Читать книгу "Академия Беаты. Проклятие любви - Анна Валентинова"

– Это невозможно.

В этом сне до ласк они с Мэрджем не дошли, остановившись на выяснении отношений. Значит, он далеко, в одиночестве и добраться до него невозможно? Что это за место такое? Тюрьма? Плен? Необитаемый остров? Ей лезла в голову всякая чушь, а между тем живот начинал наливаться привычной болью, и во рту все пересохло от неутоленного возбуждения. Значит, проклятье работает в любом случае, вне зависимости от того, что она делала во сне.

Беата горько усмехнулась, усаживаясь в кровати. Ей еще дневник наблюдений осталось завести и записывать – кого она сегодня хотела, с кем не смогла переспать, и сколько раз.

Глупости все. Надо избавляться от этого раз и навсегда. Только вот к декану идти совсем не хочется. Она не сомневалась, что тот сумеет преодолеть все ее комплексы и страхи, но как к нему подступиться? В отличие от Сэйгура, к которому Беата чувствовала хотя бы жалость, Мортер был самодовольным и самодостаточным мужиком, эгоистом до мозга костей – темным, одним словом. Все, что произойдет с ним, будет очень техничным и правильным. А может быть, ей это и нужно? Провести операцию по удалению заклятья. Чувства и переживания ни к чему, они будут только лишними!

Приняв решение, Беата почувствовала себя намного лучше и, несмотря на оставшуюся боль, все утро провела в трудах – прибралась в комнате, постирала всю рабочую одежду, вымыла полы и приготовила себе чашечку ароматного чая.

Именно к чаю соизволила проснуться ее сообразительная соседка. Она спустилась, зевая, непричесанная и в своей неизменной шелковой рубашке из дорогих мелиасских кружев.

– Не понимаю, зачем ты надеваешь эту рубашку, когда спишь одна? – подколола Беата подругу, наливая ей чашечку чая.

– В который раз отвечаю, чтобы быть в тонусе! – в тон ей ответила Инесс. – Вдруг посреди ночи в мое окно влезет прекрасный юноша-воздушник, а я, прости меня Хранители, лежу в разношенной серо-буро-малиновой сорочке, как у тебя. У юноши все упадет, еще не встав.

И она покосилась на спокойную подругу, неторопливо попивающую чай.

– А ты что такая довольная? Даже блеск навела в доме. Неужели бывший во сне больше не приходил?

– Приходил. Но сегодня мы только поговорили.

И Беата пересказала содержимое разговора.

Та фыркнула, едва не расплескав чай:

– В тюрьме, говоришь? Там ему самое место! За такое сажать надо, без права переписки и амнистии!

– Это не важно, главное его можно найти.

– Как? – Инесс не выдержала, поставила чашку и закружилась по комнате. – Ты будешь объезжать все тюрьмы, а потом наймешь корабль и будешь плавать от острова к острову? Ты соображаешь, во что это может вылиться? – уже почти кричала она на подругу.

– А что мне делать, что? – прокричала та в ответ. – Я больше так не могу, на схоларов бросаться начала, меня скоро уволят за непригодность!

– Пробовать, – уже успокоившись, ответила Инесс. – Ошибаться и снова пытаться. Только так. Думаешь, мне не надоели до ужаса мои ожоги на спине? Как будто я всю жизнь мечтала воспитывать этих спиногрызов и сопли им вытирать? Ты знаешь, как я рубила в капусту нежить на южной границе? Ты мои трофеи видела? Это же были не сражения, а песни!

Инесс несколько секунд смотрела в пустоту невидящими глазами, а потом взглянула на Беату:

– Но я знаю – мои болячки лечат только время и уход, лечение и время. По-другому никак.

– А пробовать с кем? Это живые люди, Инесс, они ни в чем не виноваты.

– А пробуй с темными. Им все равно, в конечном счете, а тебе польза, – усмехнулась подруга.

Беата шла на занятия и размышляла над словами соседки. Различия между темными и светлыми магами были очень условными и размытыми. Конечно, темные не являлись убийцами и злодеями, а светлые – воплощением нравственности. И те, и другие изначально были обычными людьми, а потом, кто раньше, кто позже становились магами.

Темной или светлой была суть человека, получившего дар магии. Чуть больше эгоизма, самолюбования и агрессии, чуть меньше сострадания, любви и жалости – выходит темный. Наоборот – светлый маг. И понятно, что при таком эмоциональном раскладе, среди темных преобладают мужчины и боевые маги, а среди светлых – женщины и целительницы. А вот стихии распределялись более равномерно. Было много всяких других тонкостей, например счастливая семейная жизнь почти у всех светлых и долгое одиночество темных, но и светлые, и темные общались легко и свободно, не враждуя и не воюя между собой.

Несколько дней подряд у Беаты были вечерние занятия, после которых она так уставала, что малодушно откладывала «разговор» с деканом на потом. С Даном Гласом она теперь обращалась как с хрустальной вазой, чему парень, кажется, был не рад, поскольку опять смотрел на нее недоуменно и несколько брезгливо. Ну и пусть! Она работала на износ, пытаясь научить этих лоботрясов хотя бы элементарным навыкам магической защиты. Справлялись не все, и она уже видела претендентов на отчисление. Дан в их число не входил, у парня был потенциал, и при должном усердии из него вышел бы толковый маг.

Беата даже, кляня себя за любопытство, от которого, как известно, кошка сдохла, заглянула в персональную карточку схолара, в ее же собственноручно придуманном каталоге. Ничего интересного она там не обнаружила – имя то же самое, скорее всего, выдуманное или приближенное к реальности. Аристократичное происхождение и воспитание не скроешь, тем более он сумел оплатить почти полный первый курс повторно, когда вылетел из Академии по ее вине.

Беата вздохнула и поежилась от холода. Учебные кабинеты и аудитории обогревали только зимой, когда холод становился невыносимым, а сейчас эту промозглую позднюю осень заведующий хозяйством Ширук Биш, видимо, считал жарким летом. В домах магистров и общежитиях, естественно, камины и печи топили уже давно, а вот на основные здания дров не хватало.

Она поплотнее завернулась в рабочую мантию и огляделась. Зал для хранения личных дел, каталога и документов был по-своему красив. Раньше здесь была дворцовая библиотека – от нее остались длинный резной балкон с многочисленными полками и лестницами, красивый дубовый паркет и цветные витражи в окнах. Работалось здесь легко и приятно, личными делами бывших и нынешних схоларов больше никто не интересовался и Беата сидела совершенно одна.

Она продолжила читать карточку и с удивлением увидела, что Глас старше ее! Ей идет двадцать шестой год, ему – двадцать восемь. Святые Хранители, почему она считала его юнцом? С ней сыграла злую шутку ее должность. Она была магистром и мастером, он – только начинающим магом и учеником. Но судя по всему, это разница будет не такой уж большой – Дан набрал удвоенную нагрузку на этот год, пытаясь пройти весь второй и частично третий курс. Зачем? Парень… Нет, она себя поправила, – мужчина рвется на южную границу воевать с нечистью? Будь ему двадцать два, как Сэйгуру, она бы поверила в такую возможность. Но Гласу двадцать восемь, и призрачная романтика магии давным-давно должна была выветриться из его головы.