Читать книгу "Черника в масле - Никита Максимов"

– «Тридцать седьмой», это «Петрозаводск», плохо тебя слышу. Подтверди, что слышишь меня.

– «Петрозаводск», это… Это «тридцать седьмой». Вас слышу…

Отлично! Раз проклюнулся «тридцать седьмой», значит, есть с кем разговаривать.

– «Тридцать седьмой», это «Петрозаводск», доложи ситуацию.

– Я… я сбил его, сбил! Я… я не…

– Понял тебя, «тридцать седьмой», понял. Доложи, что сейчас происходит. – Неважно, как именно так получилось. С этим они будут разбираться потом. Сейчас важно выяснить максимально полную картину и понять, что делать дальше. – Что с нарушителем?

– Нарушитель… нарушитель падает.

– Как падает? Это отвесное пикирование? Штопор? Беспорядочное падение? – давай, давай, лейтенант, очухивайся, доставай голову из задницы! – «Тридцать седьмой», можешь описать характер падения?

– Н-нет, я бы не сказал, что это падение. Нарушитель снижается по крутой траектории с креном влево и поворотом по дуге. Если это и штопор, то очень широкий штопор.

Ага! Вот и способность к наблюдению и сопоставлению проснулась.

– «Тридцать седьмой», это «Петрозаводск». Нарушитель горит?

– Никак нет. В момент попадания была вспышка, кажется, был выброс пламени, но сейчас ничего нет. Есть шлейф, но огня я не видел. «Петрозаводск», цель снижается очень быстро, выходит из поля зрения. Я теряю его из виду!

– Спокойно, «тридцать седьмой»! Скажи мне последнее. Куда ты попал? Где была вспышка?

– Я… я не помню. Самолёт потерял управление. Я был слева от нарушителя и провалился вниз. Кажется…, кажется, это был левый двигатель!

Ну вот, пожалуй, этого достаточно.

– Молодец, «тридцать седьмой», твоё задание выполнено. Разворачивайся в сторону базы и сбрасывай ракеты с подвеса.

– «Петрозаводск», – в голосе лейтенанта сквозило недоверие. – А как же… нарушитель?

– «Тридцать седьмой», это «Петрозаводск», повторяю – твоё задание выполнено, нарушитель сбит, приказываю вернуться на базу.

Майор захватил микрофон гарнитуры в кулак, отвёл в сторону, чтобы пилот его не слышал. Жестом подозвал к себе того самого дежурного лейтенанта, из запасников.

– Вот что, лейтенант. Ты сейчас возьмёшь на себя связь с «тридцать седьмым». И не выпустишь его до самой посадки. Понял? Он постоянно должен слышать твой голос. Пусть докладывает тебе обо всём: как сбрасывает каждую ракету, каким курсом идёт, какого цвета небо и на кого похожи облака. Ясно? Он ни на минуту не должен остаться один. Давай ему поправки к курсу, рассказывай анекдоты, говори, что хочешь. Пока он не окажется на «бетонке», ты его лучший друг, мама, папа, Дед Мороз, Хрюша со Степашкой, кто угодно. Тебе всё понятно?

Лейтенант кивнул и без слов натянул наушники. Хоменко повернулся к диспетчеру:

– Дайте мне командира второго звена… «Тридцать четвёртый»? Это «Петрозаводск». Слушай приказ. Сбросить все ракеты с подвески. Следовать в район перехвата. Снизиться до 4-х тысяч метров. Искать нарушителя радарами, глазами, нюхом. Кровь из носу, но засечь место его посадки. Или падения. Выполняйте.

Майор Хоменко сдёрнул с головы гарнитуру и потянулся к телефону. Ну что ж. Кое-что прояснилось. Цель подбита, но не уничтожена. Один двигатель, скорее всего, цел. Быстрое снижение – стандартный маневр при разгерметизации. И нам по-прежнему неизвестно, кто это был, а также, куда именно в тайге он свалится. Хреновые новости предстоит докладывать наверх. Но куда деваться. В конце концов, свою работу они сделали. Нарушитель сбит.

