Читать книгу "Ультра. Как в 40 лет изменить свою жизнь и стать одним из лучших атлетов планеты - Рич Ролл"

На следующий день, когда я в компании своих дружек одевался в комнате возле церемониального зала, кроме костюма мне также пришлось надеть улыбку. Я старательно заставлял себя наслаждаться моментом, верить, что все к лучшему в этом лучшем из миров, и не признавать, что стою на пороге величайшей из ошибок в своей жизни. Я не видел Мишель с прошлого вечера, когда она отправилась на предсвадебную вечеринку со своими друзьями, предоставив мне возвращаться в гостиницу в обществе родителей, – так что я мог лишь гадать, в каком настроении она пребывает. Может, она вообще не покажется?

Но она пришла, и не успел я опомниться, как было произнесено священное «да» и нас объявили мужем и женой. Когда пришло время подписывать свидетельство о браке, Мишель начала изворачиваться, измыслив историю о том, что чиновник, зарегистрировавший наш брак, почему-то решил (полная ахинея!), что нам не надо подписывать свидетельство. Обескураженным, но трезвым я провел остальную часть свадебного приема, во время которого Мишель была холодна, как ледяная глыба.

Брачная ночь прошла еще хуже. Едва ступив на порог нашего номера в пентхаусе, я потребовал у нее объяснений. Но, не проронив ни слова, Мишель удалилась в другую комнату.

Что касается медового месяца, то в моей жизни не было более ужасного времени, чем то, которое я провел в райском уголке на Ямайке. Я уж размышлял, не уехать ли мне раньше срока, дав Мишель место и время, чтобы разобраться в себе.

Пять дней мы обитали в одном помещении, едва обмениваясь парой слов за сутки. Какие там любовные утехи – мы с трудом могли взглянуть друг на друга.

Утром пятого дня я отправился поплавать в океане. Со стэнфордских дней я не бывал в воде – ну, если не считать душ. Но только я отплыл от берега, наслаждаясь теплым Гвианским течением, память тела тут же начала пробуждаться. Внезапно я заново ощутил сильную любовь к воде и досаду, что так долго не плавал. И вот, не задумываясь, что делаю, я прибавил темп, пока не поплыл со спринтерской скоростью. На краткий миг я ощутил полное согласие с миром. Потому что вдруг все обрело смысл. Я понял, кто я есть.

Я плыл и плыл. Занеся руку для следующего гребка, я внезапно ощутил, как с пальца соскочило обручальное кольцо. За считаные секунды оно оказалось на дне, под десятиметровой толщей воды. Я немедленно нырнул, чтобы поймать его, но было слишком глубоко. Да и доберись я до дна, все равно не разглядел бы кольца в тамошней темноте. Все, кольцо не вернуть.

«Зашибись, – подумал я. – Все как в глупом кино».

Я доплыл до берега, выбрался на пляж и предстал перед безмятежно загорающей Мишель.

– Я потерял кольцо, – как бы между прочим сообщил я.

– Вот как. Что ж, может, оно и к лучшему, – отозвалась она невозмутимо.

Но я не смог выдерживать ее безразличие более ни одной минуты. Я набрал побольше воздуху, чтобы выдать все, что накопилось.

– Так больше нельзя, Мишель. Мы не можем и дальше делать вид, что ничего не происходит.

Я поднял с песка большой гладкий камень и положил перед нею.

– Видишь этот камень? Это ты. Остров. Я думал, что, если дам тебе время успокоиться, как ты просила, ты в конце концов откроешься передо мной. Но все стало только хуже. Ты отмалчиваешься. Даже прикасаться к себе не позволяешь. Я больше не знаю, кто ты. Ты обязана сказать мне, что происходит. Потому что я больше не вынесу твоего молчания ни минуты.

– Мне нечего сказать.

Казалось, ее пульс ничуть не участился.

«Да как такое вообще возможно?» – не мог я взять в толк. Но было ясно, что так мы никуда не придем. Попытки безуспешны. Все кончено. Наш брак распался, не начавшись. Мое отчаяние переросло в гнев. Что ж, мой ход.

– Тебе пора домой. Пакуй чемоданы. Я хочу, чтобы к вечеру тебя не было.

– Отлично.

Не выказав ни единой эмоции, кроме, возможно, облегчения, она поднялась, спокойно собрала вещи и удалилась в номер, оставив меня на пляже в одиночестве без единой подсказки, почему то, что когда-то так хорошо начиналось, так плохо закончилось.

Мишель уехала, и с тех пор я видел ее только раз, во время недолгого и весьма неприятного визита по возвращении с Ямайки: я зашел, чтобы забрать свадебные подарки от моих родных и друзей, которые теперь следовало вернуть дарителям.

Не успела уйти Мишель, как в тот же вечер ко мне вернулся старый знакомец. Мой демон. Сняв телефонную трубку, я набрал номер.

– Обслуживание номеров? Принесите, пожалуйста, упаковку пива Red Stripe, двенадцать банок.

Полгода трезвости насмарку.

Через несколько хмельных дней мне каким-то образом удалось оторваться от бутылки и прилететь в Лос-Анджелес. И я незамедлительно принялся разыскивать друзей Мишель, чтобы вытянуть из них, что же, дьявол побери, все-таки произошло с моей почти что женой. Боюсь, я действовал чрезмерно напористо, обрушиваясь на них, будто Перри Мейсон[41]на свидетелей обвинения. Наконец одна из приятельниц Мишель, разрыдавшись, призналась.

– У нее роман. Мне так жаль.

Оказалось, что во время помолвки, пока я работал в Лос-Анджелесе, Мишель закрутила романчик с соседом по дому. Она хотела отменить свадьбу, но никак не могла набраться храбрости. Поэтому прибегла к другому, почти столь же действенному способу – отстранилась, ожидая, что у меня достанет самоуважения и решимости, чтобы сделать то, что не смогла она. Но я свадьбу не отменил, и ее план сработал с задержкой. Мне стоило сразу догадаться. Это было единственным разумным объяснением столь ненормального поведения. Я же был слеп как крот.

Тем же вечером я сел за руль и до рассвета гнал машину на север. Прибыв в Пало-Альто, я зашел к Мишель за свадебными подарками. Что она мне сказала?

– Это была просто вечеринка. Не вижу, из-за чего поднимать шум.

«Неужели она это всерьез?» Выводя машину из переулка, я ощущал только ярость. Вернулось все то, что я, казалось, оставил позади, – гнев, смятение, ощущение, что тебя предали.

«Нужно выпить».

Глава 6

Из тьмы к свету

Разумеется, я хотел исцелиться. Но действия, необходимые для того, чтобы не просто протрезветь, но и поддерживать это состояние, оказались мне не по силам. Девять месяцев после трагифарса со свадьбой я, как йо-йо, болтался вверх-вниз между ясным сознанием и пьяной одурью, не умея закрепиться в верхней точке. После каждой неуспешной попытки я все сильнее падал духом и уже отчаялся когда-либо начать нормальную жизнь.

Я все чаще прогуливал работу, так что увольнение стало вопросом времени. Родителям не просто надоели мои выкрутасы, я их пугал до смерти. Во время одного малоприятного визита моего отца в январе 1997 года я не смог хоть раз предстать перед ним трезвым. Мне понадобилось опрокинуть утром в душе две порции водки с тоником, чтобы утихомирить расшатанные нервы и сходить с отцом в соседнее кафе.