Читать книгу "Аку-аку - Тур Хейердал"

Началось с рабочих Билла. Билл выбрал себе увлекательнейшую задачу: впервые археолог исследовал самое знаменитое из пасхальских святилищ — огромную аху в Винапу. Ученые и туристы, которые видели это замечательное сооружение, все были поражены его сходством с величественными стенами в царстве инков. Ничего подобного нет ни на одном из десятков тысяч островов в Тихом океане, лежащих дальше на запад. Винапу, можно сказать, зеркальное отражение наиболее классических шедевров доинкской поры, и это тем более знаменательно, что речь идет о ближайшем к империи инков островке.

Может быть, и здесь работали мастера каменного дела из Перу? Может быть, питомцы этого славного цеха первыми ступили на землю острова и принялись высекать огромные плиты для пасхальских стен?

Улики говорили за это. Но теоретически была и другая возможность — та, которую до сих пор предпочитали исследователи. Дескать, сходство и соседство не более чем случайность. Пасхальцы могли самостоятельно, независимым путем прийти к такой кладке. И тогда классическая стена в Винапу — венец местного развития, так полагали теоретики.

С двадцатью рабочими Билл четыре месяца раскапывал Винапу. Но уже через две-три недели мы получили ответ, на который рассчитывали. Классическая стена в Винапу относилась к самому раннему периоду, позже аху дважды переделывали и надстраивали куда менее искусные архитекторы, уже не владевшие сложной инкской техникой. Эд и Карл, работавшие каждый над своей аху, пришли независимо друг от друга к такому же выводу, как и Билл. Впервые было установлено, что загадочная древняя история Пасхи делится на три отчетливо различимые эпохи. Сначала на острове трудился народ, представляющий специфически развитую культуру, для него характерна «инкская» техника каменной кладки. Ничего подобного их классическим сооружениям позже не наблюдается. Огромные базальтовые плиты нарезали, словно сыр, и подгоняли одну к другой так, что не оставалось ни дырочки, ни щелки. Загадочные сооружения с гладкими стенами, напоминающие и алтарь, и укрепление, выросли в разных концах острова. Они простояли очень долго, пока не пришла новая пора. Большинство классических сооружений частично снесли и перестроили, к лицевой стене подвели мощеную наклонную плоскость и увенчали перекроенные аху могучими истуканами, доставленными из Рано Рараку. Вот в этот второй период, в разгар титанической работы, в которой было занято множество людей, все вдруг оборвалось, остров захлестнула волна войны и каннибализма. Будто по волшебству пришел конец развитию местной культуры, и наступила третья, трагическая пора загадочной истории острова. Никто уже не обтесывал огромных камней, и статуи непочтительно сбрасывали с пьедесталов. Вдоль стен аху из булыжника и обломков наскоро сооружали погребальные камеры, причем крышкой часто служили поваленные идолы. В третью эпоху работали без плана, кое-как.

Мало-помалу начал приоткрываться покров над тайной. Впервые история острова Пасхи стала рисоваться как ряд последовательных событий. И одна из загадок была решена, кусочек великой мозаики лег на свое место. Теперь мы знали, что сюда была перенесена самая совершенная инкская техника кладки. Ее применяли представители древней культуры, первыми ступившие на остров.

Один за другим озабоченные пасхальцы приходили на раскопки в Винапу, где Билл расчистил заднюю стену аху, так что каждый мог отчетливо видеть слои, отвечающие трем периодам. И в один из этих же дней он наткнулся на какой-то необычный красный камень по соседству с раскопом. Подозвав меня, Билл спросил, не кажется ли мне, что у камня есть как будто две руки с пальцами. Из дерна торчала только одна грань длинной красной колонны квадратного сечения, которая ни формой, ни материалом не походила на известные пасхальские статуи, в Рано Рараку вообще не было такой породы. И борозды, в которых Билл опознал пальцы, помещались в отличие от всех шестисот классических истуканов не в нижней части. Смеясь, пасхальцы заверили нас, что это просто хани-хани, обыкновенный красный камень.

Мне же сразу бросилось в глаза сходство этой колонны с красными статуями доинкского периода в Андах. Бородатая голова на парусе «Кон-Тики» была скопирована как раз с такой четырехгранной колонны, изображающей человека и высеченной из такой же точно красной крупнозернистой породы.

Два, четыре, пять… два, четыре, пять… Пожалуй, и в самом деле пальцы. Но ни головы, ни других человеческих черт не видно.

— Билл, — сказал я, — надо копать. Я видел такие четырехгранные статуи на берегу озера Титикака!

Когда патер Себастиан вместе с Эрорией наносил краской номера на все статуи Пасхи, стоящие и лежащие, он останавливался около этого камня. Эрория показала на борозды, напоминающие пальцы, но патер отрицательно покачал головой и пошел с ведерком дальше. Все пасхальские идолы были на одно лицо, у них не было ничего общего с этим прямоугольным красным камнем.

Мы осторожно вырыли в плотном дерне вокруг камня глубокую канаву, после чего стали медленно подбираться скребком и руками к самой колонне. Что это — в самом деле пальцы или случайные борозды на камне?.. Я так волновался, что затаил дыхание, убирая последний пласт дерна, за которым надеялся увидеть руку. Есть! Вдоль всей грани было отчетливо видно руку до самого плеча, и то же с другой стороны. Это была статуя неизвестного для острова Пасхи типа, правда голова отбита и в груди с левой стороны, где сердце, просверлена глубокая дыра. У идола были даже короткие ноги.

Мы хлопали Билла по плечу и жали ему руку. Патер Себастиан, шеф немой гвардии острова Пасхи, больше других был взбудоражен пополнением в липе угловатого красного солдата.

— Доктор Мэллой, это важнейшая находка века на острове Пасхи, — сказал он. — Эта статуя совсем не пасхальского типа, ее место в Южной Америке.

— А нашли-то ее здесь, — рассмеялся Билл. — Вот в чем дело! Двадцать пасхальцев, вооруженные талями и краном, подняли красного идола, и он встал в яме на своих коротких неуклюжих ногах. Рабочие недоумевали больше прежнего. Выходит, это был не просто хани-хани, — но как мы об этом догадались?

А сюрпризы только начинались. Вскоре Эд, раскапывая прежде неизвестное святилище в селении птицечеловеков на вершине Рано Као, обнаружил маленькую улыбающуюся статую. Патер Себастиан, губернатор и толпы островитян устремились туда посмотреть на находку. Арно — он работал на Рано Рараку — тоже находил со своей бригадой удивительнейшие вещи. Особенно всех поразил огромный истукан, такой же необычный для Пасхи, как красная статуя в Винапу. Когда Арне начинал копать, в этом месте выглядывал из земли неприметный камень с двумя глазами, только и всего, люди тысячи раз проходили мимо него, не замечая этих глаз и не подозревая, что здесь под дерном лежит на спине десятитонный тролль.

Богатырь был погребен в мощном слое осколков и затупившихся рубил из древней каменоломни выше на склоне, и, когда мы его отрыли, оказалось, что у него нет ничего общего со стоящими по соседству слепыми бюстами. Археологи и пасхальцы были одинаково удивлены; снова пригласили патера Себастиана и губернатора. У этого идола тоже были ноги, его изваяли сидящим на собственных пятках, руки лежали на коленях. Если другие фигуры изображались нагими, на этой был короткий плащ пончо с квадратным вырезом для шеи. Голова круглая, с острой бородкой и выпученными глазами. Странное лицо, такого еще не видели на острове Пасхи.