Читать книгу "Рапсодия ветреного острова - Карен Уайт"

– Я забыла комбинацию сейфового замка. А потом пошел такой сильный дождь, что я решила подождать здесь, а не мокнуть снаружи. Думаю, я просто устала, я ведь целый день провела за рулем, вот и уснула.

Хит сдвинул брови и подошел к Эмми; она снова удивилась, что ничуть не боится его.

– Я возьму чемоданы и принесу все остальное.

Он попытался взять багаж. Эмми продолжала держаться за чемоданы, хотя они казались ей неподъемными.

– Спасибо, но я вполне могу позаботиться о себе.

– Я ничего подобного и не имел в виду. Просто если мама узнает, что я не помог вам отнести чемоданы, она отшлепает меня. Нет, я не шучу.

Он был серьезным, а вот глаза смеялись. Эмми устала и не хотела спорить. Кроме того, было неплохо иметь рядом с собой человека, который мог отнести багаж.

– Прекрасно, если мама так много значит для вас, – она вручила ему чемоданы и первой вошла в дом.

Внутри Эмми сразу же обратила внимание на освещение. Даже в пасмурный день бежевые стены мягко отсвечивали благодаря панорамным окнам, обрамлявшим парадную дверь и зеркально отображавшимся на противоположной стороне дома, выходившей на болото. Открытую планировку первого этажа подчеркивали карнизы с красивой лепниной и темные деревянные полы. Мебель почти полностью отсутствовала. Со стороны это выглядело так, как будто мечта архитектора о свете и открытом пространстве завершилась на этапе конструирования, без реальной проработки интерьеров. Она увидела спиральную лестницу из кованого железа, которая выходила в коридор, деливший пополам главную жилую зону, и, вероятно, приводивший к двум спальням наверху. Третья, главная, спальня находилась на нижнем этаже, и, когда Хит прошел мимо Эмми к двери на другой стороне кухни, она последовала за ним.

Просторная спальня располагалась по всей ширине дома, и оттуда открывался вид на океан и на болота из больших веерных окон в передней и задней части. Обстановка состояла только из двуспальной кровати, комода с зеркалом и туалетного столика, что опять-таки показалось Эмми очень странным. В дальнем углу комнаты виднелся стрельчатый альков, и когда Эмми приблизилась к нему, то поняла, что это и есть башенка, которую она видела снаружи.

Пока Хит пристраивал ее чемоданы по обе стороны от комода, она заглянула в проем и едва не вскрикнула от изумления. Стены внутри, словно цветные полосы на маяке, были опоясаны полками книг по три-четыре ряда в высоту и доходили до застекленного верха, куда можно было подняться по крутой спиральной лестнице. Книги поддерживались креплениями из кованого железа.

– Вы любите книги?

Эмми вздрогнула при звуках голоса Хита и едва не ушибла голову о край полки.

– Можно сказать и так. У меня степень магистра библиографии, и я с детства работала в книжном магазине моей матери.

– Вот как, магистр библиографии? Значит, вы библиотекарь.

Эмми снова скрестила руки на груди.

– Формально говоря, так оно и есть, но я не просто библиотекарь. Моя квалификация позволяет быть музейным куратором и работать с историческими документами, писать статьи для университетов и так далее.

Он кивнул, словно размышляя над ее словами.

– Интересно. Но вместо этого вы работаете в книжном магазине у вашей мамы.

Гнев, застарелое чувство утраты и мысль о том, что он задел ее за больное, – все это разом обрушилось на Эмми, так что она просто смотрела на Хита с открытым ртом, не в силах ответить.

Как будто почувствовав, что он ступил на запретную территорию, Хит снова обратил внимание на книжные полки.

– Это книги из магазина моей бабушки.

Эмми прокашлялась, стараясь обрести голос.

– Из магазина моей бабушки? – в смятении повторила она и подняла руку, словно пытаясь навести порядок в собственных мыслях. – Подождите. Это свекровь Эбигейл, правильно? Она оставила «Находки Фолли» вашей матери после своей смерти. Как ее звали?

– Мэгги. Маргарет О’Ши Рейнольдс, сестра Лулу и моя бабушка.

Эмми кивнула. Ей хотелось покинуть это тесное место, но Хит преграждал выход. Она застряла, глядя на него: пройти мимо и не задеть молодого человека было невозможно.

– Верно. Теперь я понимаю. Значит, это Мэгги погибла во время урагана «Хьюго».

Хит посмотрел вверх, и свет, лившийся из окна башенки, окрасил его карие глаза в желтый цвет.

– Да. А это ее личная библиотека, которую Лулу и моя мать спасли перед началом урагана. Мы сложили книги на чердаке у родителей, у которого каким-то чудесным образом не снесло крышу. Их дом находился дальше от океана, чем дом Мэгги, и они решили, что там будет безопаснее. Когда мы построили этот дом, то перевезли сюда столько, сколько смогли, но все не поместились, поэтому часть осталась у родителей. Моя мама продала несколько коробок на eBay, когда решила отойти от дел, и выставила магазин на продажу, но потом Лулу узнала об этом и остановила ее.

– Почему Лулу не сохранила книги у себя?

Хит посмотрел на Эмми сверху вниз, а потом отступил на шаг, словно осознал, как близко он стоит.

– Лулу живет вместе с моими родителями. Она привыкла жить с тетей Мэгги, но после «Хьюго» переехала к родителям и с тех пор обитает с ними.

– У нее нет своей семьи? – Эмми не представляла человека, который мог бы ужиться с этой пожилой женщиной, но мысль о ее одиночестве почему-то угнетала ее.

Молодой человек покачал головой.

– Она не выходила замуж. Но она всегда была близка к моему отцу, так что все вполне объяснимо.

– Вашей матери не позавидуешь, – пробормотала Эмми, наконец протиснувшись в спальню мимо Хита. Она встала посреди комнаты и осмотрелась. Пес уютно устроился в центре кровати. Хит хлопнул ладонью по бедру; Фрэнк послушно спрыгнул и последовал за ними.

Кухня, столовая и две другие спальни были так же тщательно спланированы и хорошо освещены, как и остальные помещения, но почти лишены меблировки. Единственным украшением интерьера были большие черно-белые фотографии, вставленные в рамки и развешанные на стенах или расставленные в разных комнатах.

Эмми подошла к одной из самых больших фотографий, висевшей на стене за обеденным столом. На ней были запечатлены две женщины и малыш примерно полутора лет. Они сидели на крытом крыльце обшитого вагонкой и потрепанного непогодой маленького дома с двумя мансардными окнами. Все они были одеты в стиле 1940-х годов; женщины носили юбки ниже колена и плотные блузки, застегнутые на все пуговицы, а мальчик красовался в костюме моряка с короткими штанишками и бескозыркой. Они смотрели в камеру, щурясь от яркого солнца.

Мальчик сидел на коленях у более высокой женщины, чье лицо, как решила Эмми после внимательного осмотра, нельзя было назвать хорошеньким, но люди, пожалуй, считали его миловидным. У нее были темные волосы и светлые глаза, а черты ее лица хоть и неприметные, но все же отличались привлекательностью. Может быть, все из-за глаз? Эмми наклонилась поближе, чтобы лучше рассмотреть фотографию. Нет, это было что-то еще, что-то связанное с выражением ее лица. Она увидела печаль, скрытую в морщинках между бровями, но глаза лучились такой надеждой и ожиданием, что было невозможно видеть их и не верить в лучшее будущее, ожидающее за порогом.