Читать книгу "Знаменитые шпионы XX века - Рихард Зорге"

Майор помог ей получить работу в департаменте гражданской цензуры в Брюсселе, где она скоро обратила на себя внимание высоких властей своей способностью извлекать важную военную информацию из гражданских писем и готовить отчеты в департамент германской разведки.

Ее отчеты попали на стол главы контрразведки, который вскоре поинтересовался: «Кто этот человек?» Ее друг-майор пообещал генералу, что пришлет «его». И вскоре генерал был потрясен, увидев перед собой блондинку двадцати с небольшим лет. Женщина действия и инициативы была ранее неизвестным явлением в германском генеральном штабе тех дней, однако фрейлейн сумела произвести впечатление и была назначена следователем, ведущим допросы подозреваемых в шпионаже .

Ее работа в контрразведке была замечена и на нее обратил внимание шеф кайзеровской секретной службы в Берлине полковник Николаи. Спустя несколько лет он напишет:

«Она была... необычайно хорошо образованной женщиной, которая лучше всех знала, как обращаться с агентами, даже с самыми трудными и хитрыми из них».

Полковнику Николаи удалось достичь почти невозможного: кайзер пожаловал фрейлейн Доктор званием лейтенанта. ОНА СТАЛА ЕДИНСТВЕННОЙ ЖЕНЩИНОЙ-ОФИЦЕРОМ В ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ. Ее направили в шпионскую школу, что располагалась в старом университете во Фрейбурге, где она прошла обычный полный тевтонский курс обучения сотрудника разведки, с особым упором на изучение вооруженных сил западных держав, а также обучалась шифрованию, средствам секретной связи и так далее.

Однако фрейлейн Доктор не суждено было стать шпионкой: у нее не было ни очарования, ни способностей, необходимых, чтобы стать секретным агентом.

Не будь войны, фрейлейн Доктор Элизабет непременно стала бы Schuldirektorin в одной из крупных немецких школ для девочек. Перейдя в мир шпионажа, она столь же неизбежно стала учительницей шпионов. Ученики ненавидели ее за то, что она обращалась с ними, как со своенравными детьми. Хотя многие из них таковыми и были. Германские власти прислали в школу близ Антверпа множество старых каторжников и молодых преступников, чьи приговоры были пересмотрены в обмен на согласие шпионить в пользу Германии.

Она далеко не всегда была столь удачливой, как утверждает легенда. Ее провалы, возможно, частично, случались из-за того, что за ней непрерывно следили. Британская секретная служба не знала ее настоящего имени, однако была прекрасно осведомлена о ее местонахождении. Лояльные бельгийцы из британской сети —

дорожные рабочие, почтальоны, газовики и даже школьники поддерживали постоянное наблюдение за шпионской школой. Скрытой камерой они фотографировали студентов, а это оказывалось роковым для некоторых из них, когда они приступали к выполнению своей миссии за границей.

В германской секретной службе высоко ценили работу фрейлейн — она была награждена несколькими орденами, а с 1918 года ей была назначена пенсия.

В первые послевоенные годы она читала лекции по политической экономии в различных университетах Южной Германии, а также приобрела широкую известность своими выступлениями перед самыми разными аудиториями — от женских клубов до собраний отставников-военных, в которых делилась опытом своей богатой событиями жизни. Но через несколько лет фрейлейн Доктор заразилась туберкулезом, и германские специалисты удалили ей пораженную часть позвоночника, заменив костной тканью, взятой с лодыжки. Отныне Элизабет была калекой, выглядевшей вдвое старше своих лет.

В 30-е годы ее брат, такой же националист, как и сама Элизабет, стал нацистом и погиб в Ночь Длинных Ножей, ознаменовавшую путч Рэма в конце июня 1934 года.

С началом Второй мировой войны фрейлейн Доктор Шраг-мюллер была вынуждена принимать наркотики, чтобы уменьшить терзавшую ее боль. Именно отсюда берет свое начало другая легенда — о том, что она была наркоманкой. Умерла фрейлейн Доктор в 194 0 году в Мюнхене в возрасте 52 лет. На другой день после ее смерти гестапо забрало все ее бумаги.

Мало кто был столь хорошо информирован о делах этой женщины, как гестапо. Когда в 1935 году в швейцарском санатории умерла женщина, называвшая себя Анна-Мария Лессер, некоторые газетчики утверждали, что на смертном одре она якобы призналась в том, что она и есть настоящая фрейлейн Доктор. Но если бы виновники этого переплетения фантазии и сверхупрощения были мастерами своего дела, они, возможно, сумели бы установить, что жизнь умершей женщины была куда более волнующей и интересной, чем жизнь женщины, имя которой ей приписывали.

Анна-Мария действительно БЫЛА шпионкой — и, вероятно, самой удачливой из всех женщин-агентов, действовавших на Западном фронте в годы Первой мировой войны.

За несколько лет до начала этой войны очень привлекательная молодая берлинка фрейлейн Лессер стала любовницей благовоспитанного, но неимущего офицера прусской кавалерии. Офицер этот погряз в безнадежных долгах и потому обратился с просьбой о переводе в менее дорогой полк. Молодой человек, кос-

мополит и хороший лингвист, получил назначение в департамент полковника Николаи. Ему было велено явиться в один из офисов совершенно неприметной фирмы на Бюловштрассе в Берлине, где размещался преуспевающий бизнесмен, торгующий запчастями для автомобилей. Торговых агентов фирмы можно было встретить в любой из европейских стран — в Бельгии, Голландии и Франции. Классический пример шпионажа под маркой бизнеса.

Молодой офицер сообщил Анне-Марии, что он занялся бизнесом и теперь должен уехать за границу, и девушка настояла на том, чтобы отправиться с ним. После некоторых колебаний руководство германской разведки согласилось на такой вариант — в конце концов, присутствие девушки могло обеспечить дополнительное прикрытие для истинной деятельности молодого человека .

Очень скоро Анна-Мария догадалась об истинной деятельности своего любовника, который получил задание обосноваться в одном из городов в долине реки Маас на юге Бельгии.

В то время как он усердно трудился, продавая шины и запчасти, Анна-Мария занималась рисованием, предпочитая для своих этюдов район Намюра. И вскоре холст ее оказался покрыт набросками важных намюрских укреплений. Она закрасила эти наброски тончайшим слоем белой краски, а сверху поместила любительское изображение намюрской цитадели. Готовая картина была отправлена «берлинским друзьям», и эксперты полковника Николаи пришли к выводу, что наброски Анны-Марии имеют огромную военную ценность.

Паре было велено вернуться в германскую столицу. В дороге молодой человек заболел — врачи диагностировали аппендицит. Его сняли с поезда в Кельне, где он и умер в местном госпитале несколько часов спустя.

Сердце Анны-Марии было разбито, она хотела лишь одного — умереть. Однако офицеры германской разведслужбы, демонстрируя присущее им сочетание искренней симпатии и профессиональной практичности, отговорили ее от этого шага. Ее долг, сказали они девушке, конечно же состоит в том, чтобы вернуться в Бельгию и продолжить свои наброски. В ведомстве полковника Николаи решили, что она будет куда более подходящим работником, нежели ее покойный любовник.

На этот раз она сосредоточилась на Льеже, укрепленном бастионе, стоявшем на пути германского наступления в долине Мааса. Изображая художника-любителя, Анна-Мария располагалась со своим мольбертом на холмах, окружавших этот бельгийский индустриальный город, и вскоре уже прекрасно разбиралась в слабых местах обороны города. Так, между крепостями находились пространства, не простреливаемые ружейным огнем из