Читать книгу "Сожжённые цветы - Яна Розова"

— Софья Михайловна, у него, похоже, что-то случилось. Просто лица на нём нет.

— Мне некогда.

— Отказать?..

— Ох… Ладно, зови!

Оля выпорхнула, в кабинет вошёл Маловичко. Тощий, высокий, с длинными растрёпанными, уже редеющими волосами. Потёртые дешёвые джинсы и вытянутый свитер элегантно болтались на нём, как ветошь на швабре. Плечо журналиста оттягивал нелепо яркий брезентовый рюкзак.

— Соня, привет!

— Привет, Лёша! Проходи. Чем обязана?

Маловичко сел в кресло для гостей у её стола, сказал просто:

— Соня, мне надо десять тысяч долларов.

— И всё? — иронично спросила она.

— Соня, помоги мне, очень прошу! У меня беда: Настя заболела. Рак. Нужна операция. Пообещали за пятнадцать тысяч организовать без очереди в Москве…

— Алексей, мне очень жаль, что у тебя такое! Очень сочувствую, но помочь не могу. У меня нет таких денег.

Это было правдой, в том смысле, что пачки долларов не валялись в ящике стола.

— Соня, Соня, — молил Маловичко. — Это жизнь моего ребёнка! Это безвыходно! Жанна мечется, родители её — в панике! Мы продали дачу, гараж, а собрали только пять штук баксов. А остальные взять просто негде! Ты же знаешь, мы с Жанкой живём — квартиру снимаем, у неё мать в деревне, я — сирота… Соня, что же мне делать? Ты же богатая женщина!

Слух неприятно резануло это словечко: «богатая». Она выпрямилась в своём кресле и сказала тихо, но очень жёстко:

— Богатая? А кто тебе мешал разбогатеть? Мы оба начинали с нуля. Вспомни, пожалуйста, как мне всё это досталось! Пока ты парил в облаках, искал себя, пьянствовал с коллегами и реализовывал свои творческие планы, я пахала! Я знала, что жизнь не праздник, что всегда нужны деньги. И не для шика, а для таких ситуаций.

— Но, Соня, это несправедливо!

— Твоей дочери двенадцать лет, а моему сыну — шесть. Я родила своего ребёнка только когда на ноги встала. А когда вы с Жанной ребёнка заводили, вы думали о том, что может случиться? Нет, вы наслаждались жизнью. Твоя жена мечется? Она может себе это позволить, у неё есть муж!

По мере продолжения Сониной отповеди настроение просителя менялось, как небо перед грозой. Наконец он не выдержал:

— Да ты что, нотации мне читаешь? Ты теперь на коне и можешь меня поучать? Не зря от тебя Генка ушёл. Ты просто ведьма!

Соня решила промолчать. Она сказала, что хотела, она была права. Маловичко встал, бросил на неё убийственный взгляд и вышел.

Минут через пять впорхнула Оля со счетами на подпись и рассказала, что, уходя, журналист злился и бормотал себе под нос что-то вроде: «…толкает меня на преступление».

Мамедов появился в кабинете Сони Бочкаревой ровно в три часа ноль-ноль минут по местному времени. Хозяйка, предупреждённая о прибытии визитёра секретаршей, подняла настороженный взгляд от прайсов, лежавших перед ней, и несколько секунд бесцеремонно рассматривала вошедшего. Он спокойно выдержал это, стоя на входе и разглядывая, в свою очередь, саму Соню. Насмотревшись, вежливо сказал:

— Здравствуйте, Софья Михайловна!

— Здравствуйте.

Она не привыкла заботиться о том, что подумают о ней люди, но сейчас, неожиданно, ей захотелось выглядеть немного… приветливей. Объяснялось это впечатлением, произведённым на Соню гостем. Впечатлением больших денег. Костюм, рубашка, галстук, туфли, кожаный портфель с вензелем известной фирмы выглядели вызывающе дорого, а ухоженные волосы, запах дорого парфюма, стильные запонки и зажим для галстука дополняли образ преуспевающего дельца.

Соня протянула ему руку с аккуратным маникюром и пожалела, что её прекрасные бриллианты лежат дома в шкатулке, а не отягощают пальцы, мочки ушей и шею.

Зато она отметила перстень Мамедова на безымянном пальце правой руки. Похоже на настоящий изумруд, и преогромный к тому же.

«Буду думать, что это стекляшка, — решила про себя Соня, — а то как-то слишком всё!».

Всё, действительно, было слишком: предложения Мамедова оказались небывало выгодными.

Теперь он заставлял нервничать: молодой, уверенный в себе, деловитый и предлагающий невероятные вещи. Сделка казалась очень выгодной, слишком выгодной.

«Где же здесь ловушка? — размышляла Соня, предлагая гостю кофе. — Всё так мило, так перспективно!».

— Знаете, — сказала она вслух. — Мне надо подумать. То есть, для себя я всё решила. Мне нравится ваше предложение, но мои партнёры… Их ещё надо будет убедить!

На самом деле несуществующие партнёры вспоминались только при необходимости немного протянуть время.

— Хорошо, — кивнул Мамедов, и солнце заиграло на его здоровых блестящих русых волосах. — Я буду ждать вашего звонка. А чтобы облегчить процесс убеждения, оставлю вам это.

Он достал из портфеля бутылку без этикетки, завёрнутую в простую обёрточную бумагу.

— Что это? — спросила Соня чуть брезгливо.

Уж не пытается ли Вася угостить её домашним вином из винограда, выращенного в своём приусадебном хозяйстве?

— Десять таких бутылок я закупил на винном аукционе в Испании, специально для подобных случаев.

— На аукционе? Там что, дешевле?

— Что вы! — светски улыбнулся Мамедов, подарив ей ощущение какого-то позорного прокола. — Наоборот. Просто терпеть не могу пластмассовые и прочие сувениры, которые принято дарить партнёрам. Предпочитаю сделать действительно красивый жест. Бутылка бургундского, урожая тысяча девятьсот двадцать девятого года. Этот год, как говорят знатоки, дал самый прекрасный урожай винограда в двадцатом столетии. В мире осталось всего бутылок тридцать такого вина. Одна из них — эта!

Соня серьёзно смотрела на пыльную бутылку тёмного стекла. Лет десять назад в таких ситуациях выручало здоровое чувство юмора, но оно приносило мало денег, а иногда и вовсе мешало, поэтому Соня избавилась от него.

— Спасибо, — ответила она прохладно и встала с места, намекая о конце аудиенции.

— Вы спешите? Могу я вас подвезти?

— Почему вы думаете, что мне надо ехать?

— Потому что вы держите в руках ключи от машины.

Соня опустила глаза на свои руки и убедилась в том, что Мамедов прав. Она уже собиралась ответить, что и сама может себя подвезти, но вдруг решила, что это будет очень похоже на провинциальную зажатость.

— Хорошо, подвезите меня до центра!

— Буду рад, — улыбнулся Василий, продемонстрировав идеально белый ряд ровных здоровых зубов.

У самой Сони зубы были мелкие и все разного калибра. Поджав губы, Соня пошла к выходу, слыша за собой лёгкие уверенные шаги.

В машине Мамедова пахло новой кожей и чем-то очень приятным, восточным, волнующим.