Читать книгу "Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон"

– Я – Уильям Форт, – сказал он. – Рад видеть всех вас здесь.

При ближайшем рассмотрении он оказался странным стариком. Его лицо, словно следы вековых тревог, избороздили морщины, но в тот момент на нем можно было прочесть лишь безмятежность и отрешенность. «Шимпанзе, – подумал Арт, – проведший много лет в лаборатории, а теперь постигающий дзен». Или просто очень старый серфер и дельтапланерист – потрепанный, лысый, круглолицый, со вздернутым носом. А теперь переводящий взгляд с одного на другого. Сэм и Макс, которые не обращали на него внимания, пока он оставался водителем или поваром, чувствовали себя неловко, но он, кажется, не замечал этого.

– Единственный показатель того, – произнес он, – насколько мир полон людьми и насколько они активны, – это процент ассигнований в перечень продуктов, получаемых на основе фотосинтеза.

Сэм и Макс кивнули, как будто это было стандартным началом совещания.

– Могу я делать заметки? – спросил Арт.

– Пожалуйста, – ответил Форт и указал на кофейный столик, стоящий перед диванами. Там лежали блокноты и планшеты. – Позже я хотел бы поиграть в кое-какие игры, так что вот планшеты и блокноты, что вам удобнее.

Почти все взяли себе планшеты и некоторое время молчаливо возились, вынимая и запуская их. Пока они были заняты, Форт встал и начал ходить кругами вокруг диванов, поворачиваясь через каждые несколько предложений.

– Сейчас мы используем порядка восьмидесяти процентов чистой первичной продукции наземного фотосинтеза, – говорил он. – Ста процентов, вероятно, невозможно достигнуть. В перспективе емкость среды[13], по нашим подсчетам, составляет лишь около тридцати процентов, так что, образно говоря, мы зажрались. Мы уничтожаем наш естественный капитал, как будто где-то есть доступный резерв, и почти исчерпали некоторые наши активы, такие как нефть, дерево, почва, металлы, пресная вода, рыба и животные. Это затрудняет дальнейшее развитие экономики.

«Затрудняет! – записал Арт. – Экспансия?»

– Мы должны продвигаться дальше, – продолжил Форт, бросив пронзительный взгляд на Арта, пытавшегося непринужденно закрыть свой планшет ладонью. – Продолжающаяся экспансия – фундаментальный принцип экономики. Более того, это один из фундаментальных принципов самой вселенной. Потому что все на свете – это экономика. Физика – космическая экономика, биология – клеточная, гуманитарные науки относятся к социальной экономике, психология – к ментальной, и так далее.

Слушатели печально закивали.

– Так что все на свете расширяется. Но подобный процесс не может вступать в противоречие с законом сохранения массы и энергии. Как бы эффективно ни было производство, невозможно на выходе получить больше, чем на входе.

Арт внес в пометки: «Выход больше начального вложения – все экономика – естественный капитал – зажрались».

– В ответ на сложившуюся ситуацию здесь, в «Праксисе», группа людей работает над тем, что мы назвали экономикой полного мира.

– А почему не переполненного мира? – спросил Арт.

Форт, кажется, его не услышал.

– Как сказал Дали, два капитала: созданный человеком и созданный природой – не взаимозаменяемы. Это очевидно, но поскольку многие экономисты до сих пор утверждают обратное, я вынужден подчеркнуть это. Простой пример: построив больше лесопилок, вы не получите больше леса. Строя дом, вы можете варьировать число электропил и плотников, а значит, они взаимозаменяемы, но вы не можете строить, имея на руках лишь половину необходимой древесины, и не важно, сколько пил и плотников у вас есть. Попробуйте, и у вас получится дом из воздуха. Именно в таком доме мы сейчас и живем.

Арт покачал головой и взглянул на страницу своего планшета, куда снова внес заметки. «Ресурсы и капиталы не взаимозаменяемы – электропилы/плотники – дом из воздуха».

– Прошу прощения, – спросил Сэм, – вы сказали: природный капитал?

Форт резко дернулся, повернулся, чтобы взглянуть на Сэма.

– Да?

– Я думал, капитал по определению создается человеком. Производное средств производства, так нас учили.

– Верно. Но в капиталистическом мире слово «капитал» получает все более и более широкое использование. Люди говорят, например, о человеческом капитале – это совокупность образования и опыта работы. Определение человеческого капитала отличается от классического в том отношении, что вы не можете унаследовать его, он может быть только взят в аренду, но не может быть куплен или продан.

– Если только не принимать в расчет рабство, – добавил Арт.

Форт нахмурился.

– Концепция природного капитала на самом деле больше похожа на традиционное определение, чем концепция человеческого капитала. Им можно владеть, его можно завещать, делить на возобновляемый и не возобновляемый, отчуждаемый и не отчуждаемый.

– Но если все – капитал того или иного рода, – сказала Эми, – можно понять, почему люди считают, что один капитал может быть взаимозаменяем другим. Если человеческий капитал будет усовершенствован так, чтобы использовать меньше природного капитала, не будет ли это взаимозамещением?

Форт покачал головой.

– Это вопрос эффективности. Капитал – это количество на входе, а эффективность – отношение количества на входе к количеству на выходе. Вне зависимости от эффективности вы не можете сделать что-то из ничего.

– Новые энергетические ресурсы… – предложил Макс.

– Но мы не можем производить почву из электричества. Энергия синтеза и самовоспроизводящиеся машины дали нам невероятную мощь, но нам нужны основные ресурсы, чтобы было к чему эту мощь прикладывать. И тут мы упираемся в предел, замены которому не может быть.

Форт уставился на них все с тем же обезьяньим спокойствием, которое он сохранял с самого начала. Арт бросил взгляд на экран планшета. «Природный капитал – человеческий капитал – традиционный капитал – энергия против материи – электрическая почва – пожалуйста, никакой замены». Он скривился и перешел на следующую страницу.

– К несчастью, – продолжил Форт, – большинство экономистов по-прежнему работает в экономической модели пустого мира.

– Модель экономики полного мира кажется очевидной, – сказала Салли. – Это просто здравый смысл. Почему большинство экономистов ее игнорируют?

Форт пожал плечами и молча сделал еще один круг по комнате. Арт уже устал вертеть головой.

– Мы понимаем мир через парадигмы. Переход от модели пустого мира к модели полного мира – это смена парадигмы. Макс Планк однажды сказал, что новая парадигма приходит не тогда, когда удается убедить ее противников, а когда ее противники вдруг умирают.