Читать книгу "Консильери. Лидер в тени - Ричард Хитнер"

Требуется самоконтроль, чтобы задушить в себе тягу к признанию. Даже если дети в Диснейленде отдают предпочтение Дональду Даку или Плуто, эти персонажи понимают, что на главной улице есть место только Микки Маусу. Задача К – сохранить тайну своей исключительности, позволить Р выглядеть наилучшим образом. Тим Кук сейчас, может быть, и стал Р в Apple, но до смерти Стива Джобса он был талантливым консильери. Регис Маккенна, консультант по связям с общественностью в ранние годы существования Apple, отметил это в Financial Times: «Если честно, Тим работал на репутацию Стива и был доволен этим. У него отнюдь не раздутое самомнение, он комфортно чувствует себя и на галерке». Джонатан Пауэлл подтверждает: «Главе администрации очень мешает чрезмерное или слишком очевидное самомнение: стремление к славе и сцене может стать помехой».

Любой К, который сознательно выкачивает кислород из кабинета своего начальника, оказывает своей организации медвежью услугу и, скорее всего, готовит себе гильотину. Нужда в признании – не грех, будь вы Р или К. Мы обожаем признание, упиваемся славой. Это непостоянная, но всепоглощающая жажда, которую консильери должны всегда держать под контролем.

Во-первых, исследования в области психологии, в том числе труды Томаса Джойнера и Джеральда Метальски[66], демонстрируют, что, например, желание получить одобрение других создает больше стрессов, чем постановка целей, достижение которых должно принести личное удовлетворение. Следовательно, стремление к одобрению может спровоцировать развитие депрессии. Во-вторых, тяга к похвалам обнажает слабости. Сью Эриксон Блоланд, дочь известного психоаналитика Эрика Эриксона, писала об отце в своих мемуарах «В тени славы»[67]: «Его потребность в признании была не просто милым капризом, как могло бы показаться. Она выдавала его постоянные мучительные внутренние сомнения».

В-третьих, чем меньше видна работа К, тем больше она ценится. Сказать «Это сделал я» значит поставить под сомнение вашу профессиональную пригодность, нивелировать вашу полезность тому, для кого вы это сделали. Людям, работающим в творческой сфере, бывает труднее примириться с вынужденной скромностью. Заслуги здесь чаще неочевидны, о них сложно заявлять громогласно: «Я сказал ему сделать именно так», «Надо было видеть, что он хотел сделать, пока я не вмешался», «Я подал ему эту идею два года назад». Поэтому приходится выстраивать систему намеков.

Футболист Зинедин Зидан отзывался о Поле Скоулзе, одном из величайших центральных игроков «Манчестер Юнайтед», как о «совершенном футболисте». Помимо незабываемых голов, огненно-рыжий Скоулз запомнится своей многогранностью: он закрывал дыры в обороне, творчески подходил к игре, прикрывал товарищей по центру поля, создавал моменты для фланговых и центральных нападающих. Если по ходу игры Скоулз вдруг выскакивал из-за чужой спины и забивал эффектный гол, все ликовали, а он получал похвалы, от которых неизменно густо краснел. Признание смущало Скоулза. Он предпочитал подарить 90 минут пота, крови и голевых моментов зрителям и тихо уйти с поля. Президент США Гарри С. Трумэн точно описал это явление: «Потрясающе, сколько всего можно достичь, если не заботиться о том, кому достанется слава».

Трумэн никогда не видел, как Скоулз играет за «Манчестер Юнайтед», но он, скорее всего, читал Шекспира. Король Лир так отчаянно жаждал благодарности и признания, что завещал королевство тем из своих дочерей, что наиболее искусно ему льстили. Граф Кент, приближенный Лира, изгнанный им за мудрый совет, напротив, не ищет славы. Верный клятве, Кент наряжается крестьянином и возвращается из изгнания, чтобы снова быть рядом со своим господином. Он встречает Корделию, дочь Лира, которая отказалась льстить отцу. Девушка сочувствует Кенту, считает несправедливым, что его преданность осталась незамеченной и невознагражденной. Кент совсем не расчетлив, он не ищет ни наград, ни славы:

«Слова такие – высшая награда.

Все, что сказал я, – истинная правда,

Не больше и не меньше».

Шекспир. «Король Лир», акт 4, сцена 7[68]

Кент – классический К, не склонный преступать границы полномочий советника и подданного. Когда Альбани просит его стать соправителем Англии, Кент настаивает на служении другому господину – природе – и просит разрешения на это:

«Нет! В дальний путь я скоро ухожу.

Король зовет – ему не откажу».

Шекспир. «Король Лир», акт 5, сцена 3[69]

Философ Бертран Рассел[70]тоже был одним из тех, кто не одобрял современных лидеров, порицая их неумеренное бахвальство своими достижениями: «Мои правила таковы: делай то, что должен, и не ожидай за это награды – ни сейчас, ни потом».

Не получая похвал и признания, вы можете – и должны – найти время, чтобы наедине с самим собой оценить, насколько значителен был ваш вклад в общее дело. Возможность понять, выбрать, найти самое лучшее применение своим способностям – это лучший способ быть довольным жизнью. Поднимем бокал за Горация и позволим другим отвечать на его вопрос:

«Что за причина тому, Меценат, что какую бы долю

Нам ни послала судьба, и какую б ни выбрали сами,

Редкий доволен и всякий завидует доле другого?»[71]

Довольный своей судьбой консильери делает уступки не только в вопросах денег, статуса и славы, но и в праве управлять. Р любят думать, что держат в руках бразды правления. К отдают им эти бразды, но осторожно намекают, что абсолютная власть иллюзорна. В следующей главе на примере персонажей Мольера мы увидим, как резонеры демонстрируют мнимым героям, что в мире не существует точных прогнозов, а контроль над людьми невозможен, мы не должны возлагать на себя слишком много ответственности. Само признание неподконтрольности, неуправляемости внешнего мира является формой контроля. По словам литературоведа Алекса Эйзенталя, «три главных слабости комических героев Мольера – неуемное воображение, тщеславие и склонность к заблуждениям».

Решающее значение имеет умение правильно выбрать момент, когда нужно проявить инициативу, а когда отступить. Если К не могут уйти с ринга, если они не мыслят своего счастья, не добившись того, что кажется им верным, они никогда не будут удовлетворены. Обычно все семь часов трансатлантического рейса я проводил в работе над бумагами для предстоящего совещания совета директоров Saatchi & Saatchi. Я входил в зал, держа в руках кипу папок, готовый до последнего драться за интересы региона, который я представлял. Возвращаясь домой, я переживал из-за решений, принятых вопреки моему мнению. Конечно, самокритика может быть конструктивна, но от шестичасовой хандры мало пользы.