Читать книгу "Две половинки - Татьяна Алюшина"

Супер.

И еще он понял, что учиться придется всю жизнь, сколько он будет здесь работать. Каждая новая ситуация, выезд на происшествие – уникальна, неповторима и преподносит свои специфические особенности, так что приходится ориентироваться на месте, применяя весь уже накопленный опыт, добавляя к нему новые знания.

То, что надо! Именно то!

Порой ему казалось, что он работал здесь, с этими людьми, в таких экстремальных условиях всегда.

Событие второе и неизбежное произошло, когда Степан проработал на новом месте где-то около полугода.

Все классически, выдержано в жанре любимого народного анекдота…

Он на день раньше вернулся из экспедиции: что-то там не состыковалось в высших межгосударственных делах, их сняли раньше времени с места и отправили домой.

Степан открыл дверь, вошел, скинул с плеча тяжелую сумку на пол и притормозил дальнейшее движение, остановленный услышанным – по огромной пятикомнатной квартире, выдержанной в стиле минимализма, свободно и радостно разлетались громкие восклицания шедшего к апогею горячего секса.

Степан намеренно громко хлопнул входной дверью – предупредить о своем появлении, чтоб не доводить анекдот до абсурда – еще выплывут в чем мать родила из спальни – и прошел в кухню.

Переполошенный шепоток, шелест торопливо натягиваемой одежды, осторожные шаги, хлопок входной двери…

– Это ничего не значит! – по-деловому заявила Надежда, входя в кухню в легком шелковом пеньюарчике.

– Надь, нам давно следовало развестись. Зачем тебе лишние трудности: прятаться от мужа, встречаться тайком?

– Я тебя так просто не отпущу!

Она нервно прошлась по кухне, достала из шкафчика замысловатую бутылку коньяка, сняла с дуги над барной стойкой два бокала, села напротив мужа, но снова вскочила, порылась в ящиках, вернулась с пачкой сигарет и зажигалкой, закурила. Раньше он никогда не видел, чтобы Надя курила. Налила коньяк в бокалы, затянулась сигаретой, посмотрела на Степана и твердо, железным тоном повторила:

– Я тебя не отпущу! – и выпила одним глотком свой коньяк.

– Я не твоя комнатная собачка, «отпущу – не отпущу»! – проигнорировав предложенный коньяк, резко ответил Степан. – Мы давно чужие друг другу люди, наши чувства не переросли в ненависть только потому, что мы оба слишком много работаем и практически не общаемся и не видимся.

– Это не имеет значения! – отвергла она все его слова и плеснула себе в бокал еще коньяка.

– Как раз это и имеет значение!

Он почувствовал себя разбитым стариком. Многолетнее молчаливое противостояние, непримиримые жизненные позиции, внутренний укор – все это, переросшее в равнодушие и безразличие, вымотало, выжгло Степана изнутри. Эта тихая домашняя война что-то исковеркала в нем, опустошила.

Но не до конца!

– Последние годы я, конечно, давал тебе повод относиться ко мне с минимальным уважением, не сопротивляясь тому, что мужиком в нашей семье стала ты, предпочтя роль наблюдателя и потребителя твоих заработков. Но не до такой степени я не мужик, как тебе представляется! Не до такой, чтобы застукать жену с любовником и остаться с ней жить!

– Да, у меня есть любовник! Ну и что?! У тебя случайные девки постоянно, я все про тебя знаю!

– Интересно откуда? – спокойно поинтересовался Степан.

– У меня есть деньги, а значит, возможности! За сто долларов ваши медсестры в больницах сделают что угодно!

– То, что ты за мной шпионишь – просто еще один веский довод развестись.

– Больших! – прошипела предостерегающе Надя. – Даже не думай! Я затаскаю тебя по судам, оставлю голым! Испорчу карьеру, тебя только грузчиком возьмут после этого! Я обещаю!

– Так!! – рявкнул Степан таким тоном, что Надежда, перепугавшись, дернулась всем телом и расплескала на шелк пеньюара коньяк. – Давай-ка четко и конкретно: зачем тебе надо быть за мной замужем?!

Она захлопала ресницами, несколько мгновений настороженно на него смотрела и заплакала:

– Как ты не понимаешь! Я замужем! И у меня муж не пьянь какая-то подзаборная и не альфонс молодой, купленный за деньги, а известный хирург! Сильный, молодой, красивый мужик! И у меня все в порядке, я не железная бизнес-леди, мужик в юбке, а благополучная замужняя женщина! У меня нормальная семья!

– Надька, ты идиотка! Ну, при чем здесь вся эта ерунда? – пожалел ее Степан.

На самом деле пожалел и поразился, до какой степени не знает жену и предположить не мог, что такое варится у нее в голове!

– Ты сильная, молодая, интересная, богатая женщина! Ты всего добилась сама и тебе не нужен номинальный муж, чтобы чувствовать себя полноценной!

– Ты мне нужен! – тряхнула она головой, скидывая минутную слабость, вытерла слезы и одним махом выпила коньяк.

– Я уже не помню, когда тебя трахал! И когда разговаривал нормально! И мне по фигу все твои достижения, как и тебе мои! – разозлился Степан ее тупому упорству. – Мы неинтересны друг другу ни физически, ни по-человечески, никак!

Она посмотрела на него спокойно, решительно, холодно и, выговаривая с нажимом каждое слово, сказала:

– Я. Не дам. Тебе. Развода!

Война была объявлена.

Говорить больше оказалось не о чем.

Он встал, вышел в прихожую, обулся, надел легкую куртку, взял сумку, с которой пришел, и вышел из квартиры.

Степан подал на развод – Надя проигнорировала. Он подал в суд, с требованием их развести – Надежда не явилась на заседание.

На четвертый раз их развели без ее присутствия.

Больших с огромным облегчением поставил бы на этом точку в своей семейной жизни, но ему надо было где-то жить, он и так уже несколько месяцев скитался от родителей к сестре Анне, везде чувствуя себя неуютно, гостем, пусть и желанным, но…

Но с родителями жить никак нельзя, в их двухкомнатной квартирке, нарушая их устоявшийся быт, привычки, настолько сильно значимые в их возрасте для здоровья. Да к тому же любая его задержка на работе или командировки на несколько дней вызывали у обоих предынфарктное состояние, а просачивающаяся информация о его разводе – мгновенные слезы у матери и глотание таблеток у отца.

Их категорически нельзя посвящать в подробности своей жизни! Меньше знают – крепче спят!

А сестрица Анна только полгода как вышла замуж и проживала с мужем в новострое, тоже двухкомнатном, здесь, как говорится, комментарии излишни – он боялся лишний раз передвигаться по квартире, чтобы не помешать молодоженам. И чувствовал никчемность своего пребывания, и мучился ею.

Степан пытался договориться с Надеждой – звонил, приходил в офис, попробовал дождаться ее дома, но на звонки она не отвечала или бросала трубку, когда слышала его голос, в офис его не пускали, охранники получили от Нади такой приказ, а в квартиру он не попал, потому что она сменила все замки.