Читать книгу "Вайделот - Виталий Гладкий"

– Еро… – не веря своим глазам, прошептал жрец более низкого ранга, чем Павила, который распоряжался приготовлением праздничной трапезы. – Еро! Сам Еро! Люди, на колени! Молитесь! Великий бог явил нам свою милость!

Скуманд с недоумением смотрел на луговину, где свершалось что-то невероятное – дайнавы пали на колени и что-то бормотали, протягивая к нему руки. Что это с ними?! – испуганно подумал юноша. Он сидел прямо и не смотрел по сторонам, поэтому не видел волков. Их заметил только жеребчик (еще бы не заметить!), но его испуг был несколько иного характера; он просто закаменел в ужасе при виде огромных волков. Белые священные кони были на свободном выпасе, хоть и под присмотром опытных конюхов, поэтому им не раз приходилось отбиваться от волчьих стай, и жеребчик хорошо знал, что за звери взяли его в клещи.

Волков увидели и жрецы, которые в некотором отдалении шли за конем Скуманда. Но если для Павилы белые волки уже не были в диковинку, то остальных они поразили до глубины души. Лишь чувство собственного достоинства и способность сдерживать свои эмоции не позволили им пасть на колени, как простой народ, собравшийся на луговине для пиршества по случаю прихода Еро.

Звери не стали долго третировать своим видом дайнавов; они исчезли в лесных зарослях так быстро и бесшумно, что кое-кто из жрецов даже начал тереть глаза – уж не померещились ли им это необычное и необъяснимое видение? А успокоившийся жеребец начал медленно спускаться в речную долину, неся на своей спине земное воплощение бога Еро – найденыша Скуманда…

Наступила осень. Пуща постепенно одевалась в свои самые дорогие одежды перед тем, как погрузиться в белый зимний сон. Ее нарядный зеленый плащ был вышит золотом и оторочен багрянцем, и каждый день на нем появлялись все новые и новые золотые узоры. Перелетные птицы сбивались в стаи, и их прощальные кличи звучали под ясным и прозрачным небесным куполом торжественно и печально, словно музыка на тризне богов.

В один из таких осенних дней Павила засобирался в путешествие – к святилищу богини Прауримы, которое находилось на берегу моря. За две недели до этого события вайделот строго сказал Скуманду:

– Я считаю, что ты уже достаточно подготовлен для того, чтобы вступить в наш круг Посвященных.

Юноша в знак согласия покорно склонил голову, хотя в душе у него бурлили иные чувства. Что за счастье для молодого энергичного человека вместе со старцами свершать разные обряды, часами сидеть в полной неподвижности, творя молитвы богам, лечить больных, предсказывать погоду и виды на урожай?! Ведь в таком случае ему придется попрощаться с оружием, а ведь он уже снискал себе славу большого мастера мечевого боя, которую обязательно нужно подтвердить в настоящем сражении. Тем более, что князь Судовии великий Скумо готовился пойти в поход на рыцарей Тевтонского ордена и набирал добровольцев в свою дружину.

Скуманд не горел желанием стать вайделотом, которому противны мирские соблазны. По мере взросления его начало с непреодолимой силой тянуть к девушкам, и только врожденная стеснительность и уроки Павилы, вырабатывавшие хладнокровие и рассудительность в любых обстоятельствах, сдерживали юношу от греховных поступков. Он завидовал своим сверстникам, вольным, как ветер, и кусал губы до крови, издали наблюдая за хороводами у костра на выгоне и слыша веселые песни молодых дайнавов, девичий смех и визг, когда парни обращались с ними чересчур вольно.

– Но прежде ты должен пройти еще одно испытание – пожалуй, главное, – продолжал Павила. – Нужно знать, примет ли тебя Священный лес ятвягов – Лес Тридцати Холмов.

– Это как? – оживился Скуманд.

– Узнаешь на месте, – отрезал вайделот. – Собирайся в дорогу…

Скуманд был наслышан про этот таинственный лес. Будто бы в старые времена на холмы поднимались жрецы – по одному на каждую возвышенность, которые были разбросаны по лесу на большой площади, – и управляли погодой. В Священном лесу всегда стояла хорошая погода. Если совсем неподалеку шел дождь или снег, над Лесом Тридцати Холмов светило солнце. Когда Павиле требовались растения, обладающие наибольшей целительной силой, он собирал их именно в Священном лесу; вайделот говорил, что для этого не нужно долго бродить среди деревьев, так как целебные травы росли там на всех полянах и в больших количествах.

В Лес Тридцати Холмов могли входить только вайделоты. Непосвященные попадали туда лишь в сопровождении жрецов. И не потому, что на вход в Священный лес был наложен запрет, а по той причине, что человек неподготовленный, без поводыря-вайделота, мог просто сойти там с ума или заболеть неизлечимой болезнью. И главное – ни в коем случае нельзя было унести оттуда даже маленького камешка, хотя камней в Лесу было полно, самых разных размеров. Того, кто на это осмеливался, ждал трагический конец, будь он хоть самим криве-кривейто[24].

Священный лес имел еще одно название – Покаянный. Тот, кто хотел очистить свою душу от скверны, покаяться в грехах, приходил сюда, чтобы принести жертвы богам и попросить прощение. Жертвы, как и все, что связано с Покайни (так дайнавы чаще всего называли Священный лес), были странными. Каждый грешник должен был принести в Лес камень – чем больших размеров, тем лучше, – и оставить его там. Таким образом кающийся избавлялся от своих грехов, а вот полного прощения он мог и не получить. Почему так, не знали даже самые старые и опытные вайделоты.

Возможно, причиной тому был капризный нрав древнего властелина, хозяина Леса, гробница которого находилась под одним из холмов. Он был таким страшным грешником, что его не принял даже огонь погребального костра. Чтобы избежать больших бед, древние люди не решились похоронить усопшего повелителя вблизи своих жилищ, и жрецы, а также самые сильные колдуны, нашли ему место в Лесу Тридцати Холмов.

С той поры все камни, которые находились в Покайни, были теплыми на ощупь в любое время года, а покайнские дубы напоминали сосны. Они были высокими, стройными, без обычных раскидистых дубовых крон, и у некоторых ветки с листвой росли практически с одной стороны. В Священном лесу были места, где человек мог согреться даже в самую лютую зиму. В общем, местность, куда привел Павила юного Скуманда, была более чем странной.

Прежде чем войти в Лес, старый вайделот натянул на себя кольчугу; точно такую же он приказал надеть и Скуманду. Юноша подивился – кольчуги были не железные, боевые, а сплетенные из тонких медных проволочек и длиной ниже колен. Подивился, но расспрашивать Павилу не стал – вайделот стал мрачнее темной ночи, и было видно, что он совсем не расположен заниматься праздными разговорами.

По дороге к Покайнскому лесу они нашли два камня – будущую жертву, – которые несли на вытянутых руках. Спустя какое-то время Скуманд вдруг почувствовал, что его булыжник начал… нагреваться! Да так сильно, что ладоням стало горячо. Но терпеть можно было, и Скуманд продолжал шагать за Павилой по узкой, едва приметной тропинке, ведущей в глубь Леса…