Читать книгу "Bücher, Bücher! - Кэтрин Коути"

— Не беспокойтесь, никого будить вам не придется, — сказал граф и добавил в ответ на недоуменный взгляд жениха, — Согласно нашим законам, полномочия магистрата возлагаются на самого знатного землевладельца. Куколь! Бумагу мне, чернильницу и перо.

* * *

Буквы медленно выцветали, превращаясь из ярко-алых в прозаично-бурые. Очарование крови длится лишь несколько мгновений. Молодожены еще раз повертели в руках свое свидетельство о браке. Написанное готическим почерком, оно было поистине уникальным. Сам текст ютился в крайнем верхнем углу, остальное же пространство занимала витиеватая подпись судьи и не менее затейливая, с перечислением всех имен и титулов, подпись свидетеля. Лишь когда виконт в азарте перевернул лист, чтобы продолжить на обратной стороне, отец счел нужным отнять у него перо.

— Спасибо, господин граф, — поблагодарил Абронзиус, еще раз пробежавшись глазами по документу — он так и просился в рамку и под стекло.

— Очень жаль, что чернила замерзли, — вторила «фрау Профессор».

— Отнюдь. Это лишь сделает событие более памятным для вас… и для меня, — фон Кролок помассировал запястье, на котором уже начала затягиваться рана, и застегнул манжету.

— И часто вам приходится заниматься судейством?

— Увы, очень редко. Местные жители предпочитают заключать браки в церкви — удивительно набожный у нас народ. Да и уровень преступности так низок, что крестьяне

разрешают конфликты без моего вмешательства. В последнее время я начал подозревать, что это из-за моего уголовного кодекса. У меня копия 16го века.

— Боюсь, крестьяне не скоро позабудут инцидент с маслом, — согласился Герберт.

— Не вижу ничего плохого в том, чтобы опустить руку в масло, если оно оливковое. Очень полезно для кожи и ногтей.

— Это было кипящее масло, отец!

Кашлянув, Сара поспешила прервать щекотливую тему.

— Надеюсь, ваше сиятельство, вы все объясните моим родителям. Скажите, что я скоро приеду погостить, тем более что мне есть где остановиться — у вас такой гостеприимный замок! Кстати, милый, ты ведь не против, если мы пригласим папу с мамой в Кеннигсберг?

Профессор Абронзиус не возражал. Наоборот, он был только рад. Теперь последним доводом в спорах с олухами, отрицающими существование вампиров, будет «Познакомьтесь с моим тестем.» Разумеется, он не знал, что «папа с мамой» были только началом списка.

— Что ж, настало время попрощаться. Ваше сиятельство, господин виконт, — Профессор отвесил по поклону в сторону упомянутых лиц.

— Я пришлю вам открытку! — пообещала Сара, а Герберту почему-то представилось, что на открытке будет изображен собор с немереным количеством крестов. — Ну все, милый, нам пора… Ах да, Альфред.

Юноша уже стоял у саней, неуверенно поигрывая вожжами. По ее пристальным взором он сник, ожидая неизбежного.

Дело в том, что к моменту описываемого действия еще существовала традиция захватывать с собой на медовый месяц постороннего и путешествовать втроем, а не вдвоем. Суть такой конспирации сводилась к тому, чтобы заморочить голову жителям всех деревушек, где остановятся новобрачные. Крестьяне любили порадовать молодоженов серенадой, спетой в 6 утра под аккомпанемент кастрюль и поварешек. Целью этого мероприятия было получить от новобрачных награду за труды, хотя обычно вознаграждением служил цветочный горшок, парочка крепких ругательств и — если супруги были людьми терпеливыми — ушата кипятка. Зато если проводить медовый месяц втроем, то никто ведь не догадается!

Она еще раз смерила юношу взглядом.

Она разочаровалась в этой традиции.

— Ничего личного, Альфред, — промолвила девушка, отбирая у него поводья, — но для тебя в санях не хватит места. У меня очень широкий кринолин и не хотелось бы его помять. Но вешай нос! Я понимаю, у тебя руки чесались зарезать нас посреди большой дороги, но прости, желаемое не всегда соответствует действительности.

Герберт готов был поклясться, что девица ему подмигнула!

— Профессор, вы бросаете меня здесь? — испуганно спросил юноша. Но его ментор досадливо на него замахал.

— Ну причем тут бросаю? Ты остаешься в качестве полевого наблюдателя, мой мальчик. Представляешь, какой шанс для твоей будущей диссертации! Ну а я буду слать тебе письма с указаниями. Через пару лет ты сделаешь себе мировое имя, Ван Хельсинг будет тебе ботинки чистить! Главное, не забывай про чеснок и никакой упырь с тобой не сладит.

Закончив напутствие и похлопав ассистента по спине, Профессор забрался на облучок. Сара уже заняла пассажирское сидение и теперь разглаживала пышные юбки. Помахав упырям, она довольно улыбнулась. Это было приятным приключением, особенно если учитывать, что в результате ей достался любящий муж, карьерные перспективы, новое платье и пара модных сапожек. Взмах вожжей и вот лошадка нехотя тронулась с места. Сани заскользили по снегу.

Отец и сын посмотрели друг на друга, на удаляющиеся сани, снова друг для друга. Из всех возможных восклицаний — например, «Слава тебе, Господи», «Аллилуйя» или «Осанна в вышних» — для них не подходило ни одно, поэтому вампиры обошлись благодарным молчанием.

— Как думаете, они доберутся благополучно? Просто я беспокоюсь насчет волков, — шепнул Альфред Куколю.

— О, не извольте волноваться, — отозвался тот, — даже если фроляйн… фрау Сара и умертвит парочку, что ж, не велик урон для окружающей среды.

Плечи юноши поднялись и опустились. С какой-то торжественностью он засунул руки в карманы, извлекая по пригоршне чеснока. Некоторые дольки были надкусаны. Горбун насторожился. Вряд ли Альфред способен вести подрывную деятельность в тылу врага, но и такой вариант исключать нельзя. Хрустнув суставами, Куколь размял пальцы. Ему не впервой вырывать из чьих-то рук колья… склянки со святой водой… гренки, натертые чесноком…

Зачарованный, ученый продолжал таращится на свое сокровище. Этот овощ — или что он там такое — всегда присутствовал в его жизни. Тетушка Альфреда даже клялась, положив руку на головку чеснока. Нет, добродетельная матрона не верила в упырей — за исключением тех, что раз в месяц приходят за рентой.

Зато она верила в народную медицину.

— Куколь, вы знаете, что чеснок — это универсальное средство фактически от любой болезни? — спросил Альфред, — Если у вас заболит ухо, можно засунуть туда дольку чеснока. Приключится насморк — растереть чеснок и закапать. А от простуды его можно пить с молоком!

— Неужели? — вежливо удивился слуга.

— Настоящая панацея. Так говорила моя тетушка. Ее чулан всегда был до потолка забит чесноком.

— И часто вы, герр Альфред, сиживали в том чулане?

Юноша вздохнул.

— Почти каждый день. С детства ненавижу эту гадость, — с чувством произнес он, швырнул чеснок на землю и принялся втаптывать его в снег, так тщательно, словно рассчитывал на изобильный урожай в будущем году. Улыбнувшись, Куколь помог ему утрамбовать снег. Затем, приволакивая ногу, подошел к хозяину.