патологоанатом не вынес заключение, нам остается только строить догадки.

Хис проникся к китайцу неприязнью. Вэнсу он так и сказал: найдись хоть малейшее доказательства того, что Лян накануне возвращался в дом между половиной третьего и полуночью, он, Хис, отправил бы его в участок. Уж мои ребята, заявил Хис, выколотили бы правду из узкоглазого.

Вэнс такой поспешности не одобрил:

– Мы только время на этом потеряем, сержант. Жесткими методами из Ляна ничего не выколотить, как вы изволили выразиться. Китайцы – это вам не европейцы и не американцы. Если уж китаец решил молчать, его никакими известными человечеству пытками не расколешь. Эта нация веками воспитывалась на принципах буддизма; стойкость у них в крови. Лян на вашем допросе с пристрастием и бровью не повел бы. Нет, к данной проблеме надо подходить иначе.

– Мистер Вэнс, вы же сами уверены, что узкоглазый появился в доме раньше полуночи и знает что-то важное.

– Совершенно уверен.

– Может, это Лян напялил на мертвого Коу халат.

– Я не только не исключаю подобную вероятность – я ее всесторонне обдумываю, – кивнул Вэнс.

В дверях появился Берк.

– Там узкоглазый наверх пошел, – доложил он сержанту. – Задержать его?

Хис напрягся, сердито посмотрел на Вэнса, буркнул:

– Ну и что вы на это скажете?

Тут из столовой в холл шагнул Гэмбл, и Вэнс заговорил с ним:

– Что вашему повару понадобилось на верхнем этаже, Гэмбл?

Дворецкий смутился и ответил подобострастным тоном:

– Я велел ему отнести ленч мисс Лейк и забрать посуду после завтрака. Я неправильно поступил, сэр? Вы же сами велели мне возвращаться к моим обязанностям…

Вэнс сменил гнев на милость:

– Когда Лян спустится, передайте ему, чтобы оставался на кухне. И сами не вздумайте ходить наверх.

Гэмбл поклонился и пошел в столовую. А минутой позже прибыл, в отвратительном настроении, доктор Доремус. Едва удостоив нас кивком, он злобно воззрился на сержанта:

– Нет, каково? Сначала вы портите мне завтрак, потом отвлекаете от ленча… Вы что, сами никогда пищу не принимаете?

Сержант осклабился; годы знакомства с язвительным Доремусом научили его не принимать близко к сердцу выпады доктора.

– Я сижу на диете. Не желаете осмотреть труп?

– А зачем, по-вашему, я сюда приехал? – прошипел Доремус.

– Тогда ступайте за мной.

Хис торопливо вышел из библиотеки и зашагал по коридору.

В гардеробной язвительность и недовольство доктора Доремуса испарились. Как и подобает профессионалу, патологоанатом склонился над мертвым телом. Мы наблюдали из дверного проема.

– Он мертв, – констатировал Доремус. – Впрочем, это мог установить даже сотрудник убойного отдела.

Хис изобразил удивление:

– Неужто? А мы думали – прикидывается!

Доремус только фыркнул:

– Беритесь за плечи, сержант.

Вдвоем с Хисом они втащили труп в библиотеку и уложили на диван. Во второй раз за день Доремус приступил к своим мрачным обязанностям; во второй раз за день я получил возможность убедиться в его профессионализме.

– Вы можете определить, доктор, кто из братьев погиб первым? – спросил Вэнс.

Доремус, проверявший степень окоченения шеи и конечностей, взглянул на часы.

– Запросто. Первым умер Арчер Коу. Степень окоченения практически одинаковая. Правда, с тех пор, как я осматривал первого, почти четыре часа прошло. Могу сказать, что Брисбен Коу скончался двумя-тремя часами позже брата.

– Допустим, вчера в девять вечера? – предположил Хис.

– Очень возможно. – Доремус вновь склонился над трупом. – Хотя лично я считаю, что Арчер умер около восьми вечера, а Брисбен – часов в десять…

Через некоторое время он выпрямился и мрачно взглянул на Маркхэма:

– Вам известно, от чего погиб этот человек?

Маркхэм отрицательно покачал головой:

– Нет. И от чего же?

– От удара в спину! Как и его брат. Удар пришелся практически в то же место.

– Каким оружием нанесен удар?

– Вероятно, оружие было одно. Тонкий, острый четырехгранный клинок. Только в случае с Брисбеном Коу имело место наружное кровотечение. Он потерял очень много крови.

– Полагаю, смерть наступила мгновенно, – заметил Вэнс.

Доремус кивнул: