Читать книгу "Месть в ажурных чулках - Дарья Калинина"

И, деловито запахнув на себе целую пену белых, розовых и брусничного цвета кружев, девушка прошла в гостиную, где и предложила подругам угощаться швейцарскими шоколадками и сухим мартини со льдом.

— Не знаю, как вам, а мне лично необходимо расслабиться, не каждый день знакомых мужчин убивают, — сообщила она подругам и одним махом опрокинула в себя приличную порцию мартини.

После этого она похорошела еще больше. Румянец вернулся на ее слегка побледневшие даже под слоем грима и румян щеки, из глаз ушла тревога, и наконец тонкие длинные пальцы рук с безупречным маникюром перестали нервно подрагивать.

— Время у нас еще есть, — кинув быстрый взгляд в сторону напольных часов, сказала девушка. — Давайте знакомиться! Меня зовут Варя.

Подруги невольно вскинули на нее глаза. Это имя казалось настолько простецким и не подходящим для такой сказочной нимфы, что их реакция была вполне естественной.

— Хотя своим клиентам я всегда представляюсь Вероникой или Никой, — призналась девушка. — Но с вами мне комедию ломать не к чему. Вам ведь все равно навести обо мне справки и узнать мое настоящее имя ничего не стоит. Верно?

Подруги вежливо покивали. Варя-Ника явно принимала их за сотрудников милиции. Ну и отлично! Хотя никаких документов подруги ей не показывали. И даже ни единого намека не сделали, что они причастны к данной организации. Но в головах простых обывателей как-то не укладывалось представление, что расследованием убийства могут заниматься не только менты, но и такие же простые, как они сами, граждане и гражданки.

Но в данном случае у подруг чисто интуитивно сложилось впечатление, что Ника будет с ними более откровенна, если перестанет считать их милицейскими работниками. Определенно, девушке было что скрывать от милиции. И это могло заставить ее слегка зажаться.

«Она и сейчас, бедняжка, до сих пор вся в тревоге и волнении, — подумала про себя Кира. — Вон как мартини хлещет, уже второй стакан опрокидывает. И останавливаться явно не собирается».

— Дело в том, — произнесла вслух Кира, — что мы с подругой ведем частное расследование. И к милиции не имеем никакого отношения.

Рука их хозяйки со стаканом замерла в воздухе буквально в сантиметре ото рта. А потом стакан медленно вернулся обратно на полированную поверхность сервировочного столика.

— Значит, вы не из милиции? — уточнила у подруг Ника. — А зачем же вам тогда влезать в это дело с убийством? Кем вам приходился Ваго?

— Дело в том, что Ваго мы почти не знали, но тем не менее меня и еще одну мою знакомую вполне могут обвинить в его убийстве, — призналась Кира. — А нам бы этого очень не хотелось. Вот и приходится стараться собственными силами и доказывать свою невиновность.

И Кира выложила Нике те события, которые привели ее и Ларису в этот дом, рука об руку с телом бедного Ваго.

— Пейте мартини, — после минутной паузы повторила свое предложение Ника. — Раз такое дело, я вам, ясное дело, расскажу все, что знаю о Ваго.

И, откинувшись на спинку роскошного кожаного кресла цвета кофе со сливками, она добавила:

— Только сразу должна вас предупредить, Ваго не являлся моим клиентом. Поэтому я вам о нем ничего особенно интересного рассказать не смогу. Это про них — моих котиков — мне необходимо выяснять всю подноготную. И делаю я это всегда собственноручно, проверяя на достоверность каждую мелочь.

— В самом деле? — удивилась Кира.

— А как же? — воскликнула Ника. — Иначе моему шарму может быть нанесен существенный урон.

— От котиков? — тихо переспросила у нее Кира.

Она старательно пыталась представить себе, что это может быть за урон такой? Исцарапают милые когтистые пушистики Нику, что ли? Или на ажурных чулках проделают безобразные борозды своими когтями и зубами? Кусок кружев из ее пеньюара вырвут?

— От них самых, — подтвердила Ника. — И вы даже себе не представляете, в какой пакости мне приходится копаться, чтобы извлечь пару-тройку сносных котиков для дальнейшей работы с ними.

— Так вы разводите животных? — мило осведомилась у нее Кира, у которой еще свежи в памяти были воспоминания, как ей пытались всучить щенка дворняжки, в то время как она сама думала, что ей в результате этой сделки достанется шикарный любовник-мулат.

— Можно и так сказать, — кивнула головой Ника. — Вообще-то, они и есть животные. И я их развожу. Так что все верно.

— И что? — изумилась Леся, которая с любопытством оглядывалась по сторонам, дивясь стильному тонкому убранству этой квартирки. — Вы их прямо тут и разводите?

— А где же еще? — удивилась Ника. — Самое подходящее место. Тишина, интим, я в полуобнаженном виде, котик расслабляется, и — оп!

Что такое она подразумевала под этим своим «оп!», подруги даже боялись спросить. Но как ни крути, а обстановка в квартире мало напоминала кошачий питомник. Пусть даже самый что ни на есть элитный. Хотя если хозяйка разыскивала своих котов-производителей на свалках, то, возможно, тут было налицо какое-то мошенничество.

— И как вам удается бороться со специфическим животным запахом? — спросила Кира.

Ника слегка удивилась, но потом рассмеялась.

— Понимаю, на что намекаете! — весело сказала она. — Но они особо и не воняют. Парфюмерия помогает.

— А где же они сейчас? — поинтересовалась бесхитростная Леся. — Ваши котики?

— Придут скоро, — устало взмахнула рукой Ника. — По крайней мере, один точно придет.

— Сам? — изумилась Леся.

— Думаю, что телохранителей он с собой на свидание не потащит, — хмыкнула Ника. — Да и машину, как мне подсказывает мое чутье, оставит в соседнем дворе. Чтобы ни единая живая душа не знала о его визите в мою норку.

И Ника, начав исповедь, уже не могла остановиться. И на одном дыхании выложила подругам повесть последних лет своей жизни. А жизнь ее, надо сказать, особенно никогда не ласкала. Выросла Ника в бедной семье. Родители ее хоть и не пили, а, напротив, честно трудились, папа в институте, а мама в школьной библиотеке, все равно денег зарабатывать не умели. И хотя Ника была у них единственным ребенком, подарками баловать ее родители никогда не баловали. Не на что им было покупать дочери дорогие игрушки и вещички.

Ситуация усугублялась еще и тем, что жила Ника в маленьком городке на севере нашей родины. И когда закрылся институт, где трудился Никин папа, другой работы найти ему уже не удалось. После закрытия института он начал тихо спиваться, окончательно превратившись в балласт для жены и дочери.

Дальше в рассказе Ники следовала трогательная, но, увы, вполне обычная сцена прощания, когда взрослую дочь плачущие родители отправляли в большой город — учиться. Впрочем, в отличие от многих своих товарок, Ника в институт поступила. Правда, был он не бог весть каким элитным, но зато предоставлял своим иногородним студентам общежитие. Ника, несмотря на некоторый сквозняк у нее в голове по части точных наук, закончила институт с хорошими оценками и все пять с половиной лет своей учебы пользовалась в общежитии отдельной комнатой и прочими поблажками.