Читать книгу "Другая королева - Филиппа Грегори"

– Тогда именно вам, как никому, будет трудно поверить, что женщину лучше оставить одну, что ей лучше жить одной, только со своим состоянием, без мужа, детей и дома?

По совести сказать, очень трудно. Я и не верю.

– У меня не было выбора. У меня не было состояния. Мне пришлось выйти замуж ради блага моей семьи и ради моего собственного будущего. Мой первый муж умер, когда мы оба были детьми, и оставил мне небольшое приданое. Мой второй муж был добр ко мне и научил меня управлять домом, а потом оставил мне свое поместье. Мой третий муж был еще добрее. Он оставил мне свои дома и земли, мне одной, так что я стала подходящей женой для графа Шрусбери, который дал мне титул и богатство, превосходящее все, о чем я могла мечтать, когда была всего лишь дочкой бедной вдовы из Хардвика.

– А дети? – подсказывает она.

– Я родила восьмерых, – с гордостью говорю я. – И Господь был ко мне добр, шестеро живы. Моя старшая дочь, Франсес, недавно родила, девочку назвали Бесси в мою честь. Я не только мать, я еще и бабушка. И надеюсь увидеть новых внуков.

Она кивает.

– Тогда вы, как и я, должны думать, что женщина, превращающая себя в бесплодную старую деву, заносится пред лицом Господа и своей собственной природой и не может благоденствовать.

Я так и думаю, но будь я проклята, если скажу ей об этом.

– Я думаю, королева Англии должна поступать, как пожелает, – смело заявляю я. – Да и не все мужья хороши.

Я говорю наобум, но наношу ей такой удар, что она умолкает, а потом я, к своему ужасу, вижу, что она отворачивается от вышивки и на глазах у нее слезы.

– Я не хотела вас обидеть, – тихо произносит она. – Я не понаслышке знаю, что не все мужья хороши. Из всех женщин в мире уж я-то это знаю.

– Ваше Величество, простите меня! – восклицаю я, напуганная ее слезами. – Я не хотела вас расстраивать! Я не думала о вас! Я не имела в виду вас или ваших мужей. Я ничего не знаю о ваших обстоятельствах.

– Тогда вы такая одна, потому что во всех пивных Англии и Шотландии, похоже, знают все о моих обстоятельствах, – отрезает она, вытирая глаза рукой.

Ресницы у нее влажные.

– Вы наверняка слышали обо мне чудовищное, – ровным голосом говорит она. – Вы слышали, что я прелюбодействовала с графом Ботвеллом, что я подстрекала его убить моего бедного мужа, лорда Дарнли. Но это ложь. Я ни в чем не виновна, умоляю, поверьте. Вы можете следить за мной и наблюдать. Спросите себя, похожа ли я на женщину, которая обесчестит себя из похоти?

Она поворачивает ко мне прекрасное лицо со следами слез.

– Похожа я на подобное чудовище? На дуру, которая отбросит честь, доброе имя и престол прочь ради минутного наслаждения? Ради греха?

– У вас была неспокойная жизнь, – робко говорю я.

– Меня ребенком выдали за французского принца, – отвечает она. – То была единственная возможность уберечь меня от посягательств короля Генриха Английского, который похитил бы меня и поработил бы мою страну. Меня вырастили как французскую принцессу, нельзя представить ничего прекраснее французского двора – дома, платья, богатство, которое меня окружало. Словно в сказке. Когда умер мой муж, для меня все в одночасье кончилось, а потом мне сообщили, что моя мать тоже умерла; и я поняла, что мне нужно вернуться домой, в Шотландию, и предъявить права на трон. Думаю, в этом не было безрассудства. Никто меня не может за это порицать.

Я качаю головой. Дамы мои цепенеют от любопытства, иголки их замирают в воздухе, а рты приоткрываются в ожидании истории.

– Шотландия – не та страна, которой женщина может править в одиночку, – говорит она тихо, но выразительно. – Любой, кто с ней знаком, это подтвердит. Она расколота распрями, соперничеством и жалкими союзами, которые заключаются лишь на время убийства, а потом распадаются. Это даже не королевство, это россыпь племен. С тех самых пор, как я ступила на землю Шотландии, мне угрожало похищение или захват. Один из худших тамошних дворян думал захватить меня и выдать за своего сына. Он бы опозорил меня для заключения брака. Мне пришлось его арестовать и казнить, защищая свою честь. Ничто другое не устроило бы двор. Я вынуждена была смотреть, как его обезглавили, чтобы доказать свою невиновность. Они дикари, они уважают лишь силу. Шотландии нужен безжалостный король, а ему нужна армия, чтобы удержать ее от распада.

– Но вы же не думали, что Дарнли…

Она подавляет невольный смешок.

– Нет! Сейчас нет! Я должна была сразу понять. Но у него было право на английский трон, он поклялся, что Елизавета поддержит его, если нам когда-либо понадобится помощь. Наши дети были бы неоспоримыми наследниками английского престола и по его линии, и по моей; они объединили бы Англию и Шотландию. А я, выйдя замуж, могла бы не опасаться нападения. Я не видела, как еще мне защитить свою честь. Когда он прибыл, у него при моем дворе были сторонники, хотя потом, позже, они отвернулись от него и возненавидели его. Мой сводный брат побуждал меня к этому браку. И, да, я глупо ошиблась в нем. Он был красив, молод, и он всем нравился. Он был очарователен, манеры у него были приятнейшие. Обращался со мной так изысканно, что мне на мгновение показалось, что я вернулась во Францию. Я подумала, что из него выйдет хороший король. Судила, как девочка, по виду. Он был таким чудесным молодым человеком и держался как принц. Я и думать не хотела ни о ком другом. Он был едва ли не единственным, кто мылся, из тех, кого я встречала!

Она смеется, и я смеюсь вместе с ней. Дамы выдыхают с почтительным смешком.

– Я его знала. Он был очаровательным молодым человеком, когда хотел.

Она пожимает плечами совершенно по-французски.

– Так оно и вышло. Знаете же по себе, как это бывает. Вы это видели. Я в него влюбилась un coup de foudre[20], с ума по нему сходила.

Я молча качаю головой. Я была замужем четыре раза, но никогда не влюблялась. Для меня брак всегда был тщательно продуманным деловым соглашением, я не знаю, что значит un coup de foudre, и мне не нравится, как это звучит.

– Что ж, voilà, я вышла за Дарнли, отчасти, чтобы насолить вашей королеве Елизавете, отчасти из политических соображений, отчасти по любви, второпях, и очень скоро об этом пожалела. Он был пьяницей и содомитом. Распутный мальчишка. Забрал в свою глупую голову, что у меня есть любовник, и обрушился на единственного доброго советчика, что был у меня при дворе, единственного человека, на которого я могла положиться. Давид Риччо был моим секретарем и советником, моим Сесилом, если хотите. Надежный добрый человек, которому я могла верить. Дарнли впустил своих головорезов в мои личные покои, и его убили у меня на глазах, в моей комнате, бедный Давид…

Она прерывается.

– Я не могла их остановить. Видит бог, я пыталась. Они погнались за ним, и бедный Давид бросился ко мне. Он спрятался у меня за спиной, но его выволокли. Они и меня бы убили, один из них приставил пистолет к моему животу, и мой нерожденный сын забился, когда я закричала. Эндрю Керр, так его звали – я не забыла, я не простила, – приставил дуло пистолета к моему животу, и ножка моего сына ударила в ответ. Я думала, он меня застрелит вместе с ребенком внутри. Думала, он убьет нас обоих. Я знала к тому времени, что шотландцы неуправляемы, что они безумны.