* * *

В шумном диспетчерском зале аэронавигационного узла Стокгольма глава смены Маркус Торсен исхитрялся одновременно говорить с военными по телефону, отдавать распоряжения подчинённым, слушать в одном наушнике аварийный сигнал, идущий с борта NP412, а также искать что-то на своём рабочем дисплее и делать быстрые пометки карандашом.

– Офицер, я не могу дать вам больше информации. Нет, мы не знаем причину аварии. Мы пытаемся связаться с экипажем, но ответа пока нет… Ян, Ингунн, вы передали своих подопечных? Отлично, подключайтесь к Андреасу. Ищите любой самолёт, поведение которого похоже на NP412. Нет, офицер, это я не вам. Мы предположили, что в «НАПС» ошибка и реальное местоположение рейса 412 прикреплено к другой метке в системе. Что говорят ваши радары? Какая-нибудь отметка изменяет своё положение таким же образом, как докладывает 412-й? Нет? А какой радиус вы охватываете? Так, понял. Да, хорошо. Через какое время истребители будут в воздухе? Ага, спасибо… Андреас, ты получил ответ от экипажа?

Андреас Сандстрём поднял на него глаза и коротко отрицательно качнул головой. При этом он непрерывно продолжал повторять в микрофон:

– Борт NP412, это Стокгольм. Повторяю. Борт NP412, это Стокгольм. Ответьте. Борт NP412, это Стокгольм…

Одновременно он искал глазами на дисплее любой самолёт, чьё поведение совпадало бы с сообщением, транслируемым бортовым компьютером аварийной машины. Его коллеги, Ян и Ингунн, делали то же самой. Увы, пока ничего не получалось. Единственная отметка в системе, которая отчитывалась через «НАПС» о резком снижении высоты, принадлежала значку с кодом NP412. Но по этим координатам в воздухе было пусто! Военные проверили это не раз и не два. Чертовщина какая-то!

– Коллеги, внимание! – Маркус повысил голос, привлекая всеобщее внимание. – Начинаем тотальный поиск. Передайте всем бортам в нашей зоне ответственности запрет на смену курса и эшелона. Все экипажи должны быть на связи. Ян, найди машины, ближайшие к координатам борта NP412, узнай, не видят ли они снижающийся самолёт, следы его двигателей, что угодно! Ингунн, я сейчас открою тебе канал связи с военными. Будешь сверять наши данные из «НАПС» с их реальными отметками на радаре. Чтобы через 15 минут мы имели по каждому самолёту подтверждение его положения в небе. ВВС обещает поднять истребители для поиска, но на счету каждая секунда. Да, вот ещё что! Андреас, попытайся пробиться к бортовому компьютеру 412-го, запроси «пинг».

«Чёрт, как же я сам не подумал!». Андреас ощутил неприятный укол самолюбия. Это не было стандартной процедурой, но диспетчер с его опытом должен был помнить об этой штуке. Такую функцию стали встраивать в программное обеспечение авиационных бортовых компьютеров после нескольких пропаж самолётов. Суть идеи проста: если авиалайнер захвачен или повреждён, так что невозможно напрямую получить от экипажа информацию об его местоположении, но сохранился канал связи с бортовой автоматикой, то можно отправить запрос компьютеру самолёта. В ответ он вышлет короткое сообщение с зашифрованным в нём временем отправки. С точностью до миллионной доли секунды. Сравнение этого времени с таким же точным временем получения сообщения позволяло вычислить хотя бы примерное расстояние до самолёта. Правда, почти одновременно с этим была запущена система «НАПС», за время эксплуатации которой не было ни одного инцидента с пропажей воздушного судна. Так что все привыкли полагаться на неё и о возможности «пинговать» самолёт почти забыли. Но сама эта функция всё ещё сохранялась. Точнее говоря, могла сохраниться, если её не удалили из новых версий программного обеспечения.