Читать книгу "Современные методы управления погодой - Евгения Пастернак"

– Слушай, Слав, объясни мне. Зачем вы нас с собой потащили? Зачем вам такая обуза? Вы с нами носитесь, заботитесь… У вас же и так девиц вагон и тележка. Любую свистни, она и прибежит.

– Понимаешь, Катя… – Слава был необычайно серьезен, – нужно же с кем-то поговорить, после того как переспишь со всем этим вагоном! А если серьезно, то мы уже четвертый раз на юг вчетвером ездим. Скучно. А с вами не соскучишься, особенно с вашими красотками.

– Жениться тебе, Славик, нужно. И детей нарожать.

– Успею. А ты чего не замужем?

– Не сложилось.

– А что за дядя Сережа, из-за которого гроза была? Мне Маша такую историю рассказала, просто детектив. Мама злится, гром гремит…

– Уехал дядя Сережа.

– А ты?

– А я осталась.

Славик выдержал правильную паузу – в результате я рассказала ему все. Ну, почти все. Слава слушал просто идеально, где нужно – смеялся, где нужно – мрачнел. И сказал:

– Не переживай, Кать. Он вернется. Вот посмотришь. У меня друг в Германии в аспирантуре второй год учится, воет, стонет и кричит криком. Там же тоска смертная! Пойти некуда, поговорить не с кем. Бабы только за деньги.

– Это ужасно!

– Конечно, ужасно. Попробуй там с кем-нибудь познакомься! Во-первых, страшные, как лошади, во-вторых, одеваются в мешки бесформенные. И вообще, любая может в суд подать за сексуальную дискриминацию.

– Ладно, утешил.

– А я бы от тебя никуда не уехал!

– Ты бы от меня пешком сбежал…

– Кать, давай займемся любовью!

– Чего?

– А что? Наши вернутся только часа через два. Или ты кого-нибудь другого хочешь? Ты скажи, мы все с удовольствием…

– Я никого не хочу. У меня месячные.

– Жаль. Хочешь, правду скажу? Мы поспорили. Кто первый с тобой… ну… это… Тот получает бутылку портвейна.

Когда я встала и рванула в комнату, Слава потащился за мной.

– Ну вот, обиделась… Да не обижайся ты, я же хотел как лучше, я же правду сказал…

На обратном пути я чуть не сшибла его с ног.

– На!

– Что это?

– Портвейн. И я тебя умоляю, расскажи всем, что ты выиграл. Можешь с подробностями. А остальные после этого точно лезть не будут?

Короче, рассказывать об этом отпуске можно бесконечно. Из Судака мы так и не уехали, жаль было терять нашу беседку, но съездили на сумасшедшее количество экскурсий. Загорели, как негры. Девчонки наши просолились в морской воде так, что ими можно было пиво закусывать. Они стали и правда как близнецы. Как их теперь развести но разным квартирам?

Но каким бы феерическим ни был отдых, от него тоже устаешь. Хотелось домой, в ванну, хотелось посмотреть телевизор, хотелось продемонстрировать всем на работе свой загар. В общем, уезжали мы тоже с удовольствием. Билеты домой ни мы, ни ребята заранее не брали, поэтому мы натравили Ника на кассы, и через час он нам принес восемь билетов, два соседних купе. Но на обратном пути мы не буянили, все спали, даже дети. Тоже, наверное, переотдыхали.

Когда мы приехали, у вагона была бурная сцена встреч и прощаний. Машка и Натка рыдали, повиснув на Славе. Андрей чуть не плакал, глядя, как Таня целуется с мужем. Потом девчонки наперебой рассказывали всем встречающим, что это за дяди, потом все обменивались телефонами. Мы поехали к бабушке ужинать и домой добрались только часам к десяти вечера. Машка уснула мгновенно, и я разлеглась в ванне, урча от счастья.

Тут и зазвонил телефон.

* * *

Не знаю, что меня подвигло в этот день позвонить Кате. Прямо озарение какое-то!

Глупое, нужно сказать, озарение. Хваленая немецкая телефонная связь долго отказывалась выполнять свои прямые функции. Сначала вообще ничего не было слышно. Потом короткие гудки, которые начинались после первых же цифр набора. Потом я умудрился попасть в учреждение с очень глухой или очень грубой теткой. А когда от меня можно было уже прикуривать, соединение наконец произошло.

– Алло! – закричали на другом конце провода таким родным голосом. – Это Слава? Перезвони, хорошо?

Я отключился. Какая такая Слава? Первого ее мужа как-то по-другому звали. И вообще, какая мне разница? Я просто хочу узнать, как поживает моя любимая женщина. Где она пропадала? Не скучает ли? Как там дочка?

– Привет, – сказал я, как только смог дозвониться повторно, – а Слава – это кто? Твой первый муж?

– А, это ты, – голос Кати заметно похолодел, – нет, муж у меня был Дима. Ну как ты?

– Я нормально. Ты как?

– Замечательно! Мы с подружкой и детьми в Крым ездили, там так здорово! Мы с одной компанией были…

Катя снова выходила на пик теплоты голоса. Я тоже… накалялся. Оказывается, пока я тут на немцев горбачусь, моя дорогая и любимая подцепила мальчиков-студентов и исколесила с ними все южное побережье. Они и спортсмены, и красавцы, и с детьми возились.

– Тогда понятно, – ехидно заметил я.

– Что понятно? – Катя остановилась на полуслове.

– Почему их было четверо, а вас двое. Двое детишек развлекают, а двое… вас. А потом меняются. Как оно, с молоденькими-то?

– Сергей, если ты позвонил, чтобы испортить мне настроение…

– Да нет, что ты! Я позвонил, чтобы с интересом выслушать, как ты проводишь время в компании неутомимых… студентов! Только для этого! Вот уже шесть минут – а это довольно большие деньги! – я наслаждаюсь твоим рассказом о загорелых мужских торсах и трогательной любви к чужим детям!

– Сергей…

– Что «Сергей»! У меня за это время ни одной женщины тут не было! Я вкалываю как проклятый, думаю, как ты там, а ты даже не позвонила, куда ты уехала, надолго ли! Я, между прочим, волнуюсь!

Клянусь, в ту минуту я искренне считал, что все лето я провел в волнениях о судьбе Кати и Маши.

– Знаешь, – Катя снова была холодна, как контрастный душ в точке минимума, – я тебе не жена, и мне наплевать, были у тебя женщины или нет. И волноваться за меня не стоит. А уж звонить – тем более. Это довольно большие деньги!

Отбой раздался так резко, что я не успел оставить последнее слово за собой. Я бросился перезванивать, но на сей раз меня неизбежно встречали резкие короткие гудки. После пятой попытки я вспомнил о гордости.

– Какого черта! Что она там себе возомнила?! Что я буду слушать, как она направо и налево трахалась с кем ни попадя? Да пошла она!

Я сделал несколько резких кругов по комнате. Вот теперь я жалел, что у меня нет велосипеда. А то вскочил бы в седло – и рванул наперекор дорожному движению